Цветок Белогории – 2

Снегирева Ирина

Мне всё равно.

Сбежать оказалось проще, чем постараться не заплакать, не зарыдать по-бабьи в голос и не сорваться на крик. Дверь моей комнаты закрылась, отрезая меня от всех, кто хотел бы пойти вслед, но не пошёл. Кажется, что даже захоти сейчас Чёрный догнать меня, ему попросту бы не дали родные, пока сами все не узнают.

Подушка не успела промокнуть от слёз насквозь, когда в мою дверь постучали. Я с трудом поднялась, преодолевая навалившуюся апатию и бессилие, и подошла к зеркалу. Оттуда на меня жалобно смотрело зарёванное чудовище с красными глазами и распухшим носом.

– Оля, дочка, открой, –

послышался встревоженный голос мамы.

И я ещё разок промокнула глаза, надеясь, что сдержусь и не завою в голос, как простая баба. Затем направилась открывать дверь, не зажигая свечей, надеясь, что моё лицо будет менее впечатляющее, чем сейчас. Вселенская несправедливость уверенно прогрессировала в моей душе, но я давила её на корню, как могла. Всё-таки у меня замечательная семья, правда, все они счастливы со своими парами и нет лишних тёток, согревающих постель их половинкам…

– Маленькая моя!– воскликнула мама, едва увидела моё зарёванное лицо, и я тут же оказалась в её объятиях. Так, обнявшись, мы присели на мою кровать. Слезы снова полились из моих глаз, но на этот раз было что-то общее с воспоминаниями из детства. С теми самыми, когда я разбивала в кровь коленки, локти, а потом рыдала от боли, жалуясь то братьям, то папе, то маме. Сейчас же кровоточила душа и простым поглаживанием по голове, а также обезболивающими примочками было не спастись.

– Рассказывай, что произошло, – попросила мама, нагнувшись и прикоснувшись губами к моему лбу. А я закусила губу, не зная, с чего начать и что именно стоит утаить. Про мой поход в комнату Рональда? Как-то неприлично говорить, что без разрешения Чёрного я сама по своей инициативе зашла в комнату молодого неженатого мужчины, да ещё нагло рылась в его вещах… Нет! Мама столько сил положила на наше воспитание и тут я так её подвела! И вообще, а вдруг об этом узнает папа, что он на это скажет? Какое мнение у него будет о собственной дочери?

Стыдно? Да, безусловно. А ещё надо что-то ответить, чтобы поняли.

Я молчала, собирая остатки собственной гордости и мысленно подбирая нужные слова, а мама тем временем заговорила.

– Ты не сердись на папу, он ведь считал, что со временем у тебя проснутся чувства к Рональду. Могут проснуться, – пояснила княгиня.

– С чего бы это?– поинтересовалась я, действительно озадаченная подобным предположением. Папа у меня стратег, но чтобы прогнозировать чувства собственной дочери? Как-то сомневаюсь.

Мама глубоко вздохнула, ещё раз погладила меня по голове, потом положила ладошку на плечо и заговорила. Услышанное меня поразило. И это хорошо, что свечи мы так и не зажгли, ведь в темноте озвучить многое проще:

– Несколько лет назад Рональд признался нам, что ты его пара.

Я пораженно застыла, кажется, даже позабыв, как нужно дышать.

– А папа?– прошептала я. Информация как ведро ледяной воды обрушилась на меня.

– Видишь ли, детка, подобных пар никто не знает и не слышал о них. Как-то не стремились ещё Змеи родниться с другими оборотнями. Рыси-те да. А вот моряне… Радомир тогда попросил Рональда, чтобы он не напирал на тебя и дал подрасти. Чтобы ты смогла сама определиться со своими чувствами. Ты ведь знаешь папу, посмей Чёрный с ним не согласиться, и ему было бы отказано от нашего дома. И хоть он сам на собственной шкуре испытал, что значит быть в разлуке с парой,

его бы это не остановило. Всё-таки речь идёт не о понравившемся нашем жеребце, а княжеской дочери.

– Поэтому Змей (мне не хотелось его называть по имени, коробило) так редко приезжал?

– Возможно, – неопределённо ответила мама, и мне показалось, что она даже передёрнула плечиком. – Но утверждать не берусь. Отношения между парой это так сложно. Твой папа постоянно был рядом со мной, единственное исключение, это война с морянами. А так, неделя максимум, что мы сможем пробыть вдали друг от друга. И знаешь, – слова вырвались из груди мамочки вместе с глубоким вздохом, – я не оборотень и все эти привязки, казалось бы, человека не касаются, но без твоего папы жить просто не могу. Совершенно.

Я и сама знала это, видела. Мама была сама не своя, когда папа объезжал наши земли, чтобы проверить, как обстоят дела или свершить свой княжеский суд. И ведь знаю, что у людей пар не бывает, однако мама и сестра – тому полное опровержение. Да люди ли они теперь? Раз живут с оборотнями и дети общие есть. Мне все равно. Главное, мама будет жить долго, вместе со всеми нами. И Ксюша тоже.

– Мы не хотели на тебя давить, поэтому не рассказывали об этом. Да и мало ли что могло случиться на самом деле, – продолжила свой рассказ мама, перебирая мои пряди. Головная боль уменьшилась, повинуясь пальчикам княгини, и я прикрыла глаза, по-прежнему внимательно слушая рассказ.– Всё-таки когда-то, во время войны, Рональд пытался украсть Ксюшу.

И тут моё сердечко кольнуло. Я знала эту историю, к тому же сестрёнке было всего лишь двенадцать лет. Но ревность не спрашивает, можно появиться или нет. Она бьёт наповал, как недавно со мной произошло.

– Мам! – вырвалось у меня, ощущая, что моя Рыська как-то особо жалобно мяукнула. Или так тоскует моя душа? – Я не хочу его больше видеть.

– Только не уезжай, пожалуйста, – попросила мама, сжав слегка моё плечо. – От проблем не сбежать. Мы думали, что прошлый раз для тебя был побегом, но, похоже, ошибались. А сегодня, во время танцев, ты светилась от счастья и все решили, что наконец-то стало понятно, Рональд Чёрный тоже является твоей парой!

– Нет,– глухо ответила я, пытаясь уверить себя саму и заодно маму в своих словах,– какая же он пара?! Нет! Просто…показалось. А он сразу жениться.

– Тебя к нему тянет?– почему-то поинтересовалась мама, и это выглядело как-то совершенно нелогично, на мой взгляд. Я же сказала, что нет, не ощущаю Змея своей парой.

– Ну, может совсем немножечко, – соврала я, выдавая желаемое за действительное. И зная, что княгиня ни за что не остановится, и тогда точно докопается до истины, произнесла, – мам, вот скажи, ты папу очень сильно любишь?

– Больше жизни! – вздохнула мамочка,– к чему этот вопрос, Оль, ведь ты и так всё знаешь.

– А если бы у него были другие женщины, как к этому отнеслась? – поинтересовалась я, услышав, как мама затаила дыхание.

– Скорее всего, ушла бы. Понимаешь, отравить их, женщин, для меня не вариант, – раздался мрачный смешок,– из меня убийца никакая. Если за ваши жизни бороться, моих детей, это одно, а тут за мужскую постель. Унижаться… И дело даже не в этом… Если сам мужчина позволяет такое себе, значит, он намеренно желает причинить боль своей избраннице. Я так считаю.