Цветок пустыни
Шрифт:
А сзади, в лучах восходящего солнца, словно драгоценные камни, сверкали купола Дамаска.
Глава четвертая
Всадники помчались вперед, сразу перейдя на галоп, и Виту охватило небывалое волнение. Так приятно было чувствовать под собой великолепную резвую лошадь. Свежий, холодный воздух, не успевший еще нагреться в лучах поднимающегося над горизонтом солнца, наполнял тело живительной энергией.
Солнце вставало все выше, но они двигались так быстро, что почти не чувствовали усиливающейся жары. Копыта мягко ударяли по песчаной почве,
«Все именно так, как я себе и представляла, – думала Вита с восторгом. – Теперь мне будет что вспомнить!»
Вдали, у самого горизонта, пустыня была окрашена в странные, необычные цвета и казалась загадочно полупрозрачной, что придавало всему пейзажу облик чего-то нереального. Вита затруднялась подобрать подходящие слова, чтобы описать увиденное. Ничего подобного она в жизни не видела.
Вита всегда думала, что пустыня должна быть плоской и унылой, но оказалось, что это совсем не так. Вокруг поднимались песчаные барханы, то здесь, то там из земли торчали острые скалы, часто окруженные зарослями колючего кустарника.
Затем, снова совершенно неожиданно, появились зеленые пастбища, где паслись овцы и где Вита смогла разглядеть вдали группу островерхих шатров.
Она решила, что это, должно быть, племена анизов, но Назир был явно не намерен терять время на разговоры с попадающимися им навстречу бедуинами. Он задал такой темп скачки, что у Виты не было никакой возможности рассмотреть их поближе.
Лошади неслись бешеным галопом, и вначале, как бы Вите того ни хотелось, она не могла разговаривать с Назиром. Она знала, что арабские лошади из всех аллюров знают только галоп, их нельзя заставить бежать рысью или кентером – легким галопом. Однако через какое-то время они поехали уже спокойнее, и у Виты появилась возможность перекинуться хотя бы несколькими словами с пожилым аравийцем.
При этом девушка обратила внимание на то, что другие мужчины стараются держаться поодаль, словно их по какой-то необъяснимой причине слишком смущало ее присутствие.
По пути она увидела нескольких обитателей пустыни, которых прежде знала только по книгам. Назир, обратив внимание на то, что она внимательно их разглядывает, стал называть их по-арабски.
Вита видела страусов, правда, слишком далеко, и ей не удалось как следует их рассмотреть, но Назир рассказал, что у самцов – черные перья с белыми кончиками, за исключением полностью белых перьев хвоста.
Назир также рассказал ей, что самки откладывают яйца в середине зимы, а высиживает их самец, причем в его гнезде, как правило, бывают яйца от нескольких самок.
– Бедуины считают эти яйца деликатесом, они часто продают их по одному шиллингу за штуку.
– А перья? Они ведь тоже высоко ценятся?
– Продаются только самые крупные, – охотно отвечал Назир. – Они стоят около двух шиллингов.
Кроме страусов, Вита видела грациозных газелей и самых разных антилоп.
Еще им встретилось несколько диких ослов, которые, как показалось девушке, были очень похожи на обычных домашних животных.
Кроме того, по пути им попадалось множество разных птиц – аистов, диких гусей, куропаток, жаворонков
– Мы собираем их яйца, они очень вкусные, – заметил он. – И вообще, яйца – это у нас традиционная еда.
Когда появлялась возможность поговорить, Вита задавала Назиру множество вопросов о растениях, пытаясь запомнить их названия: такие, как шаумар, похожие на фенхель, или васби, у которых были желтые стебли. Назир сказал, что если верблюд съест такое растение, то рот у него становится черным.
Однако чаще они скакали слишком быстро, чтобы разговаривать. В такие минуты Вита погружалась в свои мысли, представляя себе встречу с кузиной Джейн и придумывая, что она ей скажет.
Девушка не могла не вспоминать с чувством некоторого смущения слова миссис Бертон о том, что кузина Джейн может ревновать к ней своего мужа. И что ей будет неприятно в ее возрасте встретиться с юной красивой девушкой, похожей на нее в молодости.
Но чем больше она об этом думала, тем больше убеждалась в нелепости этого предположения. Ведь, в конце концов, никто не может похвастаться, что прожил такую же бурную, наполненную удивительными событиями и необыкновенными романами жизнь, как Джейн Дигби. Уж ей ли завидовать юной девочке, которая еще ничего не успела узнать в жизни и которую в ближайшем будущем не ждет ничего, кроме возможного брака с отвратительным, напыщенным немолодым джентльменом.
«Что может быть прекраснее, – с завистью думала Вита, – чем владеть таким восхитительным домом и быть настоящей королевой в племени своего мужа и сопровождать его везде, даже когда он кочует по пустыне».
Ну не смешно ли восемнадцатилетней девушке соперничать с такой необыкновенной, знаменитой и красивой женщиной!
Правда, многие говорили Вите, что она походит на Джейн Дигби, но, несмотря на бесчисленные комплименты, которыми осыпали ее поклонники, не она слыла первой красавицей чуть ли не во всем мире, а Джейн. И у нее не было бесконечной вереницы высокопоставленных поклонников, готовых жениться на ней или бросить к ее ногам королевскую корону.
«Все, что у меня есть, – это лорд Бэнтам», – с грустью подумала Вита, понимая, насколько это ничтожная замена всем тем знаменитым, влиятельным, могущественным мужчинам, которые были в жизни ее кузины.
В то же время она отдавала себе отчет, что еще слишком молода и у нее еще все может быть впереди. А вот Джейн… Но хотя Чарльз Фентон мог считать, что Джейн слишком стара для любви, из рассказов Бевила и миссис Бертон следовало, что и в шестьдесят три она все еще была полна страсти и огня.
И вновь мысль о том, что Джейн может рассматривать ее как свою соперницу, наполнило сердце Виты неясной тревогой. Она продолжала думать об этом почти весь день – до тех пор, пока они не остановились на отдых в небольшом, очень красивом зеленом оазисе.
Воду для животных здесь доставали из глубокого колодца, опуская туда ведро на длинной веревке.
Для Виты питьевую воду везли в сосуде странной формы из козлиной шкуры. На вкус эта вода была довольно противной, и Вита старалась пить как можно меньше.