Цветок яблони
Шрифт:
Он упал со стула на колени, ткнулся лбом в пол, лишь спина его содрогалась от беззвучных рыданий.
Тэо увидел, что замешательство на лице Бланки сменяется сомнением.
— Или накажи нас, но только не держи зла!
— И как же наказывает Мири служанок за проступки?
— Лишает своей благости, отнимая силы, что даровала нам.
Бланка посмотрела на Тэо, сказав с тихим смешком:
— Хм. Право, жаль, что такое мне недоступно... Поднимись, достопочтенный Ради.
Он не спешил:
— Благословенный рассвет так и не сказала ничего о прощении.
Во вздохе
— Хорошо, прощаю.
Он благодарил так долго, витиевато и проникновенно, что Тэо начал понимать, каково это — теряться в лабиринте слов.
— Единственное, что знают в Храме, это что весь путь Богини ею предначертан и она стремится исправить ошибку. Не спрашивай какую. Мне нечего ответить на такой вопрос.
— И как, по-твоему, такая, как я, может это сделать?
— Полагаю, судьба проведет тебя, а вместе с тобой и нас по пока еще незаметной тропе.
— Полагаю, я не желаю ходить по чужим дорогам, даже если их когда-то увидела Мири. Я продолжаю считать, что ты и твои друзья ошиблись. Я — не она. Как бы тебе этого ни хотелось.
— Мы люди. — Ради склонил голову, словно принимая правоту её слов. — Наша участь вечно ошибаться и искать правильный путь едва ли не на ощупь. Но Мири больше чем человек. Она одна из величайших, и нити мира позволяли ей видеть то, что грядет. Порой дэво неправильно трактовали сказанное ею, но в этом не было вины пророчицы. Сейчас мы уверены, что в тебе живет её сила... Так случилось в следующие дни после того, как бледные равнины Даула навечно поглотила вода, а победители вернулись в Аркус. Они решили уйти в иной мир, недоступный для большинства живущих. Каждый передал большую часть знаний и сил ученикам. Но не Мири, она не ушла вместе с сестрой и братьями. Нет. Лишь оставила Храм, растворилась среди живущих, затерялась в северных городах. Храм искал ее, но все оказалось бесполезно. Ибо не так был предсказан день, когда мы вновь обретем ее. Он был означен как тот, что придет лишь после событий, о коих я рассказал ранее. Карифский герцог, спутница тзамас, способная видеть нити благодаря дару Мири, ночь — когда та сторона босыми ступнями наступит на горло великого города, вдавит его голову в прах.
— Довольно похоже, — пробормотал Вир.
— Мири возродилась, — важно кивнул Ради. — Спустя тысячелетия. Пускай она и мало что помнит.
— И не обладает даже каплей силы, которой обладала великая волшебница. А знаешь почему, добрый мой, наивный дэво? — Бланка резко щелкнула пальцами. — Да потому, что я не великая волшебница! Во мне нет той магии, что способна сдвигать горы и заставляет звезды катиться по небосклону.
Ради взял со стола плошку с темно-коричневым медом, поднял её и, глядя на Бланку, наклонил так, что тонкая тягучая нитка потянулась вниз.
— Когда горный мед превратится в янтарь... — Он оборвал фразу, и госпожа Эрбет ощутила внезапное стеснение в груди.
Нет. Выше. Где-то над ключицами. В горле! Словно в нем застрял мраморный шарик. Ей очень захотелось вытолкнуть его из себя, чтобы вновь дышать, ибо воздух больше не шел в легкие.
— И лопнет слезинки Богини хрусталь, — прошептал он слова, которых она не знала. — Тогда придет время её следам...
Дэво снова замолчал. Теперь словно ждал, что она продолжит.
Но Бланка лишь недоуменно хмурилась, ощущая, что не может сделать вдох... Они смотрели друг на друга почти минуту, и наконец мутец закончил:
— ...найти основавшую Храм.
Она вновь смогла дышать. А скуластое лицо дэво озарила улыбка.
— Предпоследняя страница Медной книги, госпожа. Строфы из последнего стиха пророчеств, что оставила нам Мири. Только посвященные знают их. И Богиня. Вы не произнесли их, но я видел ваше лицо.
— И что? Мёд превратился в янтарь? — полюбопытствовал Вир.
Дэво коснулся янтарного кольца:
— Довольно давно. Мёд из первого улья, что подарила Храму госпожа.
— Стихотворение не доказательство! — Бланка не желала верить в то, что представлялось слишком нелепым.
— То, что ты видишь, хоть и слепа. То, что способна делать с помощью того предмета. Это куда лучшее доказательство. — Слова Тэо показались ей довольно неприятными, но спорить здесь не имело никакого смысла.
— Ты прав. — Она опустила плечи. — Но все равно. Я это я. Не Мири!
— Ну, я не собираюсь тебя так называть. А уж Лавиани и подавно.
— Вот. — Ради коснулся кнута, который, свернувшись в несколько колец, спал у него на поясе. — Это еще одно доказательство, госпожа. Я могу продемонстрировать, если ты хочешь и позволяешь.
— Хорошо.
Все произошло очень быстро, кнут появился в руке дэво, раздался громкий щелчок, и внезапный ветер взметнул её волосы. Ради оказался сброшен со своего места, опрокинут, прижат к полу использовавшим талант Виром. Одним коленом мальчишка давил мутцу на грудь, другим на запястье, блокируя следующий удар странным оружием.
Бланка не чувствовала боли, та, кажется, запаздывала. Пальцы остались сухими, кровь не текла по подбородку на шею. Шипастое оружие не разорвало ей щеку.
— Эй! — Глаза Вира горели гневом. — Что ты творишь?!
— Госпожа мне позволила, — прохрипел Ради, не делая попыток освободиться. — Ты слышал!
— Ты метил ей в лицо. Я видел, куда шел удар!
— Отпусти его. Со мной все в порядке! Отпусти, Вир. — Она попросила мягче, и парень после секундного колебания поднялся на ноги, но кнут все же забрал.
— Как интересно, госпожа. Один из расписных братьев — твой друг. — Дэво не спешил вставать. — Воистину приходят великие времена.
— Завари нам всем хорошего кальгэ, Ради. И объясни, что ты хотел показать.
— Госпожа создала несколько артефактов и подарила их Храму. Чтобы мы смогли защитить то, что было дорого её сердцу. Оружие, что мы получили из её рук, не может причинить вред лишь одному человеку на свете.
— Мири, — за всех произнес Тэо.
— А если бы ты ошибся, Ради?
— О, никаких ошибок, госпожа. — Мутец уже колдовал над кувшином для приготовления бодрящего напитка. — Я был полностью уверен. Во мне нет сомнений. Ни в ком из нас троих нет сомнений.