Цветущий бизнес
Шрифт:
Красота и солидность мужчины призывали к кокетству, но ужасы, которые я испытала в подвале его дома — отталкивали. Он же просто Дракула какой-то, после всего того, что я там увидела. Опасность не только пугала, но и манила. Будь у меня разум, давно бы бежала, но с другой стороны любопытство обрекало на пожизненные мучения.
Рассудила моя мудрость. “Конечно кокетничать, — подсказала она. — Кокетство никогда не повредит.” И я начала кокетничать.
Мужчина к тому времени оставил в покое свой телефон и смотрел на мое кокетство благосклонно, даже с удовольствием. Он распахнул бар и пытался напоить меня (если верить этикетке)
— Но бывают же исключения, когда нет орехового ликера? — спросил он, многообещающе глядя в мои глаза.
— Бывают, — согласилась я.
— Что же вы пьете тогда?
— Ореховый ликер.
— Но когда нет орехового ликера?
— Тогда я не пью вовсе.
— Но если нет орехового ликера, а выпить хочется или необходимо, что вы пьете тогда? — в его голосе послышалось легкое раздражение.
— Тогда налейте “Колы”.
По лицу было видно, что “Кола” его не устраивает. Он явно собирался меня напоить. После длительных уговоров я согласилась на яично-сливочный ликер, себе же он налил “Martell Cordon Bleu”.
— Ну, — воскликнул он, влюбленно глядя на меня и высоко поднимая бокал, — за знакомство!
Встречаются же такие мужчины которые любят тебя и даже имени не спрашивают, но не до такой же степени. Он же в дорогом костюме и с правильным русским, а я в его доме, свежа и прекрасна, (хоть и задергана тросом) почему же ведет себя как в пивной. В конце концов это обидно.
Я удивленно вскинула брови и спросила:
— Простите, за какое знакомство?
— За наше, конечно, — с энтузиазмом начал он и осекся, хлопнул себя по лбу, виновато улыбнулся: — Простите, ради бога простите. Я болван. Меня зовут Владимир.
— Приятно познакомиться. Меня Софья, — буркнула я и глотнула ликера, не могу сказать, что он был лучше орехового.
Владимир залпом выпил свой “Гордон” и принялся оправдываться:
— Все спешка, спешка виновата. Тут как у Кэрролла: чтобы оставаться на месте, приходится бежать в три раза быстрей. Сработала дурная привычка обмениваться визитками. В деловых кругах акт знакомства практически упразднен. Беглое рукопожатие, сухое бормотание и визитки друг другу. Вот и все знакомство.
“Где это он нашел такие круги?” — изумилась я и с издевкой спросила:
— Что же вы меня обделили визиткой?
— Никогда не протягиваю первым свою. Железное правило.
“Да, — с тоской подумала я, — он еще тот фрукт, с правилами. Такого придется сначала поить, а потом “колоть”. Напоить русского мужчину и не напиться самой — непросто, но я справлюсь. Побольше кокетства и задушевности… Не уйду из этого дома, пока все хорошенько не разузнаю,” — торжественно поклялась себе я и принялась за дело.
Я применила все, известные мне методы, и с гордостью могу сказать: небезуспешно. Очень скоро Владимир стал мягче пластилина. Одно лишь настораживало: он очень мало пил и совсем не пьянел, чего нельзя было сказать обо мне. Несмотря на все ограничения, голова моя катастрофически теряла присущую ей сообразительность. Правда, был здесь и положительный нюанс: это очень способствовало кокетству.
Когда концентрация моего кокетства достигла опасного предела и мы перешли на “ты”, Владимир приблизился ко мне вплотную (до этого мы сидели на приличном расстоянии) и прошептал:
— Ты не хочешь осмотреть дом?
— Только об этом
— Тогда пошли?
— Пошли.
И мы пошли.
Поднимаясь по лестнице, по которой не так давно вор сопровождал меня оскорбительными пинками, я вновь попала в плен воспоминаний. Увидев дверь, которую открывала лбом, я не выдержала и рванула туда. Владимир отнесся к моей причуде снисходительно, но когда я на его глазах полезла в шкаф, он несколько изумился. По его лицу было видно, что у гостьи нестандартное поведение. Однако, это не остановило меня. В надежде, что он все спишет на мою нетрезвость, я тщательно обследовала шкаф и убедившись, что это именно тот, в котором я сидела, отправилась на поиски тайника. Тайник стал пределом моих мечтаний. Теперь я говорила только о нем.
Дальнейшее помню плохо. Частями и нечетко. Я бродила по дому, Владимир нес за мной бокал и бутылку ликера, я отказывалась пить, ссылаясь на то, что за рулем, но каким-то чудесным образом пьянела. Пела песни и даже плясала. Владимир восторженно аплодировал, но присоединяться ко мне не желал, ссылаясь на полное отсутствие талантов. Из меня же в тот вечер таланты перли со страшной силой, и я пользовалась ими как могла.
— Ты прелесть, — поощрял меня Владимир.
Время от времени я вспоминала о своей миссии, хватала его за грудки и пыталась объяснить, что где-то здесь, в одной из комнат, есть скрытый ход в подземелье. Владимир смущался, мягко разлепливал мои руки, улыбался, соглашался и не верил, а я, несмотря на полнейшую дезориентацию в пространстве, понимала, что он не врет, но зачем-то с угрозой трясла пальцем и говорила:
— Я вас всех выведу на чистую воду!
Он смеялся и настойчиво звал меня в душ. Там я пыталась раздеться, а он уверял меня, что это ни к чему хорошему не приведет, я же убеждала, что приведет и намекала на свою отличную фигуру, а потом снова завела шарманку про скрытый ход, темный туннель и подземелье. Он слушал, кивал и прикладывал к моему лбу мокрую повязку. Это почему-то меня страшно разозлило. Я схватила с полки бутылку одеколона и запустила ее в висящее над раковиной зеркало. Звон бьющегося стекла — последнее, что я помню.
Глава 12
Очнулась я на даче Катерины. Заботливые руки Ивановой щупали мой злополучный лоб.
— Жива? — с укором спросила она, увидев, что я открыла глаза.
— Временно и условно.
— Ну ты, мать, даешь!
По неподдельному восхищению Ивановой я поняла, что выкинула нечто из ряда вон, покопалась в тайниках своей памяти и пришла в ужас. Мне стало жарко, а минуту спустя холодно. Я затряслась вместе с кроватью.
— Ерунда, — успокоила Иванова. — Синдром абстиненции. Опохмелишься — пройдет, — и в ее руках бог знает откуда появилась бутылка.
— Водка?!!
Меня тут же вырвало.
— И это неплохо, — заверила Иванова и принялась меня ругать.
Мол как я могла пропасть до утра, да еще с Катерининой “Хондой”, да еще так напиться…
— Людмила, это все ерунда, — преисполняясь оптимизмом, заявила я. — Главное, что я нашла дом!
— Какой дом? — изумилась Иванова.
— Ну тот, с подвалом, где мужика порешили. Столько дней искала и вот, нашла.
— Ты же обещала не искать.
— Обещала, но не сдержалась и нашла. И теперь даже знаю кто в нем живет.