Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй
Шрифт:
– Ну, разумеется! – засмеялся Циньтун. – Кому как не тебе знать господский нрав!
В конце месяца привезли шелка. Их сгрузили на Львиной.
Симэнь был занят рассылкой новогодних подарков, когда ему подали визитную карточку, присланную с посыльным от коменданта Цзина.
Он писал:
«Доклад цензора Суна вот уже несколько дней как вручен Его Величеству. Быть может, объявлена Высочайшая воля? Было бы разумнее всего с Вашей стороны, почтеннейший государь, направить в цензорскую палату гонца, чтобы быть в курсе событий».
Симэнь передал пять цяней серебра посыльному из управы и велел ему обратиться к секретарю прокурорского приказа.
И в самом деле, как оказалось, еще накануне туда поступили «Столичные ведомости», в которых было помещено Высочайшее решение. Посыльный переписал его целиком и вручил Симэнь Цину. Тот развернул бумагу, желая узнать, что же напечатано, и стал читать:
«Доклад Сун Цяоняня, цензора Шаньдунского прокурорского приказа.
По закону полагается поощрять достойных и наказывать нерадивых среди местных гражданских и военных лиц чиновного звания с целью поднятия усердия подданных и прославления мудрого правления Вашего Величества.
Полагая, что предназначение чиновников гражданской службы состоит в воспитании народа, а чинов военных – в предотвращении беспорядков и смут, я, верноподданный Вашего Величества, усматриваю высший долг пастыря народного в обеспечении обороны на местах. Если же на государевой службе окажутся лица, действующие вопреки вышеуказанным требованиям, правление таких строптивцев окажется пагубным для народа. Кто тогда сможет олицетворять опору Отечества. Ни в чем так не нуждается Отечество наше, как в чинах на поприщах гражданском и военном. А Уложение о поощрении не допускает оттягивания в их продвижении по службе.
Удостоенный Высочайшего указа, я, верноподданный, совершил инспекторскую поездку по областям и уездам Шаньдуна, где изучил лично состояние местных обычаев и нравов. Тщательному обследованию подвергались жалобы народа, деятельность гражданских и судебных властей, а также тех, на кого возложена оборона Отечества. Помимо того, облеченные высокими полномочиями инспектора и ревизоры, получив распоряжение доподлинно определить, насколько достойны своих постов состоящие на службе чиновники, представили соответствующие письменные донесения. Ныне, пользуясь окончанием срока службы, решаюсь подать Вашему Величеству доклад, в коем подробным образом излагаются истинные результаты проведенного обследования.
Правый губернатор Шаньдуна Чэнь Сычжэнь – Четыре Предостережения, отличаясь безупречной честностью, преданностью и верностью долгу, обладает великим даром утешать народ. Судебный инспектор Чжао Нэ – Заика – знаток законов, сочетающих в себе строгость с непорочностью, за что его мнением одинаково дорожат чиновники и народ. Помощник инспектора просвещения Чэнь Чжэнхуэй – Педант прославился тем, что его действия как будто отшлифованы на точильном камне, а распоряжения точно и неукоснительно соответствуют статьям Уложения.
Была обследована также деятельность помощника командующего Лэй Циюаня. За милосердие и строгость он завоевал всеобщий авторитет как в войсках, так и среди населения. Сослуживцы в один голос указывают на его незаурядное владение искусством военачальника. Правитель Цзинани Чжан Шуе как рачительный хозяин наладил завидный порядок в подвластной области, чем выказал талант подлинного пастыря народа своего. Правитель Дунпина Ху Шивэнь служебные обязанности отправляет честно и с благоговейной осторожностью, всей душою печется о благе народа своего. Правитель Сюйчжоу Хань Банци известен чистотою помыслов и стремлением к постоянному личному совершенствованию. По своим талантам был бы достоин занять место среди придворных советников Вашего Величества. Правитель Цайчжоу Е Чжао, прикрывший Отечество от вторжения морских пиратов, не допустил проникновения во вверенные ему священные пределы ни единого грабителя. Он щедро наградил народ свой земельными угодьями, дабы трудился он на полях и не ведал бедности. Вышеупомянутых верноподданных слуг Вашего Величества надлежало бы поощрить наградами и повышением в чинах.
Проверена была также служебная деятельность левого советника Фэн Тингу – согбенного старца, похожего на горбуна-истукана, своенравного и алчного; правителя Дунчана Сюй Суна, который, потворствуя отцу своей наложницы, не брезговал подкупами; дошел до того, что разражался разнузданной клеветой и поношениями в стенах общественного присутствия и присваивал себе поборы, которые вымогал у населения сверх установленных налогов, вследствие чего проклятия в его адрес раздаются у деревенских околиц.
Оба вышеназванных лица подлежат немедленному снятию со своих постов и разжалованию.
Далее проверке подверглась служебная деятельность секретаря трибунала левого крыла армии, начальника гарнизона Чжоу Сю – человека величавой осанки, строгих правил, недюжинного опыта, воплощенного идеала военачальника и полководца, стремящегося к исполнению воинского долга и повергающего разбойников в паническое бегство.
Цзичжоуский военный комендант, инспектор пехоты и конницы, Цзин Чжун. Из года в год закаливаются его силы и растет умение, совершенствуется опыт в обучении пехоты и конницы воинскому искусству. Его приказы, предельно строгие и четкие, всегда ясны и понятны каждому воину. Он показал себя непревзойденным знатоком военных наук, за что по праву называется просвещенным полководцем. Его блестящие тактические расчеты, благодаря которым он не знает поражений, доказывают, что ему можно не колеблясь доверить командование войсками; с его дальновидной стратегией, вполне можно поручиться, он сумеет отстоять честь родной Отчизны. Яньчжоуский военный комендант, командующий пехотой и конницей, Вэнь Си известен как выдающийся тактик и стратег старой школы, прекрасно владеющий стрельбою из лука и верховою ездой. Он умеет накапливать и приумножать силы воинов-кавалеристов, с тем чтобы они не знали поражений на поле брани в любых самых непредвиденных обстоятельствах; сооружать укрепления на стратегически опасных позициях, с тем чтобы разрушить любые самые хитроумные замыслы противника.
Вышеназванных верноподданных слуг Вашего Величества надлежало бы поощрить переводом на новые посты с повышением в чинах и званиях.
Тысяцкий уезда Цинхэ У Кай снискал себе репутацию человека опытного и разумного, овладевшего законами обороны страны и умеющего повести войска на разгром самого ядра ударных сил противника. Его атаки неотвратимы. Он неизменно печется о провианте, дабы ни один солдат не оставался голоден, и облагодетельствованные им воины, которым он отдает всю свою душу, готовы пожертвовать жизнью, но исполнить свой воинский долг. Он – оплот Империи во вверенной ему местности, надежный заслон на рубеже Отечества, а посему заслуживает особого повышения в чине и звании.
Если Вы, Ваше Величество, сочтете мнение Вашего верноподданного слуги справедливым и распорядитесь провести его в жизнь для вящего поощрения деяний верноподданнейших Ваших, то тем самым среди лиц чиновных и титулованных уменьшатся факты злоупотребления властью, возликуют подданные Ваши, обретя подлинных пастырей, и найдет опору мудрое правление Вашего Величества».
Удостоились получить Высочайшую Государеву волю:
«Довести до сведения соответствующих ведомств».
Исходя из представлений Ведомства Чинов и Военного Ведомства и принимая во внимание доклад Цензора Сун Цяоняня, возвысить соответственно одних чиновников гражданской и военной службы как преданных слуг Государевых и наказать других, коих пороки определены общественным мнением. Обследованием выявлено подлинное состояние дел на местах с целью споспешествовать мудрому правлению Вашего Величества.
Пав ниц, умоляем Ваше Величество, явите Высочайшую милость, даруйте право привести изложенное в исполнение. И тогда возликует от счастья вся Поднебесная, возликует живущий народ.
Удостоились получить Высочайшую волю:
«Действовать в соответствии с изложенным. Быть по сему!»
Обрадованный Симэнь пошел с выпуском «Столичных ведомостей» прямо к Юэнян.
– Доклад цензора утвержден, – начал он. – Твой брат возведен в чин квартального надзирателя и назначается на пост управляющего военным поселением.
Воевода Чжоу и комендант Цзин представлены к награде и возведены в ранг помощников военных советников. Надо будет шурина пригласить.
– Пошли слугу, а я велю накрыть стол, – поддержала его жена. – Брату в должность вступать, а денег у него нет. Вот что меня волнует.
– Не тужи! – говорил Симэнь. – Денег я ему дам.
Немного погодя явился шурин У Старший. Симэнь показал ему доклад. Шурин стал тотчас же поклонами благодарить Симэня и сестру.
– Сколько я доставил вам беспокойства, зятюшка и сестрица, – повторял он. – Я никогда не забуду вашей поддержки и щедро вас отблагодарю.
– Если тебе, шурин, будут нужны деньги на угощения, я дам тебе тысячу лянов серебра.
У Старший снова сложенными на груди руками благодарил Симэня. В покоях Юэнян был накрыт стол. За компанию с ними села и Юэнян. Симэнь велел Чэнь Цзинцзи списать сообщение из газеты для шурина, а Дайаня с визитными карточками и выпуском «Ведомостей» отослал к воеводе Чжоу и коменданту Цзину поведать радостные вести.
Да,
К чему стараться зря, гравировать на стелах. Дороже встречного уста газеты целой.Если хотите узнать, что случилось потом, приходите в другой раз.
ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ
Нам божества предскажут год счастливый:
До теплых дней узрим цветенье сливы,
Весенний ветерок затем повеет,
А ласковое солнце потеплеет.
Подсолнечник поднимется на диво!
У берега согнувшаяся ива
Дрожит в конце лютующей зимы
И дней весенних жаждет, как и мы.
Итак, в тот день Симэнь пропировал за компанию с шурином У Старшим до самого вечера.
На другой день утром к Симэню прискакал верхом комендант Цзин.
– Не выразить словами радость, какую принесло мне высочайшее решение, – говорил он. – Я обязан от всего сердца благодарить вас, сударь, за ваше радушие и хлопоты. Благодеяние ваше поистине незабываемо. Почтенный Фань состарился, а Чжан Цзюйсюань [1]мечтал о повышении. Впрочем, пусть на своем посту остается, раз и пальцем не пошевелил.
После второй чашки чаю комендант Цзин стал откланиваться.
– Да! А когда ж господин Юнь на пир пригласит? – спросил он.
– На праздники, пожалуй, не сможет, – отвечал Симэнь. – В середине месяца, наверно.
Цзин у ворот вскочил на коня и ускакал.
Симэнь же приготовил свиную тушу, два жбана чжэцзянского вина, штуку ярко-красного бархата для парадного платья с изображением золотого однорогого оленя [2], штуку черного цветастого полотна, а также сотню пирожков с фруктовой начинкой и, передав их вместе с визитной карточкой Чуньхуну, отправил в подарок цензору Суну.
Привратник цензорской палаты доложил о прибывшем. Цензор распорядился провести слугу в обогреваемую жаровней комнату при дальней зале и угостить чаем. Сун тем временем составил ответ, запечатал в пакет и, наградив прибывшего тремя цянями серебра, отпустил.
Чуньхун вручил Симэню пакет. Симэнь распечатал его и стал читать:
«Начальнику Лейб-гвардии почтеннейшему господину Симэню.
Меня охватывает крайнее беспокойство при мысли, сколько хлопот и беспокойства причинил Вам, дважды нарушая покой Вашего роскошного дома-дворца. И опять с угрызениями совести принимаю Ваши щедрые дары, не ведая, как и чем мне Вас отблагодарить.
Надеюсь, сударь, Вам известно Высочайшее решение по моему докладу относительно назначения Вашего свойственника [3]и господина Цзина. Все эти дни лелею надежду лицезреть Вас, дабы при личной встрече выразить Вам мою самую искреннюю благодарность.
С поклоном Ваш Сун Цяонянь».
Цензор Сун в ответ направил к Симэню посыльного с сотней календарей, сорока тысячами листов бумаги и свиной тушей.
Настал день, когда прибыли бумаги о вступлении шурина У Старшего в должность. Симэнь нанес шурину визит и вручил для подношений тридцать лянов серебра и четыре куска столичного атласа.
Двадцать четвертого по случаю предстоящих праздников Симэнь опечатал управу. Прибыв домой, он припас барана, вина, красные яблочки и праздничные свитки [4], пригласил родных и друзей. Когда же из управы воротился занявший новый пост шурин У Старший, Симэнь в его честь устроил большой пир.
Из Восточной столицы прибыла жена тысяцкого Хэ с домочадцами, и Симэнь от имени Юэнян послал ей в подарок чаю.
Двадцать шестого состоялась панихида по случаю сотого дня после кончины Ли Пинъэр. Ее служили на дому у Симэня двенадцать монахов из монастыря Нефритового Владыки во главе с настоятелем У. Торжественное пение при воскурении благовоний сопровождалось ударами в гонги и цимбалы. Родные и друзья принесли Симэню чаю и разделили с ним поминальную трапезу. Разошлись под вечер, но не о том пойдет речь.