Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй
Шрифт:
– Был бы здоров, разве не пошел бы! – отвечал Симэнь. – Сам не знаю, что со мной. Двигаться мне трудно.
– Ну, а себя-то ты как чувствуешь?
– Да я ничего. Голова только кружится и сам ослаб. Ходить не могу.
– То-то я гляжу, у тебя лицо что-то больно красное. Лихорадит [10], наверно. А доктора не звал?
– Жена вон советует Жэнь Хоуси пригласить. А с какой стати? У меня ведь нет ничего серьезного. Неловко человека зря беспокоить.
– Ты, брат, ошибаешься. Позвать надо. Пусть посмотрит. Что он скажет. Может, какого лекарства даст. Глядишь, пройдет недуг и поправишься. Весенний дух действует. В это время всегда лихорадит. А мне вчера Ли Мин встретился. Ты ему певиц, что ли, велел позвать? Нынче, говорит, пир должны были справлять, а потом отложили из-за болезни батюшки. Так эта новость меня поразила, что я решил с утра пораньше тебя навестить, брат.
– Я и в управу не явился, – заметил Симэнь. – Увольнительную посылал.
– Куда там являться! Поправишься, тогда и выйдешь. – Боцзюэ выпил чаю и продолжал. – Ну я пойду. Как-нибудь еще загляну, брат. Ли Гуйцзе с У Иньэр тоже собираются тебя проведать.
– Поел бы. Успеешь.
– Нет, благодарю, – проговорил Ин Боцзюэ и бодро зашагал к выходу.
Симэнь велел Циньтуну поехать за город пригласить доктора Жэня.
Доктор обследовал пульс больного.
– Ваш недуг, милостивый государь, – сказал в заключение Жэнь, – вызван разгоранием вверху опустошающего огня [11], истощением внизу почечной воды [12], неспособностью сердца и почек к согласованному взаимодействию [13]. Вы страдаете от истощения силы ян, вызванного половыми излишествами. Необходимо тонизирующими средствами восполнить урон, нанесенный половой сфере, только так можно будет восстановить ваши жизненные силы.
Доктор Жэнь откланялся и ушел. Ему вручили пять цяней серебра. После приема присланного им лекарства голова перестала кружиться, но Симэнь был по-прежнему слаб и не мог подняться с постели. Мошонка еще больше распухла и болела, а мочеиспускание было крайне затруднено.
После обеда навестить Симэня прибыли в паланкинах Ли Гуйцзе и У Иньэр. Каждая держала в руках по две коробки. В одной были пирожки с фруктовой начинкой, а в другой – печенье-розочки, пара свиных ножек и пара жареных уток. Певицы вошли в спальню и отвесили Симэню земные поклоны.
– Что с вами, батюшка? Нездоровится?
– Рад, что пришли навестить, – отвечал Симэнь. – А на подарки напрасно расходовались. Жар у меня что-то поднялся.
– Выпили, наверно, побольше во время праздников-то, – заметила Гуйцзе. – Воздержитесь денек-другой, и пройдет.
Они немного посидели возле Симэня и направились в покои Ли Пинъэр поздравить с праздниками хозяек. Юэнян пригласила их к себе в дальние покои и угостила чаем. Потом они опять прошли к Симэню.
Во время их разговора явился Ин Боцзюэ, а вместе с ним Се Сида и Чан Шицзе. Симэнь попросил Юйсяо помочь ему сесть на кровать и оставил гостей в спальне, где и был накрыт стол.
– А рисовый отвар ел сегодня? – спросил Се Сида.
Юйсяо отвернулась, не сказав ни слова.
– Нет еще, –отвечал Симэнь. – Не хочу я есть.
– Пусть подадут, – продолжал Се Сида. – Мы, брат, с тобой за компанию поедим.
Подали рисовый отвар. Прислуживала Юйсяо. Гости не упускали из виду также сладости и закуски. Симэнь же не съел и полчашки.
Певицы тем временем сидели с хозяйкой в покоях Ли Пинъэр.
– Ли Гуйцзе с У Иньэр только что тут были, – заметил Боцзюэ. – Куда они делись?
– Они там, – говорил Симэнь.
Боцзюэ подозвал Лайаня.
– Ступай, певицам скажи, – наказал он. – Пусть придут батюшке споют.
Но Юэнян, чтобы не беспокоить Симэня, не пустила певиц.
– Ничего, и так выпьете, – сказала она.
Гости осушили по нескольку чарок.
– Трудно тебе, брат, сидеть с нами, – говорили они. – Мы пойдем, не будем тебя больше неволить. А ты ложись и поправляйся.
– Тронут вашей заботой, – отвечал Симэнь.
Гости встали и откланялись.
Выйдя во дворик, Ин Боцзюэ подозвал Дайаня.
– Передай матушке Старшей, – наказывал он слуге, – пусть пригласят медицинское светило врача Ху с Большой улицы. Его считают знатоком по части лихорадки. Скажи, батюшка Ин, мол, советует. Цвет лица у хозяина нехороший. Чего бы не случилось. Сейчас же скажи! И пусть не откладывает!
Дайань не посмел ослушаться и сейчас же доложил Юэнян. Хозяйка поторопилась в спальню к Симэню.
– Брат Ин через слугу передал, – обратилась она к больному, – чтобы мы пригласили врача Ху с Большой улицы. Он, говорят, мокротную лихорадку [14]вылечивает. А почему бы и не пригласить! Пусть посмотрит.
– Опять его?! Он сестру Ли осматривал, да ничего сделать не мог.
– Лекарства врача помогают тому, кто излечим, – возражала Юэнян. – Милостью Будды пользуется тот, кто достоин. А может, ты достойным окажешься. Примешь лекарство и, глядишь, дело пойдет на поправку.
– Ну ладно, – согласился Симэнь. – Приглашай.
За доктором Ху послали Цитуна.
Тем временем проведать больного пришел шурин У Старший. Он и проводил доктора в спальню, где тот обследовал пульс.
– Почтеннейший господин, – заговорил доктор, обращаясь к шурину и Чэнь Цзинцзи, – страдает от яда, скопившегося в нижней части тела, так как совершал половые акты, ощущая потребность освободить мочевой пузырь. Болезнь запускать нельзя, ибо она завершается гематурией, сиречь мочеиспусканием с кровью.
И его одарили пятью цянями серебра. Лекарство, которое он прописал, возымело не больше действия, чем камень, брошенный в морскую пучину. И более того. У Симэня вообще перестала идти моча. Встревоженная Юэнян отпустила Гуйцзе и Иньэр и пригласила к мужу Хэ Чуньюаня, сына почтенного Хэ.