Цветок Белогории – 2
Шрифт:
– Есть у меня человек, да не один, – произнёс Рональд, высматривая среди веселящихся свою милую Рыську, – прислуживают они Орму. Я засылал им весточку, но тишина полная. Ни слуху, ни духу об этих проделках. Хотя чует моё сердце, без островных морян здесь не обошлось. А без веских доказательств нынче не попрешь, крепко мы связаны договорами, сам знаешь.
Рональд не видел реальных подтверждений, но косвенные факты были на лицо. Если подумать, то многим была выгодна вражда Чёрных и Видаров, начиная от племени островных морян и заканчивая самим императором Белогории. Радомир Видар пользовался уважением далеко за пределами своего княжества. Вся империя произносила
***
Ольга Видар
То, что произошло сегодня между нами, пьянило кровь. А та в свою очередь поднимала во мне чувства неведомые ранее. И ведь я практически не пила вина! Зачем мне это, если поцелуи Рональда сводили с ума, а его объятия, ласковые слова, заставляли желать повторения.
Но что он задумал? Я понимала, что Змей хотел сказать о чем-то важном, но о чём именно? Окрылённая собственными чувствами и помыслами, я пообщалась с мамой, с сестрёнкой, а потом на минутку направилась к себе. Мне хотелось посмотреться в зеркало, поправить причёску. А ещё ненароком встретить его, любимого оборотня.
Но выглянув одно из окон просторных коридоров, я увидела Рона вместе с моими братцами. Судя по сосредоточенным лицам мужчин, обсуждалось что-то очень важное, словно беда стоит за воротами. Но нет, об этом я ничего не слышала и надеюсь, что это все мои домыслы.
Кровь бурлила и пела, толкая на разные безумства. Я влетела в собственную комнату, упала на кровать и широко раскинула руки. Воспоминания о жарких поцелуях, даримых мне Роном, заставляли краснеть. А словечки, что он произносил, то и дело возникали у меня в голове, и хотелось летать, парить от тех чувств, что теснились в моей груди. Любила ли я мужчину в тот момент? Безусловно, любила. Всей своей душой, каждой клеточкой организма. И не было девушки счастливее меня.
И тут мне захотелось сделать что-то такое, на грани приятного и хулиганства. Спрыгнуть с крыши сараев или конюшни – нынче это точно не моё. Но что-то такое непременно хотелось совершить, дабы удивить и сделать приятное ЕМУ. Мой взгляд упал на стопку работ, привезённых мной из Тарсмании. И среди них портрет самого Рональда, такой, каким я его видела, воспроизводя по памяти. Надо сказать, различий практически не было. Ну, разве что выражение лица не такое мечтательное, каким я его видела сегодня.
Быстро поднявшись, я подскочила к зеркалу, чтобы увидеть там себя, счастливую с горящими глазами. Рассмеявшись собственной дерзости, я достала из кармана чёрный кожаный шнурок, которым были связаны волосы Рональда. Он не обратил внимания на то, как я подняла его около беседки. Мне захотелось повязать этот шнурок в свои волосы, что я и сделала, подвязав им свои волнистые локоны. Каждая влюблённая женщина стремится прикоснуться к вещам своего избранника, даже надеть их. И мне подобное не чуждо.
Приведя себя в порядок, я подхватила свой рисунок и направилась в сторону комнат, которые всегда занимал Рональд. И пока шла, всё время прислушивалась, словно я шла не
Не в силах сопротивляться искушению, я положила свою работу на кровать и присела около вещевого мешка Рона. Запах усилился, и улыбка сама собой расплылась на моем лице. Чувствуя, что ещё немного, и захохочу, я обхватила руками мешок и уткнулась в него лицом. Наслаждение! Рональд и ещё раз он! Даже будучи человеком, я очень хорошо чувствую его запах и это явно неспроста.
Вдруг…что-то неуловимое ударило в нос, словно пролетела бабочка, размахивающая ванильными крылышками.
И я, словно ненормальная, уставилась на мешок своего оборотня, глотая воздух, как рыба, выброшенная на берег.
Никогда! Ещё никогда я не имела столь сильного искушения порыться в чужих вещах. Это гадко и низко, а ещё мерзко! И всегда осуждала тех, кто так делал, не понимала их.
Но этот запах, как валерьяна, сводящая с ума котов. И дело вовсе не в отсутствии воли и желании попробовать на вкус или ткнуться носом, нет. Тут совсем другое. Я все ещё сомневалась под напором собственных принципов и совести, а руки действовали, развязывая завязки мешка…
Небольшой аккуратный белый свёрток попался на глаза сразу, и я поморщилась, поднося его к лицу. И всё же, превозмогая брезгливость, я раскрыла его, уже не думая, что подумает обо мне Рон, если прямо сейчас войдёт в свою комнату.
Да я вообще ни о чём таком не думала, особенно когда увидела, что за тряпка оказалась у меня в руках. И ни к чему зажигать рыси свечи, кошачье зрение не подвело меня и в этот раз. И не тряпка это вовсе, а белый платок, расшитый милующимися лебедями. Красивая работа, старательная. Словно кто-то вложил в неё душу.
И ни к чему лукавить перед собой и искать ненужные слова. Запах Далии сам собой всплыл в моей памяти, это он смеялся надо мной и звал порыться в вещах оборотня. Но и это ещё не все. На платке, как насмешка, лежало небольшое кольцо, в которое была вдета чёрная лента с алым узором, сплетённая умелой мастерицей. Окажись подобная красота, скажем, у Инночки, то смеялась бы я над подругой, говоря, что у неё точно есть жених и для него она старалась. Алый дарят только любимым и любящим. Ну а лебеди… о них уж очень хорошо рассказывала бабушка, так что повторения вовек не потребуется.
Не знаю, как я завязала этот горе-узелок, как стянула верёвку заплечного мешка и поставила его на место. Словно камень упал мне на плечи, и захотелось согнуться под его тяжестью.
Но нет, я не стала этого делать. Я княжна, а не девка дворовая, гордость свою пока ещё не растеряла. А если бы и потеряла, то точно знаю, что неволить выйти замуж за Рональда Чёрного меня никто не стал, не такова моя родня.
Покидая комнату Змея, мне показалось, что за спиной раздался издевательский женский смех, и ехидно звякнуло монисто. Ерунда, конечно же, но запах Далии действительно пропитал все вещи Рональда, что я сразу и заметила, даже не оборачиваясь зверем. Словно она сама, своими руками собирала ему этот мешок, а потом бережно завязывала.