Цветок Запада
Шрифт:
– Хорошо? – снова спросил Тайрон.
– Неплохо, – лукаво ответила Имоджин.
– Прекрасно, я предпочитаю играть с сильным противником. Первый ход твой.
Имоджин села напротив Тайрона. Доска была инкрустирована темными и светлыми квадратиками дорогих пород дерева, а фигуры изготовлены из серебра и слоновой кости. Все было сделано с большим вкусом. Она коснулась ферзя.
– У моего отца были шахматы, очень похожие на эти.
Имоджин передвинула первую фигуру и подумала, что, скорее всего, не сможет обыграть Тайрона. Но все равно решила сыграть. Как бы ей хотелось хотя
Пока Имоджин размышляла над одним из его коварных ходов, Тайрон встал и налил в кубки вина. Девушка рассеянно отпила из своего. Она не верила глазам, что у нее появился шанс обыграть мужа.
Пытаясь придать равнодушное выражение своему лицу, она передвинула вперед слона. Тайрон, даже не присаживаясь на стул, переместил ферзя. Имоджин сделала вид, что будто бы случайно пожертвовала пешкой. Он приподнял брови и забрал ее. Тут Имоджин продвинула вперед ферзя.
– Шах и мат, – шепнула она. Тайрон резко сел и долго изучал свою позицию.
– Точно, – задумчиво произнес он. Они посмотрели друг другу в глаза, и Имоджин, не удержавшись, ядовито ухмыльнулась.
В душе она злорадствовала.
Фицроджер внезапно рассмеялся, и лицо у него просветлело.
– Да, это настоящая победа.
Он осушил кубок за здоровье Имоджин.
– Я не должен был недооценивать твой ум, но что поделаешь, когда тебя снедает желание.
Его слова подействовали на нее, словно ушат холодной воды. Имоджин нервно бросила взгляд на постель.
Тайрон перестал улыбаться.
– Имоджин, я хочу тебя предупредить, я верю, что ты со временем привыкнешь ко мне. И мне хотелось бы дождаться этого часа, если только я смогу.
– Сможешь? – удивилась она.
– Я подожду, но тебе тоже стоит попытаться преодолеть страх. Тебе стало бы гораздо легче, если бы ты перестала бегать к преподобному Фульфгану, он только усугубляет твои страхи.
– Я не бегала.., я не бегаю… Почему я должна верить тебе, а не ему?
– Конечно, тебе не следует избегать духовных пастырей, но ведь у нас имеются и другие возможности. Когда ты поправишься, можешь съездить в монастырь Гримстед и проконсультироваться там у настоятеля. Я с ним встречался, и он мне показался мудрым и добропорядочным человеком.
Имоджин в душе согласилась с таким разумным предложением мужа.
– Хорошо, могу тебя уверить, что я не желаю, чтобы ты действовала против своей совести, но подобная ситуация не может продолжаться бесконечно, и особенно когда здесь появился Ланкастер, – продолжил Тайрон.
– Совершенно верно, – согласилась Имоджин и крепче сжала кубок. – Что ты имел в виду, говоря королю об особой позиции и о внимании?
– У большинства женщин, если к ним внимательно относится мужчина, обычно бывает небольшое количество крови и им почти не бывает больно, и если ты не лежишь на спине в постели, то крови на простыне может не оказаться.
Имоджин от удивления даже раскрыла рот.
Девушке понравилось, что Тайрон, не кривя душой, ответил прямо, потому что обычно на такой вопрос ей отвечали уклончиво,
Она могла бы рассказать ему о Ворбрике и Жанин. При одной мысли об этом у нее заныло в затылке.
– Лорд Фицроджер, я готова исполнить свой супружеский долг. Я уверена, что если вы сделаете это, как говорите, то все будет в порядке.
– Может так случиться, Имоджин, что все не пройдет так гладко, как мне бы того хотелось, но я надеюсь на лучшее. Ты, может, не понимаешь меня, но скажу откровенно – прошлой ночью мне было трудно довести до конца брачные отношения. Это произошло из-за того, что ты сопротивлялась. Поэтому я решил не применять силу, лишая тебя невинности. Имоджин не знала, что сказать. – Прости… – наконец прошептала она.
– Мне не кажется, что ты делаешь это специально, но нам было бы легче, если бы ты не так боялась. Если даже в первый раз будет больно, это естественно и потом забудется. Подойди сюда.
Имоджин заволновалась, но встала и повиновалась мужу.
– Расскажи мне, чего ты боишься. Если и будет боль, когда ты потеряешь невинность, она быстро пройдет.
Имоджин хотела сказать ему, что не боится боли, но не могла найти нужных слов. Сможет ли он объяснить ей, почему боится замкнутого пространства?
– Ты меня не сможешь убедить, что тебе не нравится, когда тебя целуют и ласкают.
– Да, мне это нравится. По крайней мере, когда это делаешь ты.
– Это можно принять как комплимент! Кто еще целовал и ласкал тебя?
Голос его прозвучал слишком резко, но девушка ответила ему:
– Мой жених время от времени целовал меня в губы, и еще один раз – Ланкастер. У него воняет изо рта.
Фицроджер поглаживал ее руку и играл пальчиками.
– Почему же ты боишься, Имоджин? Я ведь не кусаюсь. И смогу доставить тебе удовольствие.
Он начал слегка покусывать ее пальцы, но она вырвала у него руку.
– Сегодня ночью, клянусь тебе, я стану делать только то, чего ты пожелаешь. Если ты скажешь прекратить, я перестану.
Фицроджер протянул ей руку. Имоджин, слегка поколебавшись, подала свою. Тай посадил ее к себе на колени.
– Что ты собираешься делать? – спросила она.
– Целовать тебя.
И он стал целовать Имоджин. Его губы были мягкими и теплыми, и он нежно прикасался ими к ее щеке. Имоджин забыла о предупреждениях отца Фульфгана и с замиранием сердца наслаждалась. Она обняла Таирова и полностью отдалась его ласкам.
Даже когда его рука скользнула по ее груди, она не стала протестовать. Если она сосредоточится на поцелуях, может, ей удастся отвлечься от темных мыслей…
Ворбрик не прикасался к груди Жанин, и сейчас не было ничего общего с той ужасной сценой.
Девушка принялась страстно целовать мужа, пытаясь отогнать прочь темные воспоминания.
Тайрон говорил, что в прошлый раз она слишком сильно напрягалась, лежа под ним. Наверно, сейчас все было иначе.
Тай прошептал что-то весьма ободряющее и расстегнул ее драгоценный пояс, затем тот полетел на пол. Хотя Имоджин не понравилось это, ее тело конвульсировало от желания, а внутренний голос твердил, что все будет хорошо.