Цветочная фантазия
Шрифт:
— Вы шутите? Я только что услышала историю всей вашей жизни от Мэри Джо. — Кристин заспешила обратно в усадьбу, неслышно шагая по земле в рабочих ботинках. Волосы развевались на вечернем ветерке. — Боюсь, теперь у вас нет ни малейшего шанса оказаться маньяком-убийцей, иначе она была бы в курсе всех подробностей. Но даже если у вас все-таки имеются порочные наклонности, вы наверняка не проявите их из боязни лишиться возможности лакомиться самым вкусным печеньем в Южной Флориде.
Положив коробку с угощеньем на кузов своего старенького грузовичка, припаркованного под навесом, Кристин обошла его и взяла инструменты. Вито нырнул под навес, включил фонарь и пошел вслед за ней через двор, любуясь видом сзади.
— Здешние люди очень милы. Они все были очень добры к нам после смерти родителей. Миссис Ковальски неделю кормила нас, пока Жизель не решила, что хочет стать поваром. У Нико тоже открылся изрядный талант на кухне, чего не скажешь о нас с Ренцо.
Подвиги Жизель в качестве высококлассного шеф-повара были обычно благодатной темой для беседы, но Вито не хотел перегружать гостью в первый же день своего возвращения. Она сегодня и без того узнала о Сезарах больше, чем, вероятно, хотела.
— Чем могу помочь? — Он забрал у нее лопату.
— Мне не нужна никакая помощь. — Она бодро улыбнулась и пошла к сараю. — И лопату я тоже могу донести, поэтому, пожалуйста, не чувствуйте себя обязанным оставаться тут, если у вас есть другие дела. Я, вероятно, буду занята по меньшей мере еще несколько часов.
— Я думал, вы уже убираете инструменты на ночь. — Он почему-то представлял, что они пойдут в дом вместе. Посидят, поболтают.
— Нет. Просто теперь, когда вы здесь, я постараюсь хоть мало-мальски прибираться на своем рабочем месте. И в доме я тоже уберу перед сном. Прошу прощения за саженцы в раковине. Однако могу гарантировать, что на них нет никаких насекомых.
Бог мой, да он и не думал ни о чем подобном.
— Это не проблема. — Он всегда нанимал кого-нибудь для уборки в доме, когда бывал в городе. Какой смысл иметь много денег, если в них нельзя время от времени запустить руку? — И, черт побери, Кристин, позвольте же мне помочь вам хотя бы сегодня, ведь это из-за моего приезда нарушился ваш рабочий распорядок.
В сарае Кристин со стуком опустила инструменты на цементный пол.
— Послушайте, Вито, не хочу показаться грубой, но я категорически возражаю против чьей-либо помощи и очень ревностно отношусь к праву собственности на этот проект, поэтому, если вы не против… Впрочем, должна признаться, что приятно провела с вами время.
— То есть вы хотите, чтобы я оставил вас в покое. — Он поставил лопату, единственный инструмент, который она ему доверила, и удивился собственному разочарованию. — Вполне справедливо. Я просто хотел убедиться прежде, чем уйду, что между нами все о'кей.
— Все отлично. — Она поправила инструменты в углу полупустого сарая, не поднимая на него глаз.
— Хорошо. — Он не собирался приближаться к ней, но это вышло как-то само собой. — Потому что мне бы не хотелось, чтобы между нами оставалась какая-то неловкость, ведь мы будем спать под одной крышей.
От неожиданности она заморгала, розовые губы чуть приоткрылись в легком удивлении.
Вито подумал, что хорошо было бы завладеть этим ртом, вкусить сладость ее поцелуя и положить конец неловкости между ними. Но… решил не форсировать события, а приберечь этот поцелуй для момента, когда никто из них не будет искать причины, чтобы остановиться.
— Спокойной ночи, Кристин. — Вито сделал шаг назад. Ее защитные барьеры останутся в безопасности недолго. — Приятных снов.
И впервые за долгое время он был совершенно уверен, что и его сны будут именно такими.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
В последующие две недели Кристин каждый день недобрым словом поминала Вито Сезара за это пожелание. Сидя, устало ссутулившись, на старых веревочных качелях после очередного бесконечного дня работы, она смотрела на темный дом, где Вито работал на своем компьютере, и мечтала о том, чтобы как следует выспаться. Но ей каждую ночь снились такие смущающе-приятные сны о нем, что в последнее время она боялась ложиться в постель из опасения вновь дать волю разыгравшемуся подсознанию.
Обняв старые качели, она положила подбородок на руки и оттолкнулась ногой от земли. Мышцы нестерпимо ныли, после того как она целый день ползала на четвереньках, подготавливая новый ландшафт. Она выложила дорожки по всей усадьбе, по-новому распланировала сад и отвела места под пестрые тропические островки, которые еще предстояло высадить.
И при этом не переставала мечтать о мужчине, с которым жила под одной крышей. Он вел себя как истинный джентльмен с того первого вечера, когда помог ей убрать инструменты в сарай. Тогда ее застала врасплох его внезапная близость, и она могла бы поклясться, что он собирался ее поцеловать. Но ничего не произошло.
Он пожелал ей приятных снов и ушел к себе, и в следующие дни почти не попадался ей на глаза, пока она трудилась с рассвета до темноты, воплощая в жизнь дизайнерский проект, который они обсудили с Джузеппе Донцинетти.
У нее вошло в привычку работать допоздна не только потому, что нужно было очень многое сделать, — так она надеялась пореже встречаться с Вито в коридоре перед сном. Мыться Кристин предпочитала в очаровательном душе, который обнаружила во дворе за мастерской, где один из братьев когда-то плотничал.
Таким образом она не только избегала Вито, но и получала огромное удовольствие, принимая душ под звездами. После душа она тихонько прокрадывалась в дом, надеясь, что Вито уже спит.
Но сегодня она настолько вымоталась, что даже не было сил добрести до кровати.
Теплый вечерний ветерок теребил влажные волосы, пока она вглядывалась в темный дом. Была только полночь, а она заметила, что Вито иногда засиживается до часу, а то и до двух ночи. Днем он надолго куда-то уезжает, возвращается часов в семь-восемь и всегда зовет ее обедать. А она всегда отказывается, за исключением того единственного случая, когда он просто принес домой пакеты с готовой едой и выставил их на столик для пикников. Это были жареные креветки в белом соусе и джамбалайя из местного ресторана. Кристин не смогла отказаться. Но даже и в тот раз он оставил ее есть в одиночестве, что было весьма по-джентльменски; хотя, если уж быть абсолютно честной, это немного ее разочаровало.