Цветок виселицы
Шрифт:
— Куда тебе до Суль. — Дан улыбнулся. — А после рождения Даниэля ты и вовсе стала спокойной.
— И особенно после того, как в моей жизни появился Эрнст.
Ингрид задумалась. А до того? Ведь она чуть не свернула с правильного пути. Ведь в смерти Тура Эгиля есть и ее вина. И мадам Андерсен, которой наверняка отрубили голову. И Эфросинии. Ингрид чудом избежала судьбы Суль.
Она быстро прогнала от себя эти неприятные мысли.
По дороге в Норвегию Ингрид отдала Даниэлю корень мандрагоры. Это случилось на постоялом дворе, Эрнст пошел
Даниэль взвесил корень в руке. Ингрид только что рассказала ему, как корень влияет на его жизнь.
— Теперь я хочу всегда носить его на себе, — торжественно заявил Даниэль. — Я уже достаточно взрослый.
— Конечно, взрослый. Этот корень обладает огромной силой. Он защитит тебя от всех бед. Дан должен был дать тебе его, когда ты был в школе, тогда тебя никто и пальцем не тронул бы.
— Неужели такое возможно?
— Того, кому корень мандрагоры служит и кого он любит, он защищает от недобрых людей.
— Я буду беречь его.
— Чем бережнее ты будешь к нему относиться, тем больше он будет предан и благодарен тебе. А сейчас нам пора идти вниз обедать. Эрнст ждет нас. Он тебе нравится? — робко спросила Ингрид, словно мнение Даниэля имело для нее решающее значение.
— Эрнст хороший человек, — спокойно ответил Даниэль.
Ингрид благодарно взъерошила ему волосы.
— Ты тоже ему нравишься.
Ингрид спустилась вперед, а Даниэль задержался, надевая корень на шею. Прикосновение мандрагоры к коже было ему приятно. Казалось, магический корень нашел наконец свое место.
Далеко не всем за минувшие века прикосновение мандрагоры доставляло удовольствие. Многим казалось, что корень, точно живой, беспокойно шевелится у них на теле.
«Я возьму тебя с собой в дикую страну Таран-гай, — думал Даниэль. — И я поеду туда, чтобы там ни говорили отец с матерью. Пусть этот корень защитит меня в борьбе с Тенгелем Злым».
Все получилось не так, как хотел Дан.
Не откладывая, в 1732 году, он через шведские власти обратился к русскому правительству с просьбой разрешить ему экспедицию в арктические районы Сибири. Он был ботаник, натуралист, работал под руководством профессора Улофа Рюдбека-младшего и знал Карла Линнея, оба эти ученые дали ему блестящие рекомендации. Дан собирался на шхуне обогнуть Кольский полуостров и попасть в Архангельск.
Он спешил, ему хотелось отправиться в путь как можно раньше, чтобы Даниэль по малолетству не мог поехать вместе с ним.
Однако Дану пришлось долго ждать ответа, он не мог напоминать о своей просьбе чаще, чем раз в полгода. Таким образом прошло больше двух лет. Наконец пришел решительный отказ. Политическая ситуация не располагала к таким пустым затеям, как исследование природы в незнакомых землях.
Дану никогда не было особого дела до отношений между разными странами. Теперь он с удивлением обнаружил, что жизнь на Востоке не стоит на месте: русские воевали с Турцией, и шведы были готовы напасть на ослабленную войной Россию через Финляндию.
Стоило ли удивляться, что царь не желал присутствия шведского ученого на своей земле, какие бы мирные цели тот ни преследовал.
Прожив в Гростенсхольме несколько лет, Даниэль вернулся в Швецию. В Гростенсхольме все было в порядке, только Тристан не мог больше противостоять неумолимо надвигавшейся старости. Кроме него, все в его поколении уже умерли, сам он продержался так долго лишь благодаря заботам своей молодой жены.
Даниэль сильно вырос, Дан и все остальные с трудом узнали его. У него появился низкий голос, он раздался в плечах, глаза и выражение лица говорили о бесстрашии и уверенности в себе.
«А ведь он был зачат благодаря колдовскому напитку, — растерянно думал Дан. — И в этом напитке был крохотный кусочек корня мандрагоры. Его родители не испытывали друг к другу ни чувственной страсти, ни сердечной любви. Между ними была только дружеская привязанность, однако, глядя на Даниэля, этого ни за что не скажешь. Воистину, силы творения могут подчас действовать вслепую».
Даниэль собирался серьезно заняться наукой.
Но все вышло иначе. Политическая ситуация обострилась — Швеция снова была втянута в войну.
Ёран Оксенштерн, офицер высокого ранга, не мог остаться дома. Он должен был явиться вместе со своим вооруженным отрядом. Среди прочих, с ним должен был явиться и Дан Линд из рода Людей Льда. И Даниэль, сын Дана. Отец возражал против этого, говорил, что Даниэль еще ребенок, но это уже давно было не так, Даниэль превратился в пышущего здоровьем юношу.
Сам Даниэль был спокоен. Он надел на шею корень мандрагоры и собрал свои нехитрые пожитки.
Спустя несколько месяцев, а точнее 23 августа 1741 года, они трое, Ёран Оксенштерн, Дан и Даниэль, находились в Виллманстранде в Южной Финляндии. Они старались не разлучаться, Оксенштерну было спокойно, когда Дан и Даниэль были рядом. Им уже пришлось участвовать в нескольких небольших сражениях. Но потом все осложнилось.
Капитан Оксенштерн со своими солдатами оказался в русских тисках. Русских было одиннадцать тысяч, шведов одиннадцать сотен. Предсказать конец этой битвы было нетрудно. Несмотря на пришедшее подкрепление в четыре тысячи человек, шведы были разбиты.
Ёран Оксенштерн получил ранение в правую руку, которая после этого навсегда осталась неподвижной. Он вместе с Даном и многими другими был взят в плен.
Их переправили на восток, сперва всего на несколько миль. Дан не знал, какая участь постигла Даниэля. В сражении погибло много шведов, но был ли Даниэль среди убитых, Дан не знал, они в тот день потеряли друг друга из виду.
И вдруг… пока скованные цепями шведы вечером отдыхали на лесистом склоне и ели выданный им хлеб, Дан услыхал тихий шепот:
— Отец!
Рядом в кустах лежал Даниэль. Живой, невредимый и твердо решивший найти своего отца. Должно быть, он уже давно следовал за пленными.
— Нет! — простонал Дан. — Беги отсюда, беги домой! — прошептал он.
— Отец, я намерен освободить вас и капитана Оксенштерна.
— Оксенштерн ранен, и я не знаю, где он. Я скован одной цепью с другими. Мне не освободиться. Беги отсюда, Даниэль, пока не поздно!