Цветок для ее Величества
Шрифт:
Шум ветра ненадолго стих, совсем рядом из лощины послышался брякающий звук. Джордж Грант взвел курок ружья и хорошенько прислушался, прежде чем пойти дальше. А потом он увидел его.
В неглубокой канаве лежал пожилой человек. Его пальто и прочая одежда позволяли говорить об определенном благосостоянии. Но, несмотря на то что она была пропитана кровью и припорошена снегом, можно было разглядеть, что она изрядно поношена. На локтях пальто красовались заплатки, а деревянные каблуки его сапог совершенно истерлись. Старик едва слышно и прерывисто дышал, пар из его рта быстро смешивался с туманом.
— Сэр, с вами все в порядке? — спросил Джордж и осмотрелся по сторонам, прежде чем вновь повернуться к мужчине.
Но, кроме натужного хриплого дыхания, от старика не исходило ни звука. Кончики его пальцев совсем побелели и начали обмораживаться. В руках старик сжимал обтянутые кожей тетради, по всей видимости дневники. Они были связаны кожаными ремешками, застегнутыми на замок.
— Отец, он не…?
— Пока нет, но нам стоит поторопиться. Вот, возьми ружье. И прихвати его вещи.
Джордж с легкостью перебросил старика через плечо и зашагал обратно к карете. Джек поспешил за ним, собирая по пути разбросанный скарб незнакомца.
— Смитерс! — крикнул Джордж, приблизившись к экипажу.
Возница едва смог расслышать крик из-за порывов ветра, но тут же поставил карету на тормоз, спрыгнул и распахнул дверцу.
Едва Джордж уложил старика на место, где раньше сидел Джек, как тут же стащил с него мокрое, забрызганное кровью пальто и завернул незнакомца в одно из одеял. После того как мужчину устроили на сиденье, в карету забрался и Джек.
По крыше забарабанила снежная крупа, карета тронулась и постепенно набрала ход. Щелчки кнута были почти не слышны из-за завывания ветра, который гнал путешественников домой.
Глава 2
Двухэтажный дом Грантов нельзя было назвать маленьким, но он и не считался слишком уж просторным. Его венчала гонтовая [1] крыша, стены были обшиты деревом и выкрашены вместе с оконными рамами в белый цвет. Все же это здание являлось прекрасным образцом георгианской [2] архитектуры. Такой стиль предпочитали зажиточные торговцы и коммерсанты, решившие поселиться в сельских окрестностях Монреаля.
1
Гонтовая крыша — крыша из гонта, кровельного материала в виде пластин из древесины. (Здесь и далее примеч. ред., если не указано иное.)
2
Георгианская архитектура — широко распространенное в англоязычных странах обозначение архитектуры, характерной для георгианской эпохи, которая охватывает практически весь XVIII век.
В залах подобных домов потрескивали дрова в каминах, заливая теплым светом полированные деревянные столы, дубовые половицы, велюровые обои и мягкие стулья, — все это разительно контрастировало с однообразным ледяным пейзажем за окнами.
Прислуга молча шныряла взад-вперед, подметала, вытирала пыль и передвигала все предметы обстановки, которые не были пришиты или прибиты. Посреди этой кипучей деятельности прохаживалась Мэри Грант, словно в центре циклона, но она, отдавая точные указания, оставляла после себя не хаос и разрушения, а порядок.
На ней было темно-синее домашнее платье, темные волосы были тщательно спрятаны под накрахмаленным чепчиком. Долгие канадские зимы оставили следы на ее некогда нежном и утонченном лице. Не так много осталось от былой девичьей красоты, которой в свое время так любовались, но на смену ей пришла твердость характера сильной личности, которая привлекала внимание ничуть не меньше.
— Хорошо бы, чтобы эта буря продлилась недолго, иначе нашим гостям придется остаться дома, — произнесла она, глядя из окна столовой и попутно разворачивая кружевную скатерть. Потом Мэри обратилась к сыну: — Совершенно неудачное время, чтобы разыгрывать из себя доброго самаритянина, Джек. Абсолютно не то время.
— А когда же настанет то время, если не сейчас, мама? — подтрунивая, спросил Джек.
Он стоял у огня и грелся.
— Когда угодно, только не в День благодарения! — уточнила Мэри, прежде чем вновь взяться за сервировку стола и перепроверить серебряные столовые приборы, которые уже разложили.
— Вот, значит, как! — иронично заметил Джек.
— Джордж! Джордж! Ты выяснил, кто он? — спросила Мэри у мужа, который как раз поднимался по лестнице из подвала на кухню, держа в руках разбитый ящик с апельсинами.
— Все в порядке. Нет причин так волноваться, — ответил он, взглянув сначала на Мэри, а потом, со значением, на Джека. — Он не разбойник. К тому же он ранен и сейчас отдыхает возле камина. Джек, почему ты не оставишь мать в покое и не посидишь рядом с ним?
— В этом нет необходимости, — возразил Джек. — Бабушка ведь там.
— Ох, Джек, сходил бы уж, — вмешалась Мэри, желая предотвратить очередную ссору сына с отцом. — Ты же здесь не можешь мне ничем помочь. Кстати, принес бы ему чаю. Может, он тогда снова окрепнет.
— Ну хорошо, — ответил Джек.
— Очень поучительный урок для тебя, Джек, — произнес Джордж и слегка похлопал сына по плечу, проходя мимо.
— Какой еще урок? — поинтересовался Джек сдавленным голосом.
— Сделаешь выводы.
Джек стряхнул отцовскую руку с плеча и быстро вышел из комнаты. Он вжал голову в плечи, как пробку в бутылку, и постарался совладать с негодованием, которое стремилось вырваться наружу.
Мэри поправила скатерть и тщательно проверила расстояние между столовыми приборами. Не отрывая взгляда от них, она спросила:
— И сколь тяжелы его травмы?
Джордж помедлил, раздумывая над ответом:
— Я знаю, что значит для тебя этот вечер, однако старик серьезно ранен. Кроме того, погода просто ужасная. Но ты наверняка со всем великолепно справишься, впрочем, как обычно.
Он взял из ящика апельсин и протянул жене в знак примирения.
Мэри скрестила руки на груди, голос ее звучал резко:
— Мне тоже очень жаль, Джордж, но погода будет скверная так или иначе. Мы ожидаем восемь гостей к ужину. Четверо из них останутся ночевать, и это не считая прислуги. У нас просто недостаточно места. Этот мужчина должен уйти еще сегодня вечером.