Цветы Белого ветра
Шрифт:
Эсбер знал, что перелесок должен закончиться максимум через триста шагов, а там уже появятся первые избы жителей Смежных Жнивок. Сложник оглянулся, чтобы проверить насколько отстали от них полуголые уродцы.
"Боги! — Внезапно пришедшая мысль отозвалась болью в его сердце. — А вдруг от села уже ничего не осталось?"
— Ничего себе заборчик! Почище прикапищного! Видать, всем селом сооружали! — Лицо бывшей ведьмы выражало неподдельное уважение.
— Надо же! Достроили! — Эсбер осторожно выглянул из-за ее плеча, чтобы воочию убедиться в существовании забора.
— А вон и ворота! — она спрыгнула с седла и тут
Поднявшись и отряхнув штаны, она подошла к воротам и что есть мочи крикнула:
— Эй! Есть кто живой?
Где-то вдалеке, за воротами, заблеяла коза.
— Да не так надо! — К ней подошел спешившийся сложник. Он побарабанил ногой в ворота и загорланил:
— Откройте! Откройте! Мы свои, за нами погоня!
— Чего разорался? — Над воротами возникла лохматая голова темноволосого мужчины.
— У вас пчельник Влас проживает? — спросил Эсбер.
— Ну, есть такой.
— Я его племянник!.. Пусти, добрый человек. К нам ужасные карлы прицепились.
— Ну а чего ж не пустить? Люди вы, вроде, приличные.
Через пару мгновений одна створка ворот приоткрылась, из-за нее показался тот самый лохматый мужик. В полном молчании он с минуту рассматривал чужаков и, наконец, распахнул ворота, приглашая зайти внутрь. Боясь спугнуть удачу, Эсебер ломанулся первым, следом поковыляла Веста, ведущая под узду взмыленную лошадь.
Как оказалось, за воротами уже собралась разношерстная толпа селян. Лица встречающих были угрюмыми и недоверчивыми.
— От советника, ага? — спросила крепкая, бойкая женщина в пестром платке, накинутом поверх широких плеч.
— Н-нет, — рассеянно пробормотал Эсбер, но тут же спохватился, приосанился и, сверкнув белозубой улыбкой, пояснил: — Мы к пчельнику Власу пожаловали, к родичу моему.
Из толпы, с трудом протискиваясь между односельчанами, вылез худой человек, облаченный в допотопный, доходящий до пят кафтан. Человек скользнул быстрым взглядом по лицам незнакомцев, пожевал губами и вдруг резко, словно хватившись чего-то, повернулся к толпе:
— Посох, посох-то подайте! — потребовал он, потрясая в воздухе худым кулачком.
Односельчане суетливо зашушукались и принялись озираться, в надежде найти требуемый посох; вскоре из задних рядов раздался деловитый детский бас:
— Дома оставил, папусь!
— Ай! — человек досадливо махнул рукой и вновь повернулся к пришельцам: — Я, стало быть, здесь за главного. Староста я. Силой звать. А вы кто такие будете?
— Мое имя Вест, — представилась бывшая ведьма, подумав о том, что родители мужика по имени Сила должно быть, действительно верили в то, что в будущем из их чада вырастет дюжий муж. Или же они были не в меру ироничными людьми.
— Я — Эсбер, всеми уважаемый сложник и племянник Власа, — сказал служитель муз, отвесив при этом изящный поклон.
"Коготь даю на отсечение, что сейчас он считает себя раскрасавцем! — Веста злорадно ухмылялась, поглядывая то на его всклокоченные волосы, то на испачканный подбородок, то на забрызганную грязью штанину. — Да и я, наверняка, выгляжу не лучше!"
Буквально в ту же минуту вспомнивший о приличиях Сила вызвался проводить дорогих гостей до избы Власа, а вся собравшаяся толпа подалась следом. Однако селяне держались немного поодаль и почти не мешали рассказу старосты, который решил поведать новоприбывшим о том, что жители Смежных Жнивок вот уже четвертый год страдают от напасти, заключающейся в появлении на их землях племени карликов-людоедов. Причем, свою людоедскую сущность карлики проявили не сразу, сначала они съели почти всех священных коз, а после, распробовав козопаса, начали нападать на селян. На счастье, к тому времени постройка грандиозного ограждения завершилась и с тех пор, все те, кто не пытался заходить за пределы спасительного ограждения могли быть спокойны за свою жизнь. Хуже всего пришлось мельнику, который долго не мог смириться с тем, что его мельницы стоят без дела, да и сам он не у дел и поэтому мельник решил бороться.
— И как? Успешно? — живо поинтересовался Эсбер.
— Куда там! Сожрали! — вздохнул Сила.
— Жалко мельника, — посочувствовала Веста.
— Какой там! — махнул рукой их провожатый. — Дурень он! Один со всеми карлами драться решил! Ну не дурень, я спрашиваю?
Бывшая ведьма пожала плечами и тактично промолчала.
— А потом мы снарядили к советнику гонцов, за помощью, стало быть. Хитро, да?
Веста участливо покивала головой, а сама подумала, что легче сто раз удрать от недоразвитых уродцев, нежели добиться личной встречи с советником.
— Так и живем! — подытожил сухопарый староста, останавливаясь возле крыльца серой избы.
— Пришли! — обрадованный сложник поднялся вверх по ступеням и постучал в дверь. — Узнаю родные места! А позади пасека и…
Неожиданно из-за угла избы выскочили двое мальчишек лет восьми, они были настолько поглощены дракой на палках, что не обратили внимания на гостей.
— Эй, проказники! — позвал их староста.
— Дядька Сила! — в один голос воскликнули отвлекшиеся от своих игрищ мальчишки.
В тот момент, когда сорванцы подбежали к ним вплотную, бывшей ведьме пришлось испытать очередное нервное потрясение, потому что братья до смешного смахивали на Эсбера: смазливые и белокурые…
Уже через каких-то десять минут Веста, Эсбер и даже Сила сидели за накрытым столом и говорили за жизнь, время от времени чокаясь кружками с гостеприимным Власом и его женой Пригодой. Такой радушный прием пришелся экс-ведьме по нраву. Она улыбалась, пыталась поддерживать беседу и в то же время продолжала кидать полные подозрения взгляды на румяную хозяйку, пытаясь оценить ее красоту с позиции сложника, а так же на вертких близнецов, пытаясь определить их возраст. Впрочем, вскоре Веста немного успокоилась. Случилось это тогда, когда она внимательней присмотрелась к Власу — довольно симпатичному, светловолосому мужчине. Влас тоже был похож на Эсбера, только лет этак через двадцать.
Тем временем пчельник рассказывал о Смежных Жнивках, причем, вполне оптимистично, как будто в их краях и в помине не водилось карликов-людоедов:
— В селе у нас пасеки, два колодца, поле имеется, яблони, груши растут, ягода кой-какая водится, птиц держим. Живем, не тужим!
Получалась не жизнь, а бочка меда, в которую Пригода поспешила добавить ложку дегтя:
— Живем как можем! А если, на беду, пчелы передохнут, завязи мороз побьет, колодца пересохнут? Как появились те нелюди, так житья никакого! Скот не держим, ягод-грибов не собираем, на реку дорогу забыли! Коз-кормилиц и тех пожрали, рожи ненасытные! Это где ж видано: одна коза на целое село?!