Цветущий Омут Конохи. Книга первая: Семечко
Шрифт:
Хаку с каждой новой озвученной характеристикой вздрагивал, да и меня пробрало. Такой букет от единственного столкновения с Самехадой возникнуть не мог никак, да и Шизуне перечисляла в том числе и застарелые травмы. Шиноби, конечно, очень живучие, но как Забуза умудрялся не просто бегать, а еще и своей шпалой махать? Мы Кубикирибочо вдвоем еле поднять могли!
— Пациент погружен в операционную кому, процессы в организме замедлены до безопасного минимума. Состояние тяжелое, непосредственная угроза жизни при оказании своевременной помощи отсутствует, — закончила отчет Шизуне.
—
Работать в связке с таким мастером, как Тсунаде — это просто нечто. Такое чувство, что она подхватывала мою несуразную «мистику», направляла, показывала… Точнее, оставляла всего один вариант воздействия, который и оказывался наиболее эффективным. Это было… Нет, словами не передать. Что-то, воспринимаемое, скорее, на интуитивном уровне, то «чутье», которое обычно приходит с опытом… Тсунаде позволяла прочувствовать, как это должно быть сейчас, когда мне до подобного уровня еще расти и расти. Участие в подобной «связке», пусть и на подхвате, давало больше, чем месяц самостоятельной практики. А еще это было безумно познавательно, безумно интересно… И просто здорово.
Восхитительно ощущать, как под руками срастаются и приходят в норму волоконца мышц. Как по снова целым сосудам начинает свободно циркулировать кровь. Как из месива с осколками костей снова собирается нормальная, здоровая спина.
И просто до восторга доводит то, что Тсунаде, ведущая в этой связке, тоже чувствует нечто подобное. Сенджу была… Счастлива. Счастлива снова быть медиком и спасать не только своими знаниями, но и своими руками.
Я поняла, что еле стою на ногах, только когда Хаку мягко подхватил меня за плечи, помогая сесть прямо на пол. Шизуне отвлеклась от своего участка работы, протянула парню флягу — как бы не ту же самую, из которой она отпаивала Тсунаде после лечения Орочимару. Во всяком случае, вкус снадобья был похож и противный звон в ушах после нескольких глотков отступил.
Химе на мгновение отвлеклась, чтобы кинуть на меня одобрительный взгляд, снова вернулась к работе. Шизуне как раз разбиралась с внешностью Забузы в целом, а сама Сенджу сводила старые шрамы, которые могли послужить причиной опознания. Зрелище завораживало. Под руками женщин рождался совершенно другой человек. Тсунаде будто играючи затерла несколько приметных шрамов, убрала пятно старого ожога, тут же «нарисовала» несколько других — боец и мечник со слишком чистой кожей будет выглядеть подозрительно. Привела в порядок руки.
Шизуне от наставницы не отставала. Знаменитые треугольные зубы мечников Тумана сменились ровным рядом совершенно обычных, разом лишая Забузу одной из самый приметных черт, откуда-то появились густые брови, изменилась форма носа и наросла густая шевелюра — как минимум до плеч. Като чуть отстранилась, чтобы оценить свою работу, и добавила легкий шрам через переносицу.
Лично я в этом человеке Забузу не узнала бы даже под угрозой куная. Мечник порядком потерял в массе — даже с участием такого ирьенина, как Тсунаде, организму потребовалось немало ресурсов для лечения. Поджарый, хищный — да, но с Демоном Скрытого Тумана даже ассоциаций не возникало.
Как там Джирайя говорил — Ясуо? Ну, с днем рождения вас, Ясуо-сан…
Тсунаде закончила со своей частью, стянула с рук перчатки.
— Плотный обед. Всем, — коротко приказала она.
И, словно только этого и дожидались, в номер ввалились клоны Джирайи, Наруто и Саске, нагруженные едой по самую макушку.
Ну, кто бы сомневался, что санин будет не только в источнике сидеть.
Как и обещала, эту проду посвящаю Злой Корр за словленную пасхалку касаемо внешности Забузы-Ясуо) Да, кто интересовался этим вопросом, могут приникнуть здесь: https://vk.com/ariktaja?w=wall-106947917_974
Отступление
Хаку казалось, что он спит. Или даже бредит — слишком уж происходящее в последние недели не вписывалось в его привычный мир.
Хаку привык верить в закон равновесия — если было очень плохо, следом обязательно случится что-то хорошее. Из-за пробудившегося кеккей генкая он лишился дома и семьи — но потом он встретил Забузу-сана и благодаря все тому же кеккей генкаю смог быть ему полезен.
Верно было и обратное — после чего-то очень хорошего маятник непременно отшатывался в обратную сторону. Забуза-сан не просто подобрал непонятного сироту, он искренне заботился о нем и даже учил — но они должны были погибнуть тогда на мосту в столкновении с Копирующим ниндзя и его учениками.
Выжили и даже получили шанс на будущее без постоянно дышащей в затылок погони — и столкнулись с тем, кто знал Забузу-сана в лицо и имел к нему свои счеты.
Как будто шинигами не хотел отпускать уже намеченную жертву.
Но оба раза смерть отвела маленькая девичья ладошка.
Могло бы показаться, что Сакура сыграла не самую важную роль, что итоговое решение каждый раз оставалось за кем-то другим, более взрослым и опытным… Но первый шаг делала именно она. Словно ловила падающего в пропасть без раздумий и колебаний, не обращая внимания на то, что может сорваться следом сама.
А еще почему-то не требовала платы. Таких в мире шиноби просто не могло и не должно было быть — они бы просто не выжили. Хаку привык к тому, что люди обычно равнодушны и жестоки. Шиноби же приходится ожесточаться еще больше…
Сакура протягивала жизнь на открытой ладони и уходила с легкой улыбкой.
Хаку считал себя достаточно понятливым, чтобы с первого раза уловить то, о чем намекали ками. В прошлый раз они приняли этот подарок как должное — и угодили в зеркальное отражение смертельной ситуации. Но какую плату можно предложить тому, кто за руку отвел смерть?
Разве что вложить в эти самые ладони уже жизнь…
— Что ты собираешься делать дальше? — негромкий голос поблизости заставил невольно вздрогнуть. — Отправишься в очередное путешествие?
Вышедшая на энгаву Сенджу-химе обернулась, требовательно глядя на своего собеседника.
— Да, — коротко кивнул жабий санин. — Эти Акацки тревожат меня… И они показали, что проникновение в Коноху для них не помеха. Я заберу Наруто с собой и буду тренировать его.
— Все еще пытаешься вырастить своего ученика из пророчества? — химе прислонилась к перилам.