Цветик-2 . Обычные судьбы

Михайловна Надежда

– Там как Мурка решит, все зависит от неё, - улыбнулся наконец-то Тонков.
– Это не кошка, вернее не просто кошка, вероятно в какой-то своей жизни бывшая мудрецом, ну да сами увидите.

– Миша, когда мы поедем к вам? Я бы хотела завтра?

– Значит, завтра и поедем!
– пожал плечами Мишка.

– Миша, а я? Я смогу как-нибудь увидеть ребенка?
– заволновалась Ольга Ивановна.
– Чай не чужая?

–

Думаю, да, он с Муркой посоветуется вот.

И поехали Мишка с баушкой в Москву. Сказать, что он не волновался - ничего не сказать, а уж Антонина Петровна, она мужественно старалась не волноваться, но получалось плоховато...

По случаю такого события Игорешку забрали после уроков, продленку пропускал сегодня по важному делу! Он никому не стал рассказывать про баушку, 'мало ли Мурке не понравится, или мы с Муркой ей не подойдем'.

На бабушку было жалко смотреть, у неё перед входом в дом тряслись руки, лицо было в красных пятнах.
– Антонина Петровна, успокойтесь, а то вместо внука, придётся в больницу Вас везти.

– Да, Миша, я постараюсь, Вы извините!!

Войдя в квартиру, Мишка почуял запах шарлотки.

– Ждет, свою фирменную шарлотку приготовил!

Послышался топот ног, и в прихожку вбежал Лигар с Муркой на руках.

– Папка, ты приехал!

И застыл, глядя на худенькую, плачущую женщину. Мурка завозилась у него на руках и спрыгнула на пол, Мишка замер, ему так хотелось, чтобы кошка не зашипела. Кошка потянулась, зевнула во всю пасть, на выходе из кухни замерла Алина... Игорь все так же во все глаза рассматривал баушку - баушка его. Мурка пошла к бабуле, подошла, обнюхала её, обошла кругом и легла у её ног. Мишка с шумом выдохнул воздух, и как-то разом отмер Игорешка и с удивлением спросил:

– Чё ты рыдаешь-то, вот он я живой, совсем теперя здоровый!

– Здравствуйте!
– из кухни вышла Алина.

А баушка вдруг опустилась на колени:

– Спасибо вам, мой земной поклон.

Мишка подскочил и начал поднимать её:

– Что Вы, зачем?

– Баушка, а папка тебе про Соню сказал?
– разрядил обстановку Игорек.

– Сказал!
– кивнула та.

– И ты согласная?

– Да!

– Не врешь?

– Не вру.

– Ну

тогда ладно, Мур, она и вправду хорошая, да?

– Вот так и живем, - утирая слезы засмеялась Алина, - во всем надо одобрение Мурки получить.

– Баушка, раздевайся давай, пошли, я тебе чё покажу-то? Муркиных котятков, успела ты, а то скоро раздадим их.

Дрозд с приездом дочери, казалось, обрел второе дыхание, он успевал везде, все спорилось и крутилось как надо.
– Лизонька, ты у меня как талисман на удачу. Я в области сколько раз пытался выбить хотя бы небольшую сумму на ремонт больницы - остальное мы бы по сусекам наскребли - отказывали категорически. А вчера вот позвонили, подписал губернатор, ты моя звездочка!

Он летел домой, не задерживаясь нигде, у него по вечерам было шумно и весело, с кухни постоянно что-то орал Лёвка, небольшие детки его, теперь уже официальной, жены, добавляли шуму и гаму, Лиза с Танюхой переговаривались о своем, о девичьем, Федорыч зависал над шахматной доской, успевая однако поворчать на ребятишек, казалось и сам коттеджик ожил и повеселел.

– Доченька, а может, ну их, твои севера, останешься у меня, и работу подыщем нормальную, и мне так славно будет?

– Пап, я там приросла всеми корнями, вот сейчас здесь бездельничаю, а душой там. Ханты и манси, они ж доверчивые, как дети, особенно кто вдалеке от цивилизации живет, так радуются искренне. Потом, может быть, и приеду. А пока, извини - нет. У меня помощники такие умнички - вот натаскаю их как надо, да и к лету приедет выпускник меда, наш, доморощенный, тогда полегче будет, дохтур и дохтур-ка - это сила!

Дрозд возил её в область, предлагал купить что-то из мехов или драгоценностей, она только смеялась:

– Пап, ну куда я в норковой шубе в тундре да на санях или лыжах? У меня, знаешь, какая кухлянка есть? В ней сорок градусов легким морозцем кажется. Так же и с брюликами, - меня вполне устраивают мамины сережки, да и негде мне все это хранить, украдут вот лихие люди, пока я по стойбищам мотаюсь, жалко будет.

– Лизонька, давай тогда я тебе путевку куда-нибудь в тепло, слетаешь хоть на десять дней. Я бы, конечно, рад был, чтобы ты возле меня все время пробыла, но совесть надо иметь, в море-окияне покупаешься, на солнышке погреешься. А?

Мудрил Дрозд, ох мудрил, но Лиза-то это не должна знать, пока.

Через неделю после Лизиного приезда у Дрозда случился серьезный разговор с Егором Лешниковым.
– Андрей Сергеич. Я с тобой поговорить пришел, уделишь мне немного времени?
– перед самым окончанием рабочего зашел он в кабинет к Дрозду.

– Да, конечно, присаживайся.

Андрей искренне симпатизировал этому немногословному, прошедшему, как говорится, Крым и Рым, надежному мужику.
– Я, Сергеич, много говорить не люблю, ты же знаешь, в общем, я... мне очень по душе твоя доченька. И я намерен всячески её добиваться. Не хочу упускать такую... вот понял, что она просто для меня создана. Вот так, я все сказал.