Цветик-2 . Обычные судьбы
Шрифт:
Ждали прибавления семейства к декабрю у Витька, Ванька предрекал ему двойню, а Витек, посмеиваясь, говорил, что он до Ванькиной производительности не дотягивает.
Минька учился с удовольствием, как-то незаметно получился из него лидер в классе. Учительница всерьез говорила Аверам, что он у неё первый помощник. Учитель же физкультуры пристал к Саше с просьбой - начать заниматься с небольшой группой детишек 1-4 классов, у которых имеются хорошие предпосылки, борьбой. Саша долго отказывался, но физрук соблазнил его тем, что по вечерам спортзал был свободен и места для занятий было намного больше, чем дома в комнате. Два раза в неделю мужики Аверы теперь уходили на занятия, естественно,
– Ну ня буду же я унучку при усех замечания гаворить!
Сначала набралось много мальчишек, но через месяц остались самые упорные, готовые через не могу заниматься дальше. К весне десять мальчишек составили костяк школьной команды по борьбе. Саша учил их всему, что умел сам. Ванька купил в Москве несколько книг - пособий по различным видам борьбы и Аверы по вечерам частенько разбирались в написанном.
Уроки делали с папой, сбоку присаживалась Настюшка с альбомом и карандашами, рисовала и писала кривые буквы, а мама, быстро переделав домашние дела, присаживалась на диван с вязанием. У Альки как-то враз появилось желание порадовать своих родненьких вязаными вещичками. Муж, вне службы и Минька щеголяли в одинаковых джемперах, а красотка обзавелась вязанным платьицем. Авер объяснял сыну что-то непонятное, а сам косился на свою Алюню. Уютные семейные вечера.
По первому снегу выходили на улицу, лепили снежных баб, играли в снежки, а затем, когда его насыпало много, по выходным вставали на лыжи. Настюшке перешли первые Минькины лыжи, купленные давным-давно Серегой, она уверенно передвигалась на них, дед тоже принимал участие в лыжных вылазках - Аверы протоптали рядом с лыжней тропинку для него, и он шел за ними, где-то с километр, там они оставляли мелкую на деда.
Те возвращались домой, а Аверы втроем убегали на приличное расстояние. Подолгу любовались заснеженным безмолвием, украшенными многослойными снежными шапками на елях, которые иногда сыпались на голову лыжникам, пробегавшим возле них. Увидев какой-нибудь необычно засыпанный куст придумывали ему название, типа,"спящий крокодил, домик домового, логово волков" - на что хватало фантазии. Возвращались разрумяненные, взмокшие и жутко голодные, а дома у деда с дочкой уже была разогрета еда.
Новый год все так же отмечали в Медведке. Теперь их было намного больше, все нарожали деток, было шумно, бестолково и весело, а вот в клубе такого искрящего веселья уже не стало. Намного меньше народу приезжало домой, да и как-то кто постарше стали более тяжелыми на подъем, что ли. Алькиных же одноклашек это мало коснулось, все также шухарили, юморили, устраивали розыгрыши друг другу.
Ребята внешне стали солиднее, только Петька оставался худым - 'не в коня корм'. А детишек получалось много: три Бутузовых, два Аверченко, два Бабуровых - у Дрюни рос тепрь ещё и сынок, одна малявка Гешкина и два пацана-погодка Петькиных. Петя, счастливый до опупения, не стал заморачиваться и сразу же сгондобил второго - "а чё, получается, куй железо пока горячо".
В этот Новый год добавились и два сыночка Вовика - получилось двеннадцать детишек, почти целая детсадовская группа. Васька с Гешкой слепили несколько фигур, раскрасили их и детки по приезду с восторгом ходили вокруг, узнавая в них любимых героев. А чуть поодаль возвышалась ледяная горка, на которой с утра до вечера толпилась детвора. Мужики же очистили от снега площадку на замерзшем пруду, залили водой, и получился каток. Протянули от ближайшего столба переноску и освещали по вечерам каток две лампочки. Жители скинулись понемногу, чтобы уплатить за свет, и на площадке постоянно было много народу. Если выпадал снег, близко живущие ребятишки тут же расчищали свой каток, особенно старались мальчишки, подолгу играющие в хоккей. Стихийно возникшие две команды уже имели своих болельщиков, несмотря на не совсем нормальную экипировку - даже клюшки у многих были самодельные - азарт
Авер учил Мишука и Алюню держаться на коньках, у Мишука получилось быстро, а Алька малость побаивалась. Саша смеялся:
– Милая, неужели я тебя не удержу, не бойся.
В районе отметили инициативу жителей Медведки, появилась даже небольшая статья в местной газете.
Вот так и жили, ждали весну, ждали Серого из армии, а в феврале случился у Авера, Дрюни и Саньки Плешкова знаменательный день - 15 февраля, день вывода наших войск из Афганистана. В ближайший выходной собрались мужики у деда, Алька, понимая, что у них на душе, наготовила еды, напекла пирогов, собрала на стол и пошла домой, а мужики долго сидели, присоединившийся к ним, Коля Егоров виртуозно и смачно матерился. Потом просто молчали. Курили. Каждый вспоминал своих товарищей и живых, и погибших.
Зазвонил телефон, Саша взял трубку и услышал мужской голос:
– Здравствуйте! Могу я услышать старшего лейтенанта Аверченко?
– Это я!
И оглох от радостного крика:
– Товарищ старлей, это Витька, Витька Ерин, я в вашей роте служил, мы тогда с Плешаком и Вы только и остались из всех бывших в БМД!! Товарищ старлей, Александр Борисович, не мог не позвонить, я так рад, что все закончилось...
– он взволнованно, мешая маты и простые слова говорил про все - про свою жизнь, про ребят служивших с ними...
– Ерин, - прикрыв трубку рукой, сказал Авер Саньке, тот перехватил трубку, долго с ним разговаривал, и радуясь, и печалясь одновременно, слишком глубоко в душе укоренилась эта боль. И впервые пришел Авер домой смурной и подпивший.
– Алюнь, я...
– Сашенька, все нормально, - обняла его Алька, - мы тебя любим.
Ох, - он тяжело вздохнул, - хорошо-то как, когда есть человек, понимающий тебя, это дорогого стоит. Аль, как мне повезло, ты моя самая высшая награда!!
– Нет, - помотала головой жена, - нам всем повезло, или звезды так сошлись, что мы нашлись друг для друга.
Саша прошел в детскую, постоял, полюбовался на своих деток, мирно сопящих, прикрыл одеялом разметавшуюся дочку, осторожно разгладил нахмуренный лоб сына...
– Пошли спать, папочка, Слава Богу, закончилась эта жуть, и не будут больше мальчики гибнуть...
Оказалось, всего несколько лет будет мальчикам передышка...
Дед как-то странно начал суетиться, постоянно бегал до Ваньки, все что-то с ним решал и шептался.
– Ничаго, усе нормально, а до Ваньки добягал, за жизнь погаворить - и как не приставал к нему его любимый Мишук, дед интриговал и не раскалывался.
В последних числах для Аверов, особенно для Альки, случился шок: всю неделю дед мотался у исполком, объясняя, что" переохвормляя якись документы - Мишка ж добився яких-то послаблениев, як, ну, этта, от раскулачивания пострадавшие..."
– Репресированные?
– От, оно самое.
Ну, ходил и ходил, а у пятницу попросил всех "явиться пораньшее на часок, надоть". Явились, и Алька сильно удивилась - возле подъезда стояла новенькая 'Копейка', а в салоне важно восседал дед.