Цыганка
Шрифт:
— Конечно же захочу! — возмутилась Бет.
— Не-а! — Он покачал головой. — Я слишком груб для такой, как ты. Твои друзья увидят мое лицо со шрамом и решат, что я какой-то бандит.
— А откуда он у тебя? — спросила она и, протянув руку, осторожно коснулась шрама.
— Его оставил мой папаша. Он бил маму, а я попробовал его остановить. А затем он схватил нож и порезал меня. Вот почему я уехал из Лондона. Не мог больше.
— Если ты защищал свою мать, то тебе нечего стыдиться, — сказала Бет и поцеловала шрам.
Неожиданно Джек обнял ее и поцеловал.
Бет испугалась, но ей не было противно. Губы Джека оказались мягкими и теплыми, ей понравилось, как он гладил ее лицо и как по спине побежали мурашки. Не осознавая, что делает, Бет обняла его.
Когда его язык проник между ее губ, она подумала, что он слишком много себе позволяет, но чувство было приятным и она не стала отстраняться. Джек дышал все чаще и с каждым разом все сильнее прижимал ее к себе, и только тогда Бет поняла, что должна его остановить.
— Нам пора возвращаться, — сказала она, отодвинувшись от него и поднявшись. — Завтра нужно рано вставать.
— Я не хочу тебя отпускать, — прошептал Джек. — Ты так прекрасна.
Бет улыбнулась и погладила его по щеке.
— Мне очень приятно, но мы с тобой увидимся завтра.
— Я все, что хочешь, для тебя сделаю, — сказал он, с силой сжимая ее плечи. — Все, что угодно!
Когда Бет спустилась на нижнюю палубу, вечеринка уже закончилась. Там еще оставалось несколько пьяных мужчин, но все женщины и дети ушли спать. В женской спальне Мария и Брайди ждали Бет. Кажется, кто-то сообщил им о том, что ее видели вместе с Джеком.
— Он твой возлюбленный? — прошептала Брайди. Ее веснушчатое лицо светилось любопытством.
— Нет, по крайней мере, я так не думаю, — сказала Бет, поспешно снимая платье и обувь и забираясь в свою постель. Она не знала, можно ли после нескольких поцелуев считать кого-то своим возлюбленным. Ей нравился Джек, но он был единственным парнем на корабле, которого она хорошо знала. И насколько ей было известно, она могла встретить кого-нибудь более подходящего на берегу.
— Он тебя целовал? — прошептала Мария.
— Да.
— И на что это похоже?
— Это приятно, — ответила Бет. — Но мне не с чем сравнивать, я никогда раньше не целовалась.
— Это был твой первый поцелуй? — недоверчиво спросила Брайди.
Тут к ним вошла мисс Джайлз, чтобы проверить, все ли в кроватях, и избавила Бет от необходимости отвечать.
Девушка притворилась спящей еще до того, как мисс Джайлз ушла, закрыв за собой дверь. Зажмурившись, Бет вспоминала поцелуи Джека, наслаждаясь охватившим ее приятным чувством.
— Что происходит? — спросила Бет у Сэма. Было десять часов утра. День выдался ясным и солнечным. Они проснулись на рассвете, разбуженные грохотом запущенных машин корабля, и кто-то закричал, что пора сходить на берег.
За считанные секунды палубу третьего класса охватил хаос. Все бросились упаковывать оставшиеся вещи. Даже крики команды о том, что пассажиры смогут покинуть корабль только через несколько часов, не остановили толпу.
Бет тоже поддалась всеобщему настроению и поспешила на палубу, чтобы увидеть все своими глазами.
Перед ней раскинулся Нью-Йорк, точно такой же, как на картинке в журнале. Она даже заметила шпиль церкви Троицы, на который, как ей было известно, ориентировались корабли, потому что это самое высокое здание в городе.
Бет была очарована. Возможно, церковь действительно была самым высоким зданием, но все остальные дома тоже оказались необыкновенно высокими. А еще ее поразило невероятное количество кораблей.
Бесчисленные пирсы уходили в пролив, который один из моряков назвал Ист-Ривером. Гудзон, по которому они плыли вчера вечером, оказался с другой стороны острова, и возле каждого из пирсов стояли на якорях корабли. Несмотря на ранний час, пристань была заполнена самыми разнообразными телегами, фургонами и экипажами, а тысячи людей разгружали и загружали их.
Когда корабль подплыл ближе, шум катившихся по булыжникам бочек, цокот конских копыт, скрип колес, грохот корабельных машин и крики людей стали оглушительными. Взглянув в сторону, противоположную пристани, Бет увидела в проливе тысячи самых разнообразных кораблей, от буксиров до старинных парусников. Посмотрев в ту сторону, откуда они приплыли, Бет заметила статую Свободы, которую так часто видела на картинках дома. Но девушка и предположить не могла, что возвышающаяся над проливом статуя окажется такой огромной или же что она всколыхнет в ней такие чувства.
Бет вспомнилось, как однажды их учительница прочитала им стихотворение. Девушка не помнила, было ли оно как-то связано с этой статуей или с Америкой, но та его часть, которая ей запомнилась, прекрасно подходила для них обоих: «Дайте мне ваше уставшее, ваше бедное простонародье, что желает дышать свободно, — отвергнутый мусор вашего перенаселенного края».
Бет не считала себя, Сэма или кого-нибудь еще на корабле «отвергнутым мусором», но подумала, что женщина, написавшая эти строки, видела, как тысячи людей из разных уголков Европы проходят иммиграционный контроль. С потертыми чемоданами, истощенными лицами и в убогой одежде они, возможно, действительно походили на мусор, хотя, по мнению Бет, поэтессе следовало бы употребить слово помягче.
Бруклинский мост также оказался больше и длиннее, чем ожидала Бет. Она не могла себе представить, как кто-то сумел возвести конструкцию такого размера над рекой. Прежде чем вернуться на нижнюю палубу в ожидании инструкций о времени высадки на берег, Бет еще успела подумать о том, какие невероятные чудеса могут ожидать их в городе, если у него такой порт.
— Кажется, пассажиры второго и первого класса такие важные, что им не обязательно проходить иммиграционный контроль, — уныло заметил Сэм, когда они с Бет смотрели, как опускают трапы и по ним сходят пассажиры побогаче, в основном с носильщиками, груженными их багажом. — Нас паромом доставят на остров Эллис, чтобы оформить документы. И если мы им не понравимся, отправят обратно в Англию.