Цветы осени
Шрифт:
— Я рада, что наконец угодила тебе, мама. Давай, соглашайся, это будет мой подарок. Хоть так отблагодарю тебя… Не знаю, что бы и делала, если бы не ты. Ей так хорошо с папой и с тобой! Как подумаю, через какой ад я прошла…
Глаза Бабетты увлажняются — в меру; она тихонько всхлипывает, давая понять, что горюет, но умеет держать себя в руках. Жюльетта протягивает дочери платок, выставив напоказ свои жуткие руки.
Ты только посмотри! Бабетта вперила взгляд в маленькое черное платье. Такая вот она, улыбается одежкам и всему тому, что можно купить за деньги. Но не людям.
Она продолжает листать каталог — слюнявит
Но Жюльетта не идет на кухню готовить мерзкую смесь из яблочного пюре и лекарств — все равно ее внучка ни за какие коврижки не разожмет зубы, чтобы проглотить хоть ложку.
Она поднимается на чердак, где под безжалостным светом болтающейся на голом шнуре лампочки ее терпеливо ждут тени прошлого.
Я сделала неверный выбор, испугавшись лишений. Чем в большей безопасности я себя чувствую, тем меньше риск, испытать страдание. Я иду по жизни с опаской — и все время отступаю. Как бы я хотела все упорядочить, всем управлять, чтобы будущее было предопределено. Не дать застать себя врасплох. Я должна быть уверена, что пройдет совсем немного времени, и я получу свой кусочек счастья…
Теперь я понимаю, что должна была сражаться. Продолжить занятия с другим преподавателем, добиться любви Пьера и признания его семьи. Но я вступаю лишь в те битвы, победа в которых мне обеспечена. Я ужасно труслива!
Но сегодня во второй половине дня у меня случился приступ мужества. Я стояла в очереди в кондитерской. Передо мной было человек десять покупателей, а миндальное пирожное с шоколадом оставалось всего одно. Я обожаю пирожные с шоколадом, а от кофейной пропитки меня тошнит. И я сказала себе: знаешь, старушка Жюжю, если оно тебе достанется, значит, судьба решила сменить гнев на милость. В таком случае можно будет рискнуть и отправиться в Венецию, к Пьеру. Родители придут в ярость, но не убьют же они меня, в конце-то концов! Я объясню им, что живешь всего раз и тот факт, что они «проиграли» свою жизнь, еще не означает, что я должна пойти по их стопам. «Давай! — сказала я себе. — Если купишь пирожное, домой не вернешься».
Мне оставалось переждать еще троих клиентов, а продавщица двигалась как сонная муха. Ну наконец-то, остался всего один человек! Мужчина лет тридцати — такие миндальных пирожных точно не едят.
— Лимонный торт, — произнес он.
Ноги у меня стали ватными. Я была счастлива и напугана одновременно.
— Что-нибудь еще? — поинтересовалась продавщица, не догадываясь о своей жестокости.
— Миндальное пирожное! — ответил он. Вся моя решимость в момент испарилась.
Я купила круассан, к которому даже не прикоснулась.
Тот факт, что они «проиграли» свою жизнь, еще не означает, что я должна пойти по их стопам. В реальности я их даже превзошла! Поверив, что жизнь кончена, я упустила массу возможностей, так что и вспомнить теперь не о чем. Может, стоит дать себе последний шанс?
Та история с пирожным была наивной, но не абсурдной.
Жюльетта слышит, как часы бьют пять раз: идеальное время, чтобы отправиться в кондитерскую и накупить вкусностей к полднику.
Почему всякий раз, поступая, как мне самой того хочется, я ищу себе оправданий? Это началось еще в детстве: маленькой девочкой я всегда боялась, что меня отругают. Что бы ты ни сделала — будешь заведомо виновата.
Из забытого на колченогом кресле чемодана выглядывает старое тряпье. Жюльетта протягивает руку. Нет, не сейчас. Она еще не поговорила с Бабеттой. Да и Луи уже не так крепок, как в былые времена…
Жюльетта на цыпочках спускается по натертой воском лестнице и в очередной раз раздражается из-за дохлой мухи на подоконнике. Какой смешной покажется мне эта засушенная дрянь, когда я окажусь далеко отсюда… Она убирает тапочки в калошницу у входной двери, пахнущую ногами и старой кожей, надевает сапожки — они на два размера больше нужного из-за ее ужасных мозолей. Только бы не встретить Пьера — в этих бахилах она выглядит огородницей.
Жюльетта шагает под дождем, завивке приходит конец на полпути между домом и кондитерской, но при виде четырех пирожных в витрине настроение у нее улучшается. Миндальные, с шоколадом. В очереди перед ней стоят две дамы. Первая берет эклеры, вторая колеблется, спрашивает, есть ли кофейные миндальные, и в конце концов склоняется в пользу булочек. Победа! Жюльетта расплачивается; эти пирожные посланы ей судьбой, все сомнения отпали. Отступать некуда, она должна поговорить с Бабеттой.
Рядом с ней притормаживает машина.
— Ты совершенно промокла! Могу я тебя подвезти?
Когда Пьер высаживает ее у дома, Жюльетта готова сразиться с целой армией Бабетт и несколькими Луи в придачу.
— Бабуля, ты покажешь мне свой шкаф?
Софи неизменно приходит в восторг при виде вышитого белья, доставшегося Жюльетте от матери и бабушки. Бедные искусницы выплакали все глаза, глядя, как утекает вслед за ниткой их жизнь. Простыни из крашеного и отбеленного полотна, сорочки, необъятные панталоны, а поверх аккуратной стопки — шкатулка с драгоценностями, которые Жюльетта надевает теперь два раза в год, на Пасху и Рождество.
— Сначала я поговорю с твоей мамой. Ты не поднимешься ко мне, Бабетта?
Та не заставляет себя просить. Посещение комнаты матери с детства было связано с получением подарка из шкафа. Старинные пятифранковые серебряные монеты, которые Жюльетта не стала сдавать в банк, украшение, простыня.
Но сегодня Жюльетта не открывает заветный шкаф. Она опускается на кровать, сделав дочери знак присесть рядом.
Почему она прячет руки за спиной? — спрашивает себя Бабетта. Старея, ее мать становится странной. Неужели думает, что никто не заметил, как она вернулась и тайком выбросила в помойку на кухне бумажный пакет? Я проверила — там были крошки миндальных пирожных с шоколадом, а ведь дети еще не полдничали! Ну и видок у нее! Если скажет, что серьезно больна, я этого не перенесу.