Д. Л. Браденбергер Национал-Большевизм. Сталинская массовая культура и формирование русского национального самосознания (1931-1956)
Шрифт:
Курсы политобразования и дискуссионные кружки к середине 1930 годов были организованы во многом по тем же принципам, что и государственное школьное обучение. Перед пропагандистами-комсомольцами была поставлена задача дополнить лекции по истории партии «фактами и примерами из современной жизни, дать слушателям полное представление об исторических событиях», — подход, призванный «воспитывать слушателей в духе советского патриотизма» [252] . Возрастала роль учебников в программах курсов, составленных для членов партии, гражданских специалистов и солдат Красной Армии. Книги элементарного уровня, например, «Политбеседы» С. Б. Ингулова или «Политграмота» Волина и Ингулова, знакомили читателей с вопросами, более подробно раскрытыми в учебниках по истории партии Н. Н. Попова «Очерк истории ВКП (б)», Ем. Ярославского «История ВКП (б)» и В. Г. Кнорина «Краткая история ВКП (б)» [253] . В целом ряде других пособий также прослеживалась связь с такими основополагающими трудами, как «СССР — страна социализма», «История Гражданской войны в СССР» (под ред. Горького), «К вопросу об истории большевистских организаций в Закавказье» Л. П. Берии и «Сталин и Красная Армия» Ворошилова [254] .
252
49 ЦХДМО 1/23/1253/36-37.
253
С. Ингулов. Политбеседы: Краткий учебник политграмоты. М., 1934. 1935; В. М. Волин. Политграмота. Учебник для кандидатских партийных школ, 2-е изд. М., 1932; В. Волин и С. Ингулов. Политграмота. М., 1935; Н. Попов. Очерк истории ВКП (б). 15-е изд., исправленное и дополненное. М., 1932; Ем. Ярославский. История ВКП (б). В 2 тт. М., 1933; В. Г. Кнорин. Краткая история ВКП (б). М., 1934.
254
СССР— страна социализма: Статистический сборник/Под ред. Л. Мехлиса, Е. Варги и В. Карпинского. М., 1936; Л. П. Верш. К вопросу об истории большевистских организаций в Закавказье. М., 1935; К. Е. Ворошилов. Сталин и Красная Армия. М., 1937; общая информация по теме см.: ЦХДМО 1/23/1253/3-100.
Учебной программе, с самого начала напоминавшей лоскутное одеяло, стала угрожать еще большая опасность, когда в результате партийных чисток второй половины 1930 годов в ней появились зияющие дыры. В середине 1937 года, например, во все областные, краевые и республиканские парторганизации
255
ЦХДМО 1/23/1251/10-11; РГВА 9/29с/321/1; 9/35с/92/34-35.
Тем временем Политическое управление Красной Армии рекомендовало готовить вводные уроки на основе дополнительных текстов, таких как «Наша Родина» Стецкого и «Что дала Советская власть трудящимся?» Калинина [256] . Учащиеся, прошедшие начальный уровень подготовки, могли переходить к изучению следующих материалов: «К 20-летию Октябрьской революции» В. М. Молотова, сборнику «20 лет советской власти» или «СССР — страна социализма» [257] . Предполагалось, что законченный вид этой бессистемно составленной программе должен придать исторический нарратив, роль которого выполняли заключительные главы «Краткого курса истории СССР» Шестакова, так как историю партии, согласно официальным указаниям, нужно было изучать в связи с историей страны [258] .
256
Наша Родина/Под ред. А. Стецкого, С. Ингулова и Н. Баранского. М., 1937; М. И. Калинин Что дала советская власть трудящимся? М., 1937.
257
В. М. Молотов. К 20-летию Октябрьской революции. М., 1937; 20 лет власти: Статистический сборник (цифровой материал для пропагандистов). М.,1937.
258
РГВА 9/29С/355/15-20; 9/29с/349/69 Комсомол и РККА печатали учебник и сопутствующие материалы в своих журналах по частям или издавали их в виде брошюр, например. Комсомольский пропагандист и агитатор РККА. 1938. № 5. 1938; Пропагандист и агитатор РККА. 1937. № 34; Создание русского национального государства (в помощь групповодам политзанятий). Л., 1938.
О приоритетах государственной школы напоминают и попытки централизовать политическое образование, в середине 1930 годов характеризовавшееся чрезвычайно широким, но, очевидно, неэффективным набором курсов, разработанных для партийного руководства, а также военных и гражданских специалистов [259] . Вопросы реформы образования появились даже на повестке дня Политбюро весной 1937 года: обсуждалось предложение ввести двухуровневые курсы, в первую очередь для партийных кадров. Однако с этими планами пришлось распрощаться в начале осени; очевидно, последняя волна партийных чисток настолько основательно уничтожила существенную часть советского пантеона героев, что Главлит фактически должен был наложить запрет на все учебники, необходимые для таких курсов [260] .
