Д'Артаньян в Бастилии

Харин Николай

Глава пятьдесят вторая

Гороскоп Ришелье

(продолжение)

— Итак, — промолвил Ришелье, — мне досаждает подагра. Какие вы знаете средства от нее, чтобы их не знали другие врачи?

Бежар приосанился:

— Надо приложить к больному месту кусок бычачьего мяса, смоченного виноградным вином. По прошествии шести часов его следует снять и положить в теплое место, чтобы оно протухло, а затем дать съесть собаке.

— Какой в этом смысл?

— Повторяя этот прием несколько раз, мы добиваемся того, что пациент излечивается, а болезнь переходит к собаке.

Секретарь кардинала, скрипевший пером в углу, оторвался от своего занятия и уважительно посмотрел на Бежара.

Кардинал, однако, придерживался иного мнения. Он снова поморщился:

— Есть ли у вас в запасе какое-нибудь более осмысленное средство?

— Конечно, ваше высокопреосвященство, — почтительно поклонился Бежар. Надо в час Марса или Венеры истолочь травы ир гвианский, иначе Cipura puludosa, смешать с яичным желтком и, сделав стержень, наподобие спички, съесть натощак.

— Это куда ни шло, — кисло улыбнулся кардинал. — Хорошо, я беру вас к себе с испытательным сроком. Если вы в течение месяца докажете ваше врачебное искусство, вы будете получать двадцать тысяч ливров в год. Жить будете здесь, во дворце, чтобы я всегда имел вас поблизости. Полагаю, вы можете представить рекомендательные письма? На этом пока закончим. Витре, проводите господина Перье.

Когда шаги Бежара и сопровождающего его дежурного офицера затихли в отдалении, кардинал повернулся к секретарю.

— Надеюсь, вы все записали, что тут наговорил этот человек? Снимите копию и срочно пошлите в Университет господам Ферье и Видалену. Пусть дадут свое заключение.

Мне необходимо знать, смыслит этот господин Перье в медицине или нет. Кроме того, выясните, не ядовит ли этот… как вы там записали? Вот именно ир гвианский.

И все лекарства от Перье впредь посылать химикам в Университет на анализ. Сразу же по получении. В строжайшем секрете.

Ир гвианский, по мнению университетских ученых, не представлял никакой опасности для здоровья. Не возникло у них сомнений и в том, что лже-Перье человек весьма сведущий.

Таким образом, в штате кардинала оказался ученый человек, которого, очевидно, и следовало опасаться.

«Впрочем, я проверю его со всех сторон, хотя того, что мне удалось узнать у этого удивительного создания по имени Анна Перье, с избытком хватит, чтобы отправить этого самозванца на виселицу, — подумал кардинал. — Господин Морен и его гороскоп и тут попали в точку. Только в одном он ошибся: военного поражения не будет. В поход войска поведет бравый маршал де Ла Форс, он и разобьет мятежников!»

В этот момент доложили о капитане гвардии де Кавуа.

— Что случилось, де Кавуа? Вы здоровы? — осведомился кардинал, посмотрев на капитана своих телохранителей. Он решил, что капитан снова заболел.

— Ваше высокопреосвященство, лучше бы я снова слег!

Лучше бы я умер!) — Да что такое стряслось?!

— Я пришел доложить вашему высокопреосвященству, что Бикара тяжело ранен и врачи полагают, что его жизнь висит на волоске.

— Ранен? Кем же? — по тону кардинала было ясно, что тому, кто ранил его офицера, не миновать Бастилии.

— По словам очевидцев, тем самым дворянином громадного роста, который затем уложил еще пятерых…

— Пятерых?! — вскричал кардинал. — Вы сказали — пятерых, де Кавуа?! Я, верно, ослышался!

— Но из них только двое из числа роты, остальные — патрульные стрелки.

— Вы меня несказанно утешили, де Кавуа, — гневно гаркнул кардинал. Как это могло произойти?

— Этот человек сбросил на них с балкона комод, сундук и два тяжелых шкафа…

— Послушайте, де Кавуа! За кого вы меня принимаете?

Они что, все спятили, что стояли под этим проклятым балконом, дожидаясь, покуда ваш загадочный великан не сбросит на них всю эту мебель?!

— Не совсем, ваше высокопреосвященство. Они пытались выломать входную дверь…

— Вот как?! Мои люди пытались ворваться в чей-то дом, выломать дверь? Чей же дом удостоился такой чести?

— Герцога де Шеврез, ваше высокопреосвященство.

— Вы с ума сошли, де Кавуа. Вы знаете, как я отношусь к герцогу. Герцог — милейший человек и не имеет ничего общего со своей сумасшедшей женой, кроме, разве, того, что она носит его имя… Надеюсь, вы принесли извинение герцогу и не слишком повредили его двери.

— Ох, ваше высокопреосвященство!

— Проклятие! Видите, де Кавуа, до чего вы меня довели, я ведь лицо духовное, и мне не подобают подобные выражения. Но что я еще могу сказать в ответ на ваше оханье!

— Ах, ваше высокопреосвященство!

— Вы будете говорить или нет? Что сталось с домом герцога?!

— Его… больше нет.

— Куда же он делся в таком случае?

— Он… сгорел.

— Сгорел?! — взревел кардинал.

— Дотла, ваше высокопреосвященство.

— Ах!

— Вашему высокопреосвященству плохо? Не послать ли за врачом?

— Ох!

— Эй, Шарпантье, врача его высокопреосвященства!

— Прекратите, болван! Не хватало мне еще этого отравителя!

— Шарпантье, скорее же. Его высокопреосвященство бредит!

— Замолчите, болван. Я хотел сказать, что не хочу видеть… этого Бежара… то есть Перье. И вообще не хочу видеть никаких врачей.

— Но вы так побледнели…

— Это все пустяки по сравнению с тем, как сейчас побледнеете вы, де Кавуа!

— Я уверяю вас, ваше высокопреосвященство, что прибыл на место происшествия слишком поздно и не успел их остановить…

— Но почему, ответьте мне, почему этим болванам вздумалось спалить дом герцога? — простонал кардинал.

— Они хотели выкурить их дымом, ваше высокопреосвященство.

— Кого?! Силы небесные!

— Ваше высокопреосвященство, вам действительно не нужен врач?

— Если вы мне хоть раз напомните о враче, вы окончите свои дни в Бастилии!

— Слушаюсь. Патруль моих гвардейцев под командованием Бикара двигался по улице Святого Фомы и повстречал на своем пути двух мушкетеров со слугами, причем последние были вооружены мушкетами, словно они собрались на войну.