Цветок лотоса
Шрифт:
Чем дальше к югу шел Юнкер, тем чаще он видел, как горели селения непокорных, как гибли в огне произведения искусства человека, имевшего черную кожу.
Территория, по которой шел путь Юнкера, была тогда населена народами азанде и мангбетту и считалась под властью правительства Египта, но не все племена азанде подчинялись ей. Были вожди, которые находились на службе правительства, были племена, лишь формально признавшие его власть, но жившие по своим законам, и была одна независимая область под самыми тропиками, у горы Бангези — область вождя Мбио.
Желание побывать у Мбио все больше и больше овладевало путешественником, и однажды он сказал об этом своему проводнику, вождю племени азанде, Рингио, состоявшему на правительственной службе.
Рингио удивленно посмотрел на Юнкера.
— Господин хочет ехать к горе Бангези?
— Нет, Рингио, я хочу побывать в области вождя Мбио.
— Господин хочет ехать к горе Бангези? — вновь повторил Рингио и склонился над разостланной на столе картой.
— Видите, господин, это Бангези. Здесь, — Рингио показал на юг и на север от горы, — ничейная земля, никто из моего племени не решается ступить сюда, за ней область Мбио. Если господин хочет идти к Бангези, я пойду с ним.
Чем больше Юнкера пугали опасностями такого похода, тем настойчивее он хотел совершить его.
«К горе Бангези, в области азанде и мангбетту, к их культуре и их жизни, а может быть и к Мбио», — с такими мыслями Юнкер собирался в путь.
В назначенный день Рингио пришел с воинами. Это были настоящие азанде! Рослые, сильные, с причудливыми прическами и мужественными красивыми лицами. Руки воинов сжимали копья и сплетенные из тростника щиты. К щиту у каждого воина были привязаны один или два метательных ножа гангата. От центрального лезвия ножа отходили остро заточенные металлические клинки-отростки, напоминая лепестки раскрывающейся лилии. Бросишь такой нож — он вращается и уж каким-нибудь лепестком поражает цель. Щиты изнутри и снаружи украшены черным рисунком, сделанным обугленным тростником. Рисунок изображал крест, а вокруг него квадраты.
Вожди, подчиненные Рингио и пришедшие со своими воинами, украшали свои щиты шкурами леопарда, а гангата гравировкой.
У некоторых воинов, кроме набедренной повязки, на плечи были накинуты шкуры антилопы, дикой кошки или красивой обезьяны гвереца. На голову надета маленькая соломенная шляпа, украшенная петушиными перьями и прикрепленная к прическе костяной шпилькой.
Юнкер залюбовался их одеянием, их лицами. Воины были способны постоять за себя.
А каковы же непокорные азанде?
Сопровождаемая воинами, экспедиция Юнкера направилась к югу. Через три дня, как говорил Рингио, она должна дойти до селения вождя Анзеа, а от него, после отдыха, через два дня можно достичь горы Бан-гези. Через два дня — это в обычное время, но сейчас, когда там идет постоянная война, путь мог быть слишком долгим.
Юнкер был близок к своей цели, к исполнению своего желания, когда понял, что у него нет времени для встречи с Мбио. Лихорадка мучила его постоянно, а дела торопили обратно в Петербург, и он стал готовиться к возвращению на Родину. В обширной хижине, предоставленной белому господину вождем Анзеа, укладывали снаряжение экспедиции. Василий Васильевич, устроившись поудобнее, делал последние записки в дневнике. Вошел Рингио, остановился перед Юнкером, ожидая, когда тот обратит на него внимание. Юнкер поднял голову.
— Господин, к Анзеа пришли послы Мбио.
«Вот это удача! Счастливый случай установить связи на будущее! Ведь я еще вернусь в Африку! Надо пригласить послов и передать подарки для их вождя», — мелькнула мысль.
Он посмотрел на Рингио.
— Ты пригласил их ко мне?
— Нет, господин, — воскликнул Рингио, — они не придут! Мбио считает меня своим врагом.
— Я прошу пригласить этих людей. Скажи им, что я хочу их видеть, я обещаю им свою защиту, — настойчиво проговорил Юнкер.
— Им будет передано, господин!
Рингио вышел из хижины.
Послы приняли приглашение.
В назначенный день Юнкер собрал всех вождей и вожаков каравана. Достал из ящиков вещи, предназначенные в дар Мбио: спички, свечи, зеркала, ткани — все, что осталось к концу путешествия.
Послов пригласили в хижину. Их было шестеро. Они встали полукругом против хозяев. На их лицах нет и тени робости, смущения. Они не подобострастны или заискивающи. Все шесть как наподбор рослые, молодые, с налитыми мускулами.
Рингио поднялся, чтобы переводить. Вперед вышел юноша с накинутой на плечи шкурой леопарда. Он был, видимо, старшим. Его открытое лицо с мягкими и правильными чертами было обезображено большим шрамом, идущим от широкой нижней губы к шее. Когда он заговорил, страстно и темпераментно, шрам больше не уродовал лицо, а только подчеркивал его мужественность.
Посол говорил о своих опасениях, которые беспокоили его, когда он шел в этот дом. О том, как он молил духа, спрятанного в амулете, что висит у него на шее, защитить его. Независимые азанде знают, что белые нарочно сеют вражду между племенами, что белые хотят уничтожить их свободу с помощью вождей, продавшихся абу-туркам. Послы пришли в дом белого, и страх прошел, они прониклись доверием, он, посланец Мбио, срывает, как ненужный теперь, свой амулет.
Посол рванул веревочку и отбросил в сторону небольшой кусок дерева, висевший на шее.
Юнкер поднял амулет, повертел его в руках и решил оставить на память. Не думал он тогда, что этот кусочек дерева будет единственной памятью о несбывшемся желании побывать у Мбио.
Посол кончил говорить. Юнкер пригласил его сесть и задал, обязательные при таких церемониях, вопросы о пути, каким шло посольство, о здоровье близких и родных.
По просьбе своего белого хозяина, Рингио устроил угощение для всех пришедших. В больших деревянных чашах было подано кушанье, которое юноша со шрамом на лице делил ловко и грациозно поровну между своими людьми, накладывая варево на листья, заменявшие тарелки.
Окончив пир, люди Мбио запели песни, в которых славили могущество вождя независимых азанде. Юнкер еще раз пожалел, что он не может уйти вместе с послами Мбио в заманчивую, почти сказочную страну его мечтаний. Но он твердо верил, что вернелся. Передавая подарки для Мбио, Юнкер просил посла рассказать о его дружеских чувствах к вождю. Посол встал, приложил руку к сердцу и решительно сказал:
— Я— Гумба, клянусь, что Мбио узнает правду! Мой вождь будет знать, что белый господин, который пришел к вождю Анзеа с Рингио не враг, а друг панде и Мбио. Мой вождь будет ждать белого в своей стране.