Д'Артаньян в Бастилии
Шрифт:
— Но ведь это его слуга!
— Это так. И все же…
— Я должна расспросить его, — порывисто произнесла Камилла.
— Но разве вы не видите, что он без чувств!
— Я буду ухаживать за ним! Я буду сидеть возле него.
И когда он придет в себя, быть может, сообщит что-то новое.
Маркиза была тронута этим открытым проявлением чувств, но поведение Камиллы настолько не соответствовало нормам светского салона, где любые сильные переживания считались отступлением от правил «хорошего тона», что она тотчас поспешила насмешливо добавить:
— Фи, милочка, полно. Успокойтесь, вы сделались очень похожи на нимфу Калипсо, оставленную Одиссеем. Над вами будут смеяться слуги.
— Меня это нисколько не заботит! — живо откликнулась девушка. Она гордо выпрямилась, и в глазах ее сверкнули молнии. Камилла де Бриссар в эту минуту была очень хороша собой. И маркиза не могла этого не заметить. Маркиза поняла и оценила. Больше того, маркиза посочувствовала. Но на свой лад.
«Бедняжка, — решила маркиза. — Она, кажется, принимает слишком близко к сердцу все, что касается этого мушкетерского лейтенанта. Следует помочь ей излечиться от этого недуга». Вслух же она сказала:
— Успокойтесь, за ним будет неотступно наблюдать врач, который, кстати, уже осмотрел пострадавшего и рекомендовал пациенту полный покой. Поэтому самое лучшее, что мы сейчас можем сделать, это удалиться и побеседовать в зале наверху. Пусть с ним останется одна сиделка!
Последнее адресовалось не столько к Камилле, сколько ко всем остальным. Комната, где лежал злополучный Планше, быстро опустела, а одна из служанок села у изголовья страждущего, готовая прийти ему на помощь по первому зову.
Маркиза Рамбулье провела Камиллу в свое голубое царство, чтобы полюбоваться вновь обретенным видом из окон.
— Кто он — этот загадочный господин д'Артаньян? — спросила маркиза, устремив на Камиллу свой испытующий взор.
— Он… он — лейтенант королевских мушкетеров, — проговорила Камилла, покраснев против своего желания.
— Но раз он находится в Бастилии, он больше не офицер короля, не так ли?
— Разве господин Бассомпьер перестал быть маршалом Франции оттого, что кардинал отправил его в Бастилию? — запальчиво спросила Камилла.
— Бассомпьеру вовсе не обязательно оставаться маршалом, ему достаточно того, что он Бассомпьер, — слегка улыбнулась маркиза. — Мушкетер д'Артаньян — совсем другое дело. Без офицерского мундира бедный гасконец ничто.
— Нет! Это не так, маркиза, — решительно заявила девушка. Д'Артаньян — исключительный человек. И мне случалось в этом убедиться.
Но бедняжка имела дело со слишком искушенной противницей. Маркиза увидела, что Камилла готова броситься в бой с открытым забралом, и решила сменить тактику.
— Расскажите же мне о нем, — попросила она. — Если это не секрет, разумеется, — добавила маркиза, улыбнувшись.
Камилле не слишком хотелось рассказывать о своей встрече с гасконцем, но она не желала уступать и с невозмутимым видом подняла перчатку. Ей никак не улыбалась перспектива выглядеть в глазах маркизы любовницей д'Артаньяна, что несомненно бы произошло, начни она скрытничать.
«Это было бы досадно, — подумала она, — потому что никак не соответствовало бы действительности». И Камилла рассказала маркизе о своем знакомстве с мушкетером в Ла-Рошели, опустив те подробности, которые ей не захотелось сообщать. Свой смелый поступок, когда она, явившись поздним вечером в тюрьму к д'Артаньяну, помогла ему бежать, поменявшись с ним плащами, она объяснила естественным состраданием к молодому отважному человеку, который был бы повешен в расцвете лет.
— О, какая романтичная история! — всплеснула руками маркиза. — Этот господин Д'Артаньян, должно быть, имеет дар привораживать женские сердца! С ним постоянно случаются совершенно необычные происшествия подобного рода!
— А разве с господином д'Артаньяном такое случалось и раньше? спросила Камилла, почувствовав укол ревности.
— Право, не знаю в точности, — нарочито небрежно произнесла маркиза, украдкой наблюдая за Камиллой. — Я незнакома с этим гасконским храбрецом. Но говорили, что он потерял свою возлюбленную. Кажется, она погибла от яда. С тех пор он избегает женщин, и это придает ему еще больше очарования в глазах парижских дам. Впрочем, нет! Я припоминаю что-то насчет одной белокурой англичанки, которую звали «миледи»…
— Миледи! И все? — не удержалась Камилла. — Просто «миледи»?
— Говорю вам — никто не знал ее имени! — отвечала маркиза. — Все, что касается господина д'Артаньяна, скрыто завесой таинственности! Кажется, она тоже погибла. — Маркиза приблизилась к Камилле и проговорила почти шепотом:
— Поговаривают, от его руки.
Камилла побледнела.
— Вы заметили, должно быть, какими глазами смотрит на вас граф де Вард? — продолжала между тем маркиза.
Замешательство девушки показало маркизе, что она находится на верном пути.
— Граф может быть полезен для вас. Он также был влюблен в ту женщину и, если не ошибаюсь, дрался из-за нее на дуэли. С господином д'Артаньяном. О, это запутанная история. Граф де Вард сначала поклялся убить гасконца, но после узнал, что миледи сама подсылала к д'Артаньяну наемных убийц, и, кажется, примирился с ним. Во всяком случае они больше не дрались на дуэли.
— Но граф де Вард не станет мне сообщать о таких личных вещах!
— Повторю вам, Камилла: вы разве не замечаете его взгляда? Вы красивая женщина, и не мне вам объяснять, какую власть может получить такая женщина, как вы, над любым мужчиной, если она умна к тому же. Стоит вам захотеть, и де Вард потеряет голову, Камилла, а в таком состоянии мужчины способны на любое безрассудство. Вы легко добьетесь от него всего, чего захотите. В самом деле, Камилла, вам пора обзавестись поклонником, иначе это становится просто неприлично. Только не увлекайтесь слишком и вы получите и пользу и развлечение одновременно.
— Вы рекомендуете мне поощрить графа де Варда?
— Непременно. Но — слегка. Пусть он увлечется вами не на шутку. Пусть не спит ночей и повторяет ваше имя во сне, если ему все-таки удастся заснуть.
— Но, я слышала, он — кардиналист? Я боюсь кардинала.
— Насколько мне известно, граф действительно состоял у кардинала на службе и был на волосок от смерти, но кардинал отплатил ему самой черной неблагодарностью; вы ведь знаете, министр ценит только тех, кто полезен ему, кто добился успеха. Де Вард допустил какой-то промах и вдобавок позволил проткнуть себя шпагой, следовательно, не оправдал надежд его высокопреосвященства и сделался ему не нужен. Вы можете быть спокойны на этот счет, граф де Вард расстался с Ришелье и никогда не простит ему обиды.