Д'Арманьяки

Бриньон Луи

– Дитя мое! – негромко заговорила аббатиса.

– Да матушка! – сразу откликнулась Луиза.

– Тебя впереди ждёт жизнь, совершенно отличная от той, что ты видела в обители. В мирной суете много соблазнов. Искушения бывают иногда слишком велики. Не всегда удаётся выстоять, не поддаться ему. Человек так слаб, дитя моё. И вера – единственное, что может защитить нас от греха.

– Я не понимаю вас матушка!

– Запомни, дитя моё, твоя душа принадлежит господу, а тело супругу, предназначенного тебе отцом.

– Я знаю, матушка!

– И никто не должен помешать тебе, выполнить свой долг – стать хорошей супругой и хорошей матерью. Твоя честь принадлежит супругу. Поступишься ею – оскорбишь и супруга, и отца своего, лишишь их чести.

– Вы имеете в виду измену, матушка?

– Святая дева Мария! – аббатиса всплеснула руками, – я не хотела произносить это богопротивное слово, однако именно это я имела в виду.

– Клянусь вам матушка! И призываю в свидетели святую Деву Марию. Клянусь в том, что моим телом будет обладать лишь мой супруг и никто более. Пусть я умру, но клятвы своей не нарушу. Никогда!

– Не пристало юному созданию говорить о смерти, – назидательно начала было аббатиса, но потом внезапно улыбнулась и с нежностью погладила рукой по голове Луизы, – я безмерно рада, ибо правильно воспитала тебя.

Луиза обернулась к аббатисе и с глубокой признательностью произнесла;

– Я никогда не забуду вашей доброты матушка. За эти годы, вы стали мне самым близким человеком. Я горячо полюбила вас и считаю вас, своей матерью. Клянусь вам матушка, вы никогда не услышите обо мне ничего, что может разочаровать вас. Клянусь вам, я буду достойна ваших стараний, ваших ожиданий и вашей любви.

Аббатиса вернула голову Луизы в прежнее положение, ибо меньше всего на свете желала, чтоб Луиза видела, как она расчувствовалась после её слов.

Луиза с полуслова поняла аббатису, как впрочем, и всегда. Между ними, никогда не возникало непонимания. Закончив, расчёсывать волосы Луизы, аббатиса встала. Луиза поднялась вслед за ней. Глядя с материнской нежностью в глаза Луизы, аббатиса протянула ей золотой медальон, на котором, рукой умелого чеканщика была изображена – святая дева Мария с новорождённым Иисусом Христом на руках.

– Этот медальон освещён самим Папой. Ему более пятисот лет. В тебе я уверена дитя моё, но есть ещё Провидение, а оно не всегда благосклонно к нам. Святая дева Мария будет оберегать тебя.

Аббатиса перекрестила Луизу и лишь после этого, повесила ей на шею медальон.

– А теперь постарайся выспаться, дитя моё, утром тебе предстоит дорога.

– Матушка! – Луиза обняла аббатису, – не забывайте меня!

Глава 16

На следующий день, когда Луиза Бургундская покидала стены монастыря, в садах, примыкающих ко дворцу Сен-Поль, царило необычное оживление. Королева решила прогуляться по саду и вследствие этого обстоятельства почти все придворные ринулись без промедления в сад. Благо погода стояла тёплая. На небе не было ни единого облачка, что несомненно способствовало пешим прогулкам, что в свою очередь доставляло удовольствие королеве, а следовательно и двору. Да и кто бы отказался от прогулок между аллей, наполненных благоуханием цветов. Аллей с причудливыми зигзагами и укромными скамеечками, спрятанными меж ветвей густых деревьев. Придворные, разбившись на группы, горячо обсуждали последние новости. А самой последней новостью, был приезд Кастильской королевской семьи, которая прогуливалась здесь же, по одной из аллей. Придворные бросали украдкой взгляды на троицу, которая медленно двигалась по алле и иногда останавливалась, чтобы оценить достоинства особо понравившегося цветка. О чём они беседовали? Видимо, это обстоятельство весьма волновало двор, ибо с первой минуты своего приезда, это троица не разлучалась и постоянно о чём то шепталась. А иногда и столь горячо спорила, что голоса становились слышны окружающим. Но понимая, что суть их спора не должно стать общеизвестным, они тут же замолкали и продолжали ещё тише обычного, чем возбуждали более чем непомерный интерес придворных. Поглощённые наблюдением за таинственной беседой этой в высшей мере странной троицы, почти никто не заметил появление герцога Бургундского, который был весьма раздражён. Не получив привычные знаки внимания, которыми его оказывал двор всякий раз, как только он появлялся, герцог Бургундский и вовсе разозлился. Однако, долго его плохое настроение не продержалось. Заметив в конце аллеи, по которой он шёл, край зелёного королевского платья, герцог довольно улыбнулся и немедля отправился вслед за королевой. Однако, хорошее настроение, едва появившееся у герцога, вновь покинуло его, когда он дошёл до конца аллеи и увидел королеву, восседающую на белой скамейке, что стояла в укромной беседке. Рядом, слегка наклонившись, стоял герцог Бедфорд и говорил видимо нечто очень приятное. Герцог Бургундский сделал этот вывод, когда увидел, что королева улыбается герцогу Бедфорду. Вновь ощутив раздражение, герцог Бургундский направился к ним. Предварительно, не забыв, изобразить на лице улыбку.