259
РГВА 9/29С/323/100; РГАСПИ 17/120/307/15-19.
260
См.: РГАСПИ 17/3/989/16; РГВА 9/29с/323/110-119. Единственный комплект материалов о предложенных «Партийных» и «Ленинских» курсах хранится в РГВА, но содержит лишь фрагменты из общей дискуссии в партийной верхушке о перестройке партийного образования весной 1937 года. По всей видимости, досье осталось незавершенным после самоубийства адресата — Я. Б. Гамарника — накануне его ареста в мае 1937 года. Копии, которые должны находится в РГАСПИ, судя по всему, исчезли вместе с архивами Агитпропа 1930 годов.
В результате этого провала к сентябрю 1937 года были проведены в жизнь лишь незначительные реформы [261] . Впоследствии критики системы политобразования будут жаловаться, что огромное число учащихся затемняло прискорбно низкое качестве обучения. Курсы различались по продолжительности от нескольких занятий до нескольких лет, а слушатели приходили и уходили, когда им вздумается. Осложняло проблему отсутствие квалифицированных пропагандистов, еще больше усугубляли ее проводившиеся чистки [262] . Через год на крупной конференции пропагандистов осенью 1938 года Ярославский проиллюстрировал неудовлетворительность агитации на местах историей о провинциальном лекторе, объяснявшем членам кружка, что слово «фашизм» произошло от «Фош», фамилии французского генерала правых взглядов. «Нашелся парень все-таки», — саркастически заметил Сталин к удовольствию собравшихся [263] .
261
РГВА 9/29с/349/2-4, 7, 165-171, 313-316; Программа по истории ВКП (б) для партийных кружков (проект)//Большевик. 1937. № 11. С. 68-90; А. Федоров. О подготовке младших политруков // Пропагандист и агитатор РККА. 1938. № 12. С. 8-9.
262
РГАСПИ 17/120/307/289, 85-86, 122-125, 148-149, 38; Peter Konecny. Builders and Deserters: Students, State, and Community in Leningrad , 1917-1941. Montreal , 1999. P. 135-157, 138-141; [Anonymous]. Lenin Schools for [the] Training of Political Officers in the Soviet Army. No. 12// Research Program on the USSR Mimeograph Series. New York, 1952. P. 3-6.
263
РГАСПИ 17/120/307/238-239. Позже той же осенью А. С. Щербаков вспоминал другой случай некомпетентности на местах: «Это не анекдот, что один пропагандист на вопрос слушателя расскажите, что такое ось Берлин-Токио ответил, "Точно не помну, но припоминаю, что это что-то вроде меридиана, который проходит где-то около Токио"». См.: РГАСПИ 88/1/779/31.
Шутки шутками, но Сталин, поддразнив Ярославского, вслед за этим сам выступил на той же конференции с речью, в которой поддержал опасения своего соратника по поводу того управления политическим образованием пропагандистами на местах [264] . Однако он выразил надежду на решение многих проблем, от которых страдала система политобразования, после триумфального выхода в свет «Краткого курса истории ВКП (б)» в начале осени. По официальным планам, учебник должен был не только централизовать учебную программу по истории партии, но и привести ее в соответствие с различными курсами от истории и политэкономии до экономической географии [265] . Согласованные с курсами по другим дисциплинам и разделенные по уровням подготовки учащихся, вновь переработанные курсы и читательские кружки быстро получили официальное одобрение [266] .
264
РГАСПИ 17/120/307/238-239.
265
См.: РГАСПИ 17/120/307/167-173, 104-106, 169, 131. На конференции 1938 года В. А. Быстрянский одобрил объединение истории партии с государственной историей СССР, а также поставил «Краткий курс истории ВКП (б)» в один ряд с учебником Шестакова. Однако другие участники, например идейный коммунист А. В. Морозов, руководитель семинара пропагандистов партийного комитета Москворецкого района Москвы считали, что учебник Шестакова оставил все остальные партийные труды далеко позади.
266
О постановке партийной пропаганды в связи с выпуском «Краткого курса истории ВКП (б) //Правда. 1938.15 ноября. С. 1-2. Во время предварительных обсуждений Сталин решительно отверг требования увеличить набор на местах почти в четыре раза, до 8 миллионов человек, вместо этого предложив подход, который дополнил бы существующие курсы новым акцентом на самостоятельное обучение членов партии, красноармейцев и гражданских специалистов с хорошим образованием. В некоторых исследованиях высказывается ошибочное предположение о том, что все курсы партийной истории должны были быть распущены и заменены самостоятельным освоением материала, — в реальности подобные послабления касались только интеллигенции. См.: РГАСПИ 17/120/307/252-254; также 246,131,10-11, 33, 63,154, 289-290; В. В. Волков. Концепции культурности, 1935-1938 годы: Советская цивилизация и повседневность сталинского времени//Социологический журнал. 1996. № 1-2. С. 210-211; Oleg Kharkhordin. The Collective and the Individual in Russia : A Study of Background Practices. Berkeley, 1999. P. 166.
Важно отметить, в какой степени смесь истории партии и страны должна была определять программу. Каждая глава крайне важного «Краткого курса истории ВКП (б)» начиналась с обзора гражданской и государственной истории. В связи с этим постановление ЦК ВЛКСМ напоминало пропагандистам о том, что «глубокое усвоение марксизма-ленинизма требует высокой общеобразовательной подготовки, знания общей истории и истории народов СССР». И хотя основное внимание предполагалось сосредоточить на истории партии, преподаватели не должны были опускать «лекции по вопросам международной и внутренней политики СССР, истории нашей страны» [267] . Схожие приоритеты лежали в основе курсов в Красной Армии [268] . Дополнительным материалам, например, таким, как «Наша родина» и «СССР и страны капитализма», отводилась роль вводной исторической базы, которую со временем собирались дополнить учебником Шестакова [269] .
267
ЦХДМО 1/23/1342/2206-24.
268
РГВА 9/29c/513/48, 88, 438.
269
СССР и страны капитализма/Под ред. Л. Мехлиса, Е. Варги и В. Карпинского. 2-е изд. М., 1938; РГВА 9/29с/513/35-36, 98; ЦХДМО 1/23/1342/22об– 24; Программы экстерната за Военно-политическое училище [sic] в 1939 году//Пропагандист и агитатор РККА. 1939. № 15. С. 38-40.
Возможно, на руссоцентричную, этатистскую направленность этих программ указывает тот факт, что обсуждения дружбы народов и советской национальной политики фактически отсутствовали в планах политической подготовки Красной Армии с 1938 по 1940 год [270] . В том же духе формировалась и популярная серия «Библиотека красноармейца», в нее вошли книги исключительно о русской истории [271] . Без явного логического обоснования политическое образование практически по умолчанию оказалось сосредоточено на скрещивании партийной и государственной истории в программе, изложенной патриотическими, национал-большевистскими лозунгами и основанной на культе личности Сталина.
270
См. большое число учебных материалов в: РГВА 9/29 s/513; также: О политической учебе красноармейцев и младших офицеров РККА в 1938-1939 учебном году/Правда. 1938. 9 декабря. С. 3. Пусть менее руссоцентричная чем учебник Шестакова, «Наша Родина» Стецкого выводила на передний план патерналистские заявления: «Дружно пошли на помощь трудящиеся массы более передовых народов СССР тем народам, которые были особенно угнетены царизмом. Много сделали для угнетенных в прошлом народов русский рабочий класс, вооруживший трудящиеся массы всех советских народов своим опытом борьбы за коммунизм. Русские трудящиеся массы принесли рабочим и крестьянам угнетавшихся царизмом народов русскую культуру, которая оказала большое влияние на развитие культуры всех народов нашего великого союза». См.: Наша Родина. С. 60; также рецензию на издание книги 1937 года в: Книга о социалистической родине//Спутник агитатора. 1937. № 19-20. С. 73.
271
Например, «Нашествие Батыя», «Ледовое побоище», «Куликовская битва» и «Суворов». См.: С Туров. Библиотека красноармейца//Правда. 1938. 7 декабря. С. 6; Б. Яковлев. Библиотека патриотов//Красная звезда. 1939. 16 сентября. С 2. Поразительно, что в последней статье критикуется исключительно руссоцентричная направленность и звучат требования выпустить новые книги о нерусских военных героях, Богдане Хмельницком, Устине Кармелюке, Амангельды Иманове и Семене Каро. См. прим. 61-63 к гл. 5
Как и в государственных школах, на занятиях по политическому образованию царили «сократические» методы преподавания (устные ответы, чтение вслух, вопросно-ответные письменные задания) и механическое заучивание материала. Тем не менее, некоторые оценки компетентности учащихся в сложившейся системе политучебы оказались положительными, несмотря на недостатки преподавания. Например, из 354 красноармейцев-партийцев, сдававших экзамен по воинским соединениям на Дальнем Востоке в апреле 1939 года, 66% получили либо хорошие, либо отличные оценки, 31% — «удовлетворительно», и лишь 3% провалили экзамен. Из 228 комсомольцев 72% получили «отлично» и «хорошо», 26% показали удовлетворительные результаты, и два процента не сдали экзамен [272] . Однако другие отчеты комсомола и Красной Армии менее оптимистичны: в них содержатся жалобы на шаблонные методы преподавания и поощрение механического заучивания материала [273] . Некоторые агитаторы на занятиях ограничивались лишь чтением вслух учебника Шестакова [274] . Подобные методы не только тормозили учебный процесс, но и ограничивали агитационную ценность учебной программы. В ленинградских зенитных войсках проверка обнаружила, что солдаты второго года службