Шрифт:
Глава 1
За окном уже мелькает пригород. Мы едем молча. Джан курит и бросает на меня недовольные взгляды. Не вижу этого, но чувствую. Каждый ранит меня. Мне хочется стереть их со своей кожи. И от дыма этого тошнит!
Веду рукой по шее. Длинные серьги скользят по моим пальцам. Золото с сапфирами. Свадебный подарок отца – серьги и ожерелье. Мне хочется скорее снять удушающие драгоценности. Устала…
– А мне говорили, что восточные женщины покорные.
Молчу,
– А ты, Жасмин, позоришь своего мужа!
– Я позорю?! – не выдерживаю, поворачиваясь к нему.
– Говори на русском. Ты в России. Мать же у тебя русская!
Русская! Да только не видела я её ни разу.
– Ты забыл… что значит… как это… – стараюсь я сформулировать. – Честь! Люди эти… при жене твоя… гадко говорят, шутки… ты смеёшься!
– Это потенциальные инвесторы. Инвесторы – это бабки! Могла бы и потерпеть!
– Ты не восточный мужчина! Семья – восточный. Имя – восточный! Лицо – восточный! А… как это… нутро! Нутро у тебя не восточный.
– Натура! – поправляет с раздражением. – Натура. «Как это»!! – пренебрежительно закатывает глаза.
– Кто жену… садить за стол с… такими людями??
– Людьми!! Не можешь говорить правильно – молчи! Как положено женщине. В твоей… кёй тебя не учили?
– Кёй?! Я – Асил метреси! – выпрямляю спину. – Моя семья из Кайсери, я жила… в… как?… Дворец?… Я училась! Университет! Ты моего отца просил сильно, чтобы я за тобой пошла!
– За тебя! – поправляет снова.
Исправляет только когда хочет унизить. Лучше бы больше говорил со мной. Может быть, и исправлять не приходилось бы.
– Говорить – любишь! Баба, амса за тебя говорить… просить! Севджили люди!
– Зря просили. Вас, восточных женщин, за что любят в России? За внешность роскошную и характер покладистый. А мне бракованная попалась.
Резко тормозит у дома. Вскрикиваю, хватаясь за ручку над окном, чтобы не влететь в лобовое стекло. Локоть больно бьётся о дверь.
– Ты мне обещал, что я буду учиться! – снова перехожу на родной язык. – Отцу моему обещал!
– Выучи русский для начала.
– Как мне его выучить? Найми репетитора! Дай компьютер с самоучителем!
– У меня сейчас не очень хорошо идет бизнес, и ты в курсе. Всё равно не смогу платить за твоё обучение. Ты даже не представляешь, какой выкуп мы твоему отцу за тебя отдали! Четыре миллиона!
– Женщине не надо про деньги думать, зачем ты мне это говоришь? Зачем брал, если не можешь сдержать обещаний?! Семью достойно содержать?
Вылетает из машины, хлопая дверцей.
А что я такого сказала? Отец так братьям всегда говорил.
Выхожу следом.
Не удосужится же открыть!
А братья всегда открывали мне, руку подавали, – вспоминаю я с тоской. Мама Наргиза предупреждала, что в разных семьях по-разному относятся к женщине. Надо привыкать, как уж есть.
Ветер пронизывает насквозь моё тонкое платье, обжигая открытые плечи.
Пальто в машине на заднем сиденье. Дёргаю за ручку, чтобы достать. Закрыто.
Смотрит на меня зло. Специально не открывает. Обнимаю себя руками за плечи. И внутри меня тоже начинает кипеть от обиды!
– Ты договоришься, возьму вторую жену!
– Ты одну обеспечь, мужчина!
– Вот завтра и приведу!
– Русскую бери!! Хоть язык выучу.
– Дура… Что – даже не ревнуешь?
– Зачем ревновать? Не по любви за тебя шла. Из уважения к отцу. Хоть от рук твоих отдохну!
– Рук моих?! Да за меня любая бы пошла. Любая!! Рыба холодная… – с ненавистью. – Даже глаза у тебя прозрачные как лёд! Чтоб ты околела!
– Может, это ты огонь разжигать не умеешь? – меня передёргивает от воспоминания этих его животных движений в моё тело.
А жена Амира говорила, что это приятно должно быть девочке, но не все мужчины умеют… И с моего языка срывается: – Поговори с братьями, пусть тебе подскажут, научат, как жену любить.
Он опять говорит на русском что-то гневное, грязное. Не понимаю, но чувствую отвращение к каждому слову.
– На нашем языке говори. Это язык твоих предков!
– Я высеку тебя! – переходит он на турецкий.
– Здесь же Россия! Нельзя бить, ты говорил. Отец никогда меня не бил! Отец тебе говорил – другую бери! У меня двенадцать покладистых сестёр. Зачем брал с норовом?! Отец предупреждал, что со мной нельзя строго!
– «Отец, отец»! Нет тут твоего отца! Только я есть! Не воспитал тебя отец как положено, так я воспитаю.
Неожиданно мои губы взрываются от боли! Вскрикнув, отлетаю спиной на кирпичную стену дома. Лицо немеет, голова кружится…
Никогда меня не били, ни отец, ни матери мои. И с сёстрами мы не дрались. И я замираю растерянно.
У меня шесть старших любимых братьев. И мне хочется пожаловаться сейчас каждому! Но никто не может ведь заступиться, как раньше. Муж…
– Так вас на Востоке мужья учат?
Делает шаг ко мне, и в моих глазах темнеет от страха, я прячу лицо в ладонях.
На моих ладонях мокро. Отодвигаю, с удивлением разглядывая красные разводы.
Отбрасывает мои руки, сжимая пальцами за подбородок.
– С норовом?! Так я обуздаю. На колени встанешь – открою дверь. Нет – останешься здесь.
Разворачивается и уходит, хлопая входной дверью.
От холода мои зубы начинают стучать. Делаю шаг к машине и слышу, как пиликает сигнализация, блокируя двери.
Разворачиваюсь. Наблюдает за мной из окна, зло оскалившись.