Цыганка
Шрифт:
— Это просто туристы, — неодобрительно сказал Тернбол, заметив ее любопытство. — Они не знают, что такое перевалы и трудности пути. Они приезжают с кожаными чемоданами, а иногда и с горничными лишь затем, чтобы потом сказать, что они побывали в Доусоне. Никто здесь не знал, что газеты всего мира следят за тем, что здесь происходит. Некоторым из этих приезжих известно о нас даже больше, чем нам самим! Конечно, тех, кто приходит сюда с мечтой о золоте, тоже хватает, но большинство просто предпочитает посмотреть, что же здесь такого особенного.
В десять Тернбол взобрался на небольшую сцену и
— Леди и джентльмены, — сказал он, когда все затихли. — Все вы знакомы с легендами Клондайка. Даже если вы добрались сюда на корабле, вам известно о храбрецах, которые бросали вызов смерти на знаменитых перевалах Чилкут и Уайт, неся свое снаряжение на спине. Эта хрупкая леди, которую я вам сегодня представлю, одолела Чилкутский перевал в феврале прошлого года. Кроме того, она потеряла брата. Но она не сдалась, добралась сюда вместе со своей знаменитой скрипкой и очаровала всех нас своей музыкой. Я помню, как впервые услышал ее игру здесь, в этом самом салуне, всего через пару дней после ее приезда. Ее слава опередила ее, но я не ожидал, что английская скрипачка, покорившая сердца жителей Скагуэя, окажется такой юной девушкой. Той ночью она довела меня до слез, заставила мои ноги плясать, а сердце — петь. И как любой другой мужчина в городе, я был очарован ее мужеством, талантом и красотой.
Тернбол повернулся к Бет, давая ей знак выходить на сцену.
Он взмахнул руками и повысил голос:
— А теперь позвольте представить вам нашу драгоценную, известную на весь мир Бет Болтон, Цыганскую Королеву Клондайка!
Под шквал аплодисментов Бет вышла на сцену со скрипкой в руке и поклонилась огромной толпе. Как в старые добрые времена, она начала выступление с «Китти О’Нейл», и в толпе вмиг вспыхнули улыбки. Затем она сыграла «Дни “49”», старую «Жигу Калифорнийской золотой лихорадки» и «Девушку из Гленши».
Потом Бет сделала паузу, и публика взорвалась овациями. Взмахом смычка заставив их замолчать, Бет обратилась к присутствующим с речью.
— Следующее произведение я написала сама, — сказала она. — Надеюсь, вы услышите в нем метель, бьющую в лицо на Чилкутском перевале, пилы на озере Беннет и почувствуете радость, которую мы испытали, отправляясь в плаванье после ледохода. Вторая часть посвящена горю, которое я пережила после смерти моего брата, и красоте Юкона весной. И наконец я поделюсь с вами весельем Доусона, ожидавшим нас в конце пути.
Работая на участке Оза, Джек не раз слышал, как Бет играла что-то очень красивое. Он считал, что это классическое произведение, и все собирался попросить ее сыграть его.
Теперь, когда она заиграла, Джек понял, что это та самая мелодия. С первыми до боли красивыми, пробирающими душу звуками он вспомнил Чилкутский перевал. Он шел вперед и вверх, борясь со снегом и ветром, согнувшись почти пополам под ношей, и тащил за собой сани. Бет удалось отразить в своей музыке отчаянье, усталость и страх, через который прошли все путешественники. Но Джек помнил, что во время восхождения, когда она оборачивалась, чтобы посмотреть на него, Бет всегда улыбалась.
В отрывке, посвященном озеру Беннет, чувствовалась веселая насмешка, и он заметил, что многие старожилы переглядываются и улыбаются, вспоминая свои жаркие споры.
Все присутствующие, независимо от того, каким путем они сюда добрались, разделили с Бет ее радость во время отплытия. Ведь ей удалось воспроизвести
Быстрый, неимоверно сложный отрывок отразил страх и тревогу, охватившую их на порогах каньона Майлз. Он плавно сменился панихидой по Сэму. Джек словно видел Сэма, сразу после того как они вытащили его из воды, с белокурыми волосами, испачканными кровью из раны на голове. Он видел, как Бет стояла рядом с ним на коленях, сотрясаясь от рыданий. А затем они похоронили его в могиле на берегу реки и пели «Скалу Господню» после молитвы.
У Джека перехватило горло, потому что музыка заставила его снова пережить все это. Посмотрев вокруг, он увидел, что даже люди, никогда не знавшие Сэма, смогли разделить с Бет ее горе.
Описывая их путешествие по Юкону, Бет вложила в музыку все свое отчаянье и безнадежность, но в то же время передала красоту громадной реки, окружающих гор, весенних цветов. Слушатели смогли представить себе даже лося, пьющего у кромки воды.
Это путешествие неожиданно закончилось приездом в Доусон. Бет отразила это резкой сменой темпа музыки. Мелодия стала громкой и веселой, напоминая Джеку о рынке на берегу, непроходимой грязи и тысячах людей. Он словно видел владельцев заведений, расхваливающих свои салуны, рестораны и дансинги. Бет отразила в своей музыке романтический «Долгий вальс», который так хвалили короли дансингов. Мужчины скоро узнавали, что за доллар могли танцевать с девушкой только минуту, но некоторые из них тратили по сотне долларов за ночь за эту возможность.
Легкий бурлеск театра на Монте, вульгарного, но никогда не преступающего рамки дозволенного, ведь в противном случае его закрыла бы конная полиция, игра в фараон, девушки с Райской аллеи, вой собак, пьяные, неудачники и победители, — все это было в музыке Бет. И Джек испытывал за нее гордость.
Он смотрел, как она играет на сцене, склонив голову над скрипкой. Темные локоны спускаются по спине, стройное тело двигается в одном чувственном ритме с музыкой. Он вдруг понял, что за годы их знакомства Бет из девушки незаметно превратилась в прекрасную женщину.
Когда музыка смолкла и Бет опустила смычок, публика словно обезумела. Те, кто сидел, вскакивали, топали ногами, хлопали в ладоши и кричали. Шум никак не утихал, Бет продолжали вызывать на бис? Но она улыбнулась, покачала головой и, одними губами поблагодарив публику, ушла со сцены.
Джек ее понимал. Ее собственное произведение опустошило ее. В нем были пережитая ею боль, радость и счастье. Она не смогла бы сейчас его повторить и даже не хотела пытаться.
Им не удалось покинуть Доусон на следующий день, как они надеялись, потому что все билеты на корабль были проданы. Но Джеку удалось заказать для них каюту первого класса на корабле «Мэйбелин», отправляющемся через пять дней, 3 августа.
На следующее утро Бет вышла за покупками и заметила на улице выходившую из магазина Долорес, которая раньше работала в «Золотом самородке». Она была беременна.
Увидев Бет, девушка подбежала к ней, сияя от радости.
— Я так переживала за тебя, когда ты исчезла. Никто не знал куда! — воскликнула она.
— Я уехала на ручей Бонанза к Джеку, — объяснила Бет. — Я была сыта по горло Доусоном. А как ты? Куда ты пошла после того, как «Самородок» сгорел?
Долорес засмеялась.