Цветок лотоса
Шрифт:
— Владыка острова и мой повелитель просят белокожего прибыть на остров на праздник в его честь, в честь бога Лоно.
Дик с трудом понял слова островитянина, перевел их и добавил от себя:
— Сэр, насколько я понял, они вас приняли за бога и приглашают на праздник в вашу честь.
Офицеры, стоявшие вокруг, дружно рассмеялись, а капитан Кларк заметил:
— Что же, сэр, поскольку вы их бог, вам будет легче уладить все дела и не стоит разуверять их.
Коа вслушивался в речь чужестранцев и ничего не мог понять, он подошел к борту и, прежде чем спуститься в лодку, еще раз сделал поклон белокожему и показал на остров. Островитянин приглашал Кука с собой.
Вскоре от корабля отвалила лодка, на которой приехали послы, и отплыл бот капитана. Кук с Диком и двумя офицерами направились на берег. Лодка островитян перегоняла тяжелый бот, и Коа приходилось останавливать своих гребцов: к берегу надлежало пристать вместе.
А на берегу залива Каракакуе собирались толпы островитян, одетых в праздничные наряды в честь дня Лоно. Алии были в коротких плащах из перьев и шлемах. На женщинах, кроме набедренных повязок, были накидки из тонкой тапы, приготовленные не как обычно— из простого древесного луба, а из его наиболее тонких и мягких волокон. У мужчин и женщин на руках и ногах были браслеты из кабаньих клыков, раковин, на шее — ожерелья из птичьих перьев.
Народу собралось много, и только возвышение, где обычно восседал владыка острова, пустовало. Правитель с верховным жрецом не пришли на «испытание смертью», они ждали встречи с живым Лоно.
Камеамеа подошел к краю берега, повернулся лицом к четырнадцати воинам, поднявшим копья. Он снял накидку, шлем и остался в одной набедренной повязке. Прозвучала сигнальная раковина — и испытание началось. Камеамеа прыгал в сторону от копья, летевшего прямо на него или, изловчившись, хватал его руками. Смотревшие замирали от восхищения.
Вот уже пролетело двенадцать копий, осталось два, как над толпой пронеслось: «Лоно!» — и люди склонились к земле.
Камеамеа обернулся. Две лодки пристали к берегу. Из одной вышел Коа, из другой, широкой и короткой, человек с белым лицом, длинными волосами, в темной одежде. За ним выпрыгнули еще трое. Они производили странное впечатление. Алий хотел было, как и все, склониться к земле, но, поймав взгляд Коа, смело посмотрел на пришельцев. Они шли к нему.
— Повелитель, он не понял нашего языка, его имя Кук, он сказал, что никогда не видел такого храброго воина, как вы, — Коа спешил передать новость алию так, чтобы никто другой не слышал.
«Кук, не Лоно!» — подумал Камеамеа и вслух добавил:
— На всех островах нет воина, который может поразить меня копьем, я поймаю копье! Так мог делать только Лоно.
Алий выразительно посмотрел на Кука, ожидая, какое впечатление произведут его слова, но белокожий смотрел по сторонам. «Да, он не понимает нашего языка». Воспользовавшись минутой, пока бородатый переводил его слова, Камеамеа шепнул племяннику:
— Никто не должен знать, что знаем мы. Позови белокожего ко мне на пир и не обращай внимания на поступки людей. Ты понял меня, Коа?
Юноша кивнул и передал приглашение Дику. Камеамеа впереди прибывших пошел в глубь острова. Все бывшие на берегу следовали за ними в отдалении, повторяя: «Лоно! Лоно!»…
Они пришли на широкую площадь маленького поселения. По знаку Камеамеа рабы расстелили циновки, принесли много разной зелени, пригнали свиней. Хозяин знаками объяснил, что это дар Куку. Толпа восхищенно кричала. Кук поблагодарил и сел на циновку. Жареная и вяленая рыба, острые кушанья, сок кокосовых орехов — все подавалось гостям, а на площадке происходили танцы в честь Лоно. Воинов, одетых в панцири, сплетенные из прутьев, сменяли грациозные женщины. Выстроившись по четыре в ряд, они в такт музыки плавно повторяли движения волн. Звучали флейты, били барабаны.
Поздно вечером Кук с офицерами вернулся на корабль, и только тогда Дик, вспоминая речи во время пиршества, сообразил, что гостили они не у владыки острова.
На следующий день, окруженный толпой, Кук пришел к верховному правителю острова Торреобоя. Коа был здесь, так как никто не мог лучше понимать язык, на котором говорил бородатый спутник белокожего. Правитель позволил своим подданным привозить на корабли продукты и просил Лоно (Кук уже привык к этому новому имени) во время посещения острова бывать только у него. Куку было совершенно все равно, и он согласился.
Неделю английская экспедиция получала свиней, овощи, кокосовые орехи в обмен на безделушки, но скоро Коа по распоряжению своего хозяина, стал вести обмен только на железные и медные изделия.
Камеамеа имел четыре копья с железными наконечниками. Откуда они появились на острове, неизвестно, но он знал, что этот звенящий камень делает оружие прочным и смертоносным. Ему скоро понадобится много оружия.
В начале февраля 1779 года корабли приготовились к отплытию. Кук сошел на берег и вместе с Торреобоя прибыл в святилище великого жреца. Земля была устлана тканями и циновками. Возвышались горы ямса, таро и орехов. Немного поодаль сгрудилось стадо свиней, в тени лежали большие звенья бамбука, наполненные водой горных родников. Верховный владыка и верховный жрец отдавали эти богатства в дар людям Лоно, а самого Лоно просили не покидать остров.
Коа быстро передавал взволнованную речь жреца, так что Дик с трудом успевал переводить ее.
— Ты не понял, Дик, зачем я им нужен?
Матрос угрюмо замотал головой, до чего трудно понимать их речь.
Кук поднялся и сказал Дику:
— Скажи им, что я скоро вернусь на этот остров!
— Сэр, не надо этого делать, зачем вам возвращаться сюда?
— Передай, Дик. Нельзя обижать таких радушных хозяев. Может быть, нам все же придется вернуться, кто его знает.
Английские корабли подняли паруса и начали выходить из гавани. Толпа на берегу разразилась громким криком, похожим на плач. Лоно опять покидает свою страну!
Вслед за уходившими кораблями устремились лодки. С двух передали подарки от верховного жреца и Камеамеа.
Камеамеа так и не был на кораблях. Коа передавал ему все, что видел и слышал. Гордый алий ждал, когда чужестранцы уйдут. Они могут помешать в его борьбе с правителем, если окажут помощь Торреобоя, с которым завязали дружбу.
Теперь, когда он пожелал белокожим хорошей воды и ветра, наступал его час…
…Ночью разыгралась буря. Ветер рвал паруса, волны перекатывались через палубу. На третий день сильным порывом ветра на флагмане сломало грот-мачту. Надо было переждать бурю и починить оснастку. Кук отдал приказ вернуться в залив Каракакуе.