Цветок лотоса
Шрифт:
И вот через год Юнкер снова в Африке. Недели, месяцы, годы он ходит вблизи горы Бангези и не может попасть к Мбио. Дважды его послы пересекали ничейную землю, но вождь независимых азанде не принял их. Мбио не пускал его в свою страну. Но как же клятва посла? Как же обещание того юноши с рассеченной губой?
Чем сильнее было желание, чем больше звала его мечта, тем меньше оставалось у Юнкера возможностей осуществить ее. Правительственные войска Египта и враждебные племена готовились сокрушить независимую область. Вот они пересекли ничейную полосу и началась многомесячная война.
1881 год. Постаревший, но все такой же стройный Рингио однажды утром зашел к Юнкеру.
— Господин теперь может ехать в страну Мбио. — Рингио горько усмехнулся и тихо добавил — Его воины не выдержали. Вождь с сыновьями попал в плен и убит. Больше нет независимых азанде. Господин может ехать в страну Мбио, теперь его никто не задержит.
Обманутый в мечтах и надеждах, Юнкер ехал по пепелищу некогда цветущей области, и ему хотелось плакать от бессилия помочь этим несчастным людям. Почему он не прибыл сюда раньше, почему не пустил его Мбио?
Юнкер видел свободу, уничтоженную руками европейских колонизаторов, и гнев переполнял его душу. Он осмотрелся вокруг и тяжело вздохнул.
— Что же стало с тобой, юный Гумба — посланец гордого вождя? Почему ты не сдержал своей клятвы?
Пять дней, как воины принесли в селение тело отца Гумбы. Пять дней и ночей Гумба скрывается в редких зарослях острой, как нож, травы на ничейной земле, чтобы отомстить врагам. Глаза устали от напряжения, рука занемела, постоянно сжимая гангата. Никого он не видит из своего селения, только мать приходит вечерами к реке, отделяющей ничейную полосу от области Мбио, и тихо свистит. Гумба переправляется на утлой лодке и торопливо берет еду. Он спешит обратно, он боится пропустить врага. Ночью приходит тяжелый сон. Жаркие лучи утреннего солнца будят юношу. Все начинается сначала.
Он ждет врагов и не обращает внимания на слова матери, которая вот уже два вечера видит свежие следы когтей леопарда на берегу. Ему ли, сыну своего отца, ставшему теперь одним из многих вождей независимой страны Мбио, бояться зверей.
Вдали гора Бангези, прямо перед ним почти плоская саванна с редким колючим кустарником. Тут трудно пройти незамеченным.
Здесь ничья земля, за ней страна Ндорумы, вождя азанде, продавшегося абу-туркам — правительственным чиновникам и ставшего вечным врагом Мбио. Это люди Ндорумы убили отца Гумбы, и Гумба ждет их, он должен отомстить.
Редкие птицы пролетают здесь, как будто они тоже боятся этих неприглядных пустынных мест. А дома растут высокие пальмы, зеленеют травы. С тоской Гумба прислушался к птичьему пению. Откуда оно? Трель оборвалась и вдали послышался шорох сухой травы. Дождался. Они ползут. Ну, ближе, ближе, еще ближе… Все тело напрягается, сейчас он поднимется и бросит смертоносный нож. Гумба вскакивает. От неожиданности воин, ползший первым, приподнялся и со сдавленным стоном упал: острый клинок гангата вонзился в его грудь. Победным кличем Гумба оглашает наступившую тишину и быстро бежит к реке. Воины Ндорумы, бросив умирающего, бегут за юношей. Но куда им угнаться! Гумба бежит, как страус, высоко поднимая ноги, израненные травой. Бежит к реке. Погоня близко, но Гумба уже в лодке, он отталкивается шестом и в тот момент, когда враги показываются у реки, выскакивает на противоположный берег. Сюда враги не поплывут: здесь страна Мбио.
Гумба стоит на берегу и смеется, смеется над врагом. Сколько их? Десять. Десять против одного. Гумба смеется и резко приседает. Сильно пущенный нож гангата пролетает над головой и застревает в дереве.
Отец отомщен, и Гумбе хочется петь победную песню этой реке, дереву, солнцу. Он смотрит на тот берег. Воины Ндорумы уже исчезли в кустах.
Вдруг треск сучков заставил его насторожиться, он оглянулся. В семи шагах от него блеснули зеленые глаза леопарда. Зверь приготовился к прыжку, Гумба потянулся к поясу, но нож там, в груди врага. Он быстро перевел глаза на дерево, в стволе которого еще качается гангата. Успеет он или нет? Гумба присел и резко подпрыгнул. Раздался треск. Перелетая через сучья, зверь бросился на человека. Юноша с силой дернул нож и в ту минуту, когда повернулся к неожиданному врагу, почувствовал острый удар лапы в подбородок. Рука с ножом с силой опустилась на голову леопарда, и оба скатились к воде.
Старый бинзе — главный прорицатель племени Мбио три дня лечил травами и настоями раненого воина. Рана затянулась, и только багровый шрам остался на подбородке.
На четвертый день Гумба мог уйти к себе домой, но в это время загремел большой боевой барабан вождя. Маленькие барабаны местных вождей повторили удары, передавая сигналы по всей области о сборе большого совета у Мбио. Гумба от бинзе пошел на совет, куда уже спешили его воины.
Когда-то, уходя от войск белых, вождь Ндорума нашел прибежище у Мбио, но быстро покинул его. Мбио не прогонял ни Ндоруму, ни тех, кто пришли вслед за ним на землю его племени, спасаясь от войск абу-турков. Мбио не хотел оказать помощь Ндоруме своими воинами, он считал ее тогда бесполезной, ему важно было защитить свою область от нападения тех же врагов.
Гневно укорял его Ндорума и на предложение Мбио, остаться у него навсегда другом и помощником, ответил отказом.
Ндорума покинул прибежище, уводя своих жен и небольшую горстку людей, оставшихся верными ему. Большая часть беженцев не ушла с ним. Разгневанный Ндорума покорился власти правительства Египта и затаил вечную злобу на своего южного соседа. Понимал ли Ндорума, что вражда двух племен на руку общим врагам азанде — тем белым и газве, которые хотят отнять у африканцев свободу, сделать людей рабами? Этого никто точно не знал.
В день ухода Ндорумы на собрании вождей в мбанге — большой хижине Мбио — раздавались голоса осуждения. С тех пор недовольные часто предлагали направить послов к обиженному вождю.
Главный прорицатель бинзе знал, что кое-кто из вождей не прочь встретиться с Ндорумой, установить с ним дружбу и прекратить на ничейной полосе кровопролитие. Вот и отец Гумбы, один из уважаемых вождей, пал жертвой непрекращавшейся вражды. А сколько еще падет воинов, кто знает? Тогда бинзе предложил собрать большой совет и совершить обряд куриного оракула — пусть он предскажет, следует или нет посылать послов.
Долго бинзе уговаривал Мбио дать сигнал для сбора совета. Вождь слушал прорицателя и, когда тот кончил, сказал:
— Послушай, бинзе, ты мудр, у меня нет от тебя тайн. Не я начал вражду, не я посылал своих воинов подкарауливать и убивать соплеменников. Ндорума не захотел дружбы и начал войну против своих сородичей. Он помогает абу-туркам, которые хотят уничтожить нашу свободу. Из всех азанде только мы свободны. Я вождь, я должен думать о свободе своих людей, а ты посмотри — вокруг абу-турки, белые и предавшие своих сородичей азанде. Я не знаю, откуда ждать удара, я давно хочу сам послать мудрых посланцев, пусть они разузнают, что делается у горы Бангези, зачем идет хитрый Рингио с белым? Кто он? Друг или враг? Вот о чем думаю я, а не о послах к Ндоруме. Мне очень нужно выиграть время, чтобы все знать. Ты мудр, бинзе. Пусть куриный оракул даст мне отсрочку. Если будет так, то пусть решают боги. Ты обещаешь мне, бинзе?