Цзянь
Шрифт:
Оправдываешься? Это плохой знак. Даниэла понимала, что если ей не удастся перейти в наступление, она будет конченый человек и в профессиональном, и в человеческом плане. Тогда она уже точно будет собственностью Лантина: и душой, и телом. В заднем кармане брюк. Взять бы бритву, да чиркнуть по венам! Залить бы кровищей и эти сен-лорановские простыни в полосочку, и этот идиотский пеньюар! Данайские дары... Это он себе делает приятное своими подарками, но не ей. Она в эти игры не раз играла. Надоело.
Но вопрос есть вопрос. Она рассказала
– Ну и что они думают по поводу твоего нового стиля?
Голос мягкий, дремотный. Обычный разговор любовников. Но Даниэлу трудно было одурачить. Она отлично понимала, что ему в высшей степени наплевать на то, что там думает кто бы то ни было о ее новом стиле. Главное, чтобы он нравился ему.
– Они были сражены наповал, - весело ответила она.
– И захотели узнать, что это все значит.
– Ну и что же ты им сказала?
– Что я могла сказать? Что мы живем в пору великих перемен. Отшутилась, конечно.
– И как же они относятся к переменам?
– не мог не спросить Лантин.
Этого вопроса Даниэла только и ждала. Рассказывая о всякой всячине, она давно уже ощущала, что тема, которую она хотела затронуть, маячит где-то на периферии их беседы. Она намеренно держалась от нее подальше: для нее было очень важно, чтобы Лантин сам затронул ее, не подозревая, что ему помогли.
– Это зависит от того, кто их инициатор.
– Ну а вообще?
– Вообще? Ты же знаешь, что их приучили воспринимать любые перемены, не рассуждая. Чтобы, значит, не вносить хаос в их строго регламентированный мир.
Он на мгновение задумался.
– А еще о чем они говорили? Много сплетничали? Ага, подбираешься к главному!
– подумала она.
– Да ничего интересного, - ответила она вслух.
– Кто с кем спит. Какого лейтенанта какой майор извлек из своего шкафа. Обычный треп.
– Я просто подумал, не доходят ли до тебя те же слухи, которые доходят до меня.
– Это о чем? Не понимаю.
– Прекрасно понимаешь.
– Лантин придал лицу хитрое выражение.
– Только предпочитаешь хранить лояльность.
– Это кому еще?
– Карпову, конечно.
Ну наконец-то разродился!
– подумала Даниэла.
– Он ведь помогал твоей карьере, дергая за нужные веревочки. Думаешь, я об этом не знаю?
– Причем здесь Карпов?
– А притом.
– Он повернулся к ней погладил ей руку.
– Я думаю, тебе пора завязывать с этой лояльностью.
– Ты меня извини, - возразила Даниэла, - но мне надо думать о своей карьере. Не забывай, он ведь мой начальник!
Даниэла сказала это не столько потому, что так думала, сколько потому, что полагала, что именно это он и ожидал от нее услышать. И она не ошиблась.
– Карпов ворует мои
Его глаза были закрыты, дыхание спокойно, будто он засыпал. Мелкий пот покрывал его лоб липкой, соленой пленкой.
– У Карпова самомнение величиной с Украину, - сказала она после небольшой паузы.
– Это я знаю.
– Самовлюбленные люди сродни шантажистам. У них никогда не хватает здравого смысла, чтобы вовремя остановиться.
– Это твое мнение о нем?
Даниэла промолчала, но не потому, что ей нечего было сказать.
– Карпову принадлежит идея операции "Лунный камень", - заметил он, все еще не открывая глаз.
– За всю его жизнь его осенила только одна хорошая идея.
– Какая?
– Поставить меня во главе внешней разведки.
Он засмеялся, и его веки разлепились так стремительно, что она даже вздрогнула от неожиданности. Уставившись на нее неподвижным взглядом, Лантин произнес, чеканя каждое слово:
– Что мне делать с Карповым?
– И этот вопрос ты задаешь мне?
– А почему бы мне его не задать? Ты знаешь его давно. Причем, довольно... интимно.
– И ты полагаешь поэтому, что он посвятил меня во все свои тайны?.. Даниэла не хотела, чтобы у Лантина создавалось впечатление, что ее легко уговорить.
– Почему бы тогда не обратиться к его жене?
Он предпочел не заметить насмешки, прозвучавшей в ее вопросе.
– Его жена, возможно, и любит его. Кроме того, у нее нет твоих мозгов. А человека, поднявшегося по служебной лестнице до положения, занимаемого сейчас Карповым, свалить нелегко. Будучи начальником Первого главного управления КГБ, он имеет массу друзей. Особенно среди военных. Не мути воду, если хочешь поймать рыбку.
Она засмеялась.
– Можно подумать, ты говоришь серьезно.
– Я в самом деле серьезен.
Вот теперь, кажется, можно и согласиться, - подумала Даниэла.
– Он уже полностью убежден в авторстве этой идеи.
– Это еще надо обговорить, - сказала она вслух.
– Надо.
– Тогда первое, что я попрошу - это разрешение на свободу действий.
Он взглянул на ее груди, такие роскошные, такие плотные, и почувствовал, что в нем опять нарастает желание.
Эх, Юра, не туда ты смотришь, - подумала Даниэла. Она слегка пошевелилась, груди ее затрепетали, и Лантин тяжело задышал.
– В системе госбезопасности ведь работаешь ты, а не я, - сказал Лантин, придвигаясь ближе.
– Зачем тебе мое разрешение?
Она потянулась рукой к его вздыбленной плоти и слегка сжала ее у основания, в то же самое время коснувшись затвердевшими сосками его грудных мышц.
– Настоящая-то власть - у вас. Я имею в виду, власть разрешать и запрещать. Без вас наша контора и гроша ломаного не стоила бы.
Он судорожно вздохнул.
– Такая власть!
– прошептала она, сжимая его член.
– Такая большая!