– Я польщён, – говорил герцог Бедфорд, – позвольте и мне сказать, слухи о вашей красоте выглядят весьма скромными, по сравнением с тем, что осмеливаются лицезреть мои глаза.

Кстати сказать, герцог Бедфорд ничуть не льстил королеве, ибо достигнув 45 лет, она ещё считалась одной из самых красивых женщин, и не только во Франции.

– Вы мне льстите герцог, – королева расправила складки своего платья, занимая более удобное положение и кокетливо улыбнувшись добавила. – А вот и герцог Бургундский!

Герцог Бургундский поклонился королеве и обменялся поклонами с герцогом Бедфордом.

– Вы выглядите неотразимо Мадам, – герцог Бургундский как то по особенному произнёс эти слова.

– То же самое говорил милорд Бедфорд!

– Вот как? – герцог Бургундский хмуро посмотрел на своего будущего зятя.

Тонко почувствовав, что он вмешивается в сугубо личные отношения, Бедфорд изменил тему разговора.

– Король поручил мне определить дату бракосочетания с Екатериной Валуа. Он желает ускорить события и предлагает конец этого месяца.

– Наш кузен, Генрих, всегда был излишне нетерпелив, – заметила вскользь королева, – однако мы ничего не имеем против такого оборота событий. Не так ли монсеньор? – королева неспроста обратилась с этим вопросом к герцогу Бургундскому. Его мнение играло чуть ли не главную роль.

Герцог Бургундский кивнул головой.

– Полагаю, мы можем пойти навстречу его величеству. Однако, возникает немало вопросов, связанных с предстоящим бракосочетанием его величества и принцессы Екатерины. В особенности, я бы отметил два из них, наиболее важные. Вопрос регентства и вопрос земель. И я желал бы обсудить эти вопросы, до заключения брака.

– Прежде чем приступить к обсуждению этих, весьма серьёзных вопросов, – осторожно заговорил герцог Бедфорд, – хочу напомнить некоторые факты. Прежде всего, наша армия в настоящее время осаждает Руан. С его падением, мы получаем всю Нормандию и свободную дорогу на Париж. Излишне говорить о том, что знает каждый. Во Франции нет сил способных остановить наше продвижение. Впрочем, если такие попытки будут иметь место, они закончатся так же, как завершилось сражение при Азенкуре. Следовательно, даже весьма поверхностный анализ показывает, что Франция слишком слаба, чтобы оказывать сопротивление нашей армии, значит и условия выставлять она не должна. Но это вовсе не означает, что король отказывается вести переговоры, – тут же поправил себя Бедфорд, краем глаза наблюдая за выражением лица герцога Бургундского.

Герцог Бургундский взглянул на королеву. Она дала понять, что он может говорить и от её имени. Они не раз обсуждали брак Екатерины и придерживались одного мнения.

– Высказывайтесь яснее, милорд! Его величество намерен обсудить с нами интересующие нас вопросы, или нет?

– На этот вопрос сложно ответить монсеньор! – Бедфорд ушёл от прямого ответа, – от его величества зависит не так много, как вам кажется. Возможно, он смог бы помочь в решении вопросов, о которых вы упоминали. Однако, существует Дофин. Король не может игнорировать наследника престола.