Цветы из бури
Шрифт:
— Я поставлю в известность герцога, миссис. — Он снова поклонился, выпрямился и закрыл за собой дверь.
Мэдди пребывала в нерешительности, не зная, чем Кальвину не нравится этот особенный посетитель. Или он опасался, что Мэдди скомпрометирует себя в их доме? Ее озадачило, что Кальвин не провел посетителя туда, где обычно принимали гостей. Казалось, он умышленно оставил его стоящим в холле. Необычное поведение Кальвина навело Мэдди на мысль, что визитер достаточно загадочный.
Как только она пришла к такому
— Кристиан, — произнес приятный женский голос. — Это я! — Дверь открылась шире. — Выйди, я знаю, что ты здесь.
Посетительница, одетая в строгий траур, остановилась в дверном проеме. Откинутая назад вуаль открывала изящное личико, обрамленное красиво подстриженными светлыми волосами. Женщина казалась немного испуганной. Затем она пристально посмотрела Мэдди в лицо.
— Ах, — произнесла она. — Я хочу видеть вашего хозяина.
— Герцог наверху, — невозмутимым тоном произнесла Мэдди. — Я — Архимедия Тиммс, то есть… Я его жена. — Мэдди подняла руку для приветствия.
Женщина что-то искала в своей сумочке, в ту минуту, когда Мэдди протянула ей руку.
— Вы возьмете эти…
Леди подняла глаза, остолбенев при виде протянутой руки Мэдди и машинально полуприподняв свою.
— Что вы сказали?
— Я — Архимедия, — Мэдди безуспешно попыталась улыбнуться. — Жена герцога. Я вижу, это для вас сюрприз.
Мэдди казалось, восприняла сообщение весело. Она нервно улыбнулась.
— Это шутка? — произнесла она.
— Нет, — сказала Мэдди. Бумажки и деньги полетели на пол.
— Он заплатил вам, заплатил, чтобы вы сидели здесь до тех пор, пока я приду. И сказали мне об этом. Вы шутите?
— Нет. Уверяю вас. Какая шутка?
Леди трясла головой.
— Да, да, да, да. Шутка.
В дверном проеме появился Кальвин. Он был холоден, как камень, и невозмутим.
— Его светлости нет дома, мадам, — сказал он посетительнице.
Она уставилась на него.
— Его нет дома, — повторил тихо Кальвин. Она начала очень противно хихикать, упав на стул, словно ее кто-то толкнул.
— Это шутка! — Она откинулась на стуле и продолжала странно смеяться, становясь все более возбужденной. — Жестокая шутка.
— Миссис Сазерленд, я должен немедленно вас проводить, — сказал Кальвин.
— Это жестоко! — закричала она, закинув назад голову. Она сорвалась со стула и пробежала мимо него в холл.
— Кристиан! — Ее голос и шаги разносились по мраморной лестнице. — Кристиан, это жестоко! Ты слышишь меня? Это жестоко!
Мэдди вышла вслед за Кальвином и увидела миссис, пробежавшую наверх больше половины лестницы.
— Ты слышишь меня? — кричала она. — Это ложь. Ты не женат.
Среди пронзительных криков Жерво стоял на верхней ступени лестницы. Он с такой силой сжимал поручень балюстрады, что костяшки его пальцев побелели.
— Кристиан! — она остановилась чуть ниже
Жерво не двигался. Он стоял, глядя на нее, не шевелясь.
Она остановилась напротив него, обхватив руками колонну балюстрады, чуть опустив голову.
— Пожалуйста, не терзай меня. Пожалуйста, скажи.
— Правда, — сказал Жерво низким голосом, наполнившим холл тихими звуками.
Леди опустилась на ступеньки, разразившись тем же истерическим хихиканьем.
— Но я отдала тебе все! Кристиан!
Ее смеющиеся всхлипывания эхом отражались от мрамора. Мэдди осознала, что камердинер стоит в холле верхнего этажа прямо за ним, трое слуг были в нижнем холле, горничная и повар подошли к двери, выходившей на заднюю лестницу.
Мэдди приподняла край своей юбки и поднялась по ступенькам. Она слышала, что Жерво не произнес ни звука. Подойдя к плачущей женщине, Мэдди, склонилась над ней.
— Пойдем, — сказала она, взяла леди за руку и помогла подняться с холодного камня. — Пойдем, так можно заболеть. — Леди безвольно повиновалась, жадно глотая воздух. Мэдди присела на ступеньку и обняла ее за плечи. — Прости, я виновата.
Перед ней плакала женщина, зло, яростно, отчаянно хватая ртом воздух. Мэдди встретилась с глазами Кальвина и повернула голову, попросив его выйти из холла. Он выглядел так, словно стал свидетелем несчастного случая.
— Я ненавижу его, — рыдала женщина. — Я ненавижу его. Я ненавижу вас.
Мэдди позволяла ей говорить все, что угодно. Поля шляпы этой женщины больно упирались в шею Мэдди.
Мэдди всхлипывала испуская длинные, горькие вздохи.
— Это должна была быть я. Это должна была быть… я.
— Я знаю, — спокойно сказала Мэдди. Она глядела на ниспадающие ярко-желтые пряди волос и вспомнила локон, который видела в спальне Жерво. — Я знаю, что это должна была быть ты.
— Что? — Ее тело содрогалось в конвульсиях. — Разве вы не хотите его… теперь, когда вы… теперь, когда вы… — Она снова жалобно застонала, согнувшись в коленях, крепко обхватив себя руками. — Разве вы не хотите его теперь? — проговорила она между слезами и слабыми смешками.
— Ну, мы не так сильно нравимся… — произнесла Мэдди.
— Нравитесь! — плечи женщины затряслись. Она уткнулась лицом в колени и зарыдала еще сильнее.
Мэдди коснулась ее плеча, почувствовав судороги под тончайшим сатином.
Дама рылась в сумочке в поисках носового платка.
— Вы одна из квакеров, — поинтересовалась она.
— Да, я так воспитана.
Женщина отшатнулась.
— Я не верю. Не верю. Я ненавижу тебя, Кристиан. — Ее голос поднялся до визга. — Ненавижу тебя, слышишь? — Никакого ответа. Мэдди не смотрела, стоит ли он еще там. Дама начала плакать снова, но теперь потише, ее носовой платок был прижат к ее лицу. Она стряхнула руку Мэдди со своего плеча.