Цветы для Розы
Шрифт:
В дверях показалась Анна-Белла Сторм. Он отметил про себя, что, как и обычно, сегодняшний ее туалет отличается от вчерашнего и позавчерашнего,— такому гардеробу можно позавидовать. Высокая, стройная дама, однако предрасположенная к полноте, и лишь регулярные пешие прогулки и строгая диета позволяют ей сохранять себя в форме. Несколько лишних килограммов лишь придают приятную округлость некоторым линиям и добавляют женственности всей ее фигуре. В своем небесно-голубом костюме из тонкого, слегка переливающегося материала она как будто сошла со страниц «Vogue». Темно-вишневую блузку у ворота и запястий оживляют скромные рюши. Из украшений она носила элегантные бусы и матовый браслет. На ногах, как и всегда, туфли на высоких каблуках.
Тирен поймал себя на мысли, что она, вероятно,— самый элегантный из всех вице-консулов иностранного
Она прикрыла за собой дверь и устало улыбнулась ему, при этом стали видны ее красивые ухоженные зубы. Он поднялся ей навстречу.
— Бокал шерри?
— Спасибо, с удовольствием. В последнее время так много работы, и боюсь, что просвета не предвидится.
Пройдя мимо импровизированной приемной, состоящей из двух кресел, темно-зеленого дивана и длинного столика с матовой крышкой, он пересек кабинет, подошел к книжным полкам, расположенным на противоположной стене, достал бутылку «Тю Рере» и два бокала, которые выглядели гораздо более дорогими, чем были на самом деле. Он сделал ей знак садиться и открыл пробку Шерри был сухой, светло-желтый, почти прозрачный, чрезвычайно соблазнительный. Усаживаясь, она протянула ему закатанный в пластик пакет. Письмо и конверт она по-прежнему держала в руках.
— Ты даже не вскрывала? — Он с удивлением взглянул на нее.
— Нет, я и так знаю, что там. Я ведь расписалась в описи. Содержимое бумажника указано отдельно.
— Ну что ж, давай посмотрим, что наши доблестные веселые туристы таскают в карманах, шатаясь по Парижу.
Он сломал печать, снял пластиковую оболочку, которая оказалась обычным целлофановым пакетом, и выложил на стол шведский паспорт, черный бумажник из дешевой кожи, наручные часы на браслете (они все еще шли), узкое золотое кольцо, несколько мелких шведских и французских монет, ручку с рекламной символикой, металлическую расческу, связку ключей в черном кожаном футляре и перочинный ножик, тоже с рекламной символикой. Доставая различные предметы, он раскладывал их в ряд на столе перед собой; бумажник, футляр с ключами и паспорт были слипшиеся и еще влажные на ощупь.
— На ограбление не похоже,— холодно констатировал он. Взяв паспорт, он начал осторожно отделять друг от друга слипшиеся страницы. Надписи и печати расплылись, однако не настолько, чтобы их нельзя было прочесть при большом желании.
— Лунд,— читал он.— Петер Рикард, 12 октября 1957. Бедняга, вчера у него был день рождения — наверное, праздновал, вот и допраздновался… Номер паспорта — 571012-1113. Родился в Эребру, место жительства — Накка, паспорт выдан в 1981…
Он перевел взгляд на другую страницу и принялся разглядывать фотографию молодого человека в очках с массивной темной оправой. Если верить сведениям о нем, указанным под фотографией, то волосы у него были темно-русые, глаза голубые, рост — 182 сантиметра. Личная роспись четкая — аккуратными красивыми буквами было написано: Петер Лунд. Он перевернул страницу и про себя отметил, что Петер Лунд вовсе не был заядлым путешественником — пара полустершихся штампов на одной странице относились, по всей видимости, к Майорке и Канарским островам, на другой — стояла печать аэропорта Шарля де Голля. Датой прибытия значилось воскресенье, 11 октября,— то есть прилетел он два дня назад.
— Да-а, некоторые визы бывают чересчур короткими.— В голосе его не было ни тени иронии.— Бедный парень…
Анна-Белла Сторм закусила губу. Она отнюдь не впервые оказывалась в подобной ситуации. За три года службы здесь вице-консулом ей уже приходилось иметь дело примерно с дюжиной подобных случаев,— внезапная, трагическая скоропостижная гибель молодых людей: автомобильные катастрофы, убийства в драках, пара самоубийств, и еще более частые случаи смерти людей пожилых: от инфаркта или кровоизлияния, сбитых неосторожным водителем или просто-напросто спившихся. Однако это был первый утопленник в ее практике. И то, что вода Сены все еще пропитывала некоторые из лежащих на столе вещей, вызывало у нее какое-то навязчивое, неприятное чувство.
Она отхлебнула шерри. Теперь ей предстояло сделать массу разных вещей. Дать телекс в МИД в Стокгольм, проверить подлинность паспорта, попытаться связаться с близкими покойного и вызвать кого-нибудь из них сюда для опознания, позаботиться о кремации тела, оформить свидетельство о смерти и все остальные документы и организовать отправку урны с прахом в Швецию. Лишь на этом ее функции будут исчерпаны.
Пока она автоматически прокручивала в памяти всю процедуру, Джон Тирен уже перешел к осмотру содержимого бумажника. Из одного отделения он достал пачку слипшихся французских банкнот, из другого — стопку шведских сотенных купюр. Далее последовали водительские права, данные в которых совпадали с данными паспорта, кредитная карточка, расчетная карточка «Нурдиска компаниет» [1] разменная кредитная карточка для банковских автоматов, пачка презервативов, несколько визитных карточек, где значилось, что Петер Лунд являлся заместителем начальника рекламного отдела, а также был указан адрес и номер телефона фирмы — теперь, по-видимому, МИД не составит особого труда связаться с родственниками,— и пара фотографий. На одной из них он был запечатлен вместе с девушкой. Снимок был сделан на пляже — на обоих было минимум одежды,— самая обычная пляжная фотография стоящих в обнимку парня и девушки; тысячи подобных же карточек лежат в карманах молодых людей в различных странах света. Вторая фотография оказалась портретом молодой женщины, довольно привлекательной, но также вполне банальной на вид. Оба снимка размокли в воде, расплылись и потускнели.
1
«Нурдиска компаниет» — компания, владеющая универсальными магазинами в Скандинавии.
— Вот и все,— сказал Тирен.— Тебе, видимо, придется…— Он смущенно умолк и улыбнулся ей слегка виноватой улыбкой.
— Вот именно,— ответила она.— Что придется сделать мне — я прекрасно знаю. Разумеется, контакты с местной полицией также входят в мои обязанности. Можешь не беспокоиться — тебя это не коснется, однако, чтобы ты полностью был в курсе дела, взгляни еще и на это.
Вскрыв конверт, лежавший возле нее на диване, она извлекла две фотографии размером с почтовую открытку. Снимки она разложила перед ним на столе. Одного взгляда было достаточно, чтобы удостовериться, что человек, изображенный на них, и человек в паспорте — одно и то же лицо. Таким образом, видимо, не составляло труда установить личность потерпевшего. Он кивнул и задумчиво сказал:
— Не правда ли, странно? На этих снимках изображен мертвый, и все же в них гораздо больше жизни, чем в фотографии на паспорте, хотя там он снят в тот момент, когда еще был полон жизненных сил. Распахнутые мертвые, застывшие глаза, полуоткрытый мертвый рот — и тем не менее все это более одушевленное, чем взгляд из-за стекол очков и вымученная улыбка в объектив фотографа…— Он немного помолчал.— Очки его, разумеется, не нашли. Они сейчас где-нибудь на дне, и их уже, вероятно, занесло песком.
— Это все из-за динамики,— спокойно сказала она.— Когда фотографируешь смерть, то всегда кажется, что выходит динамичнее, чем в фотографиях на паспорт, сделанных автоматом или в студии.
— Да, верно, ты абсолютно права. Не всегда только жизнь предполагает динамику. Сколь! [2] — Он одним глотком допил остаток шерри. Ее бокал уже давно был пуст, поэтому она не шевельнулась, не выказывая никакого желания повторить. Вместо этого она сказала:
— Если тебе не сложно, собери, пожалуйста, все вещи обратно в пакет — пусть он хранится у меня. Они, по-моему, липкие, а мне не хочется пачкать руки…
2
Сколь! — Твое здоровье! (швед.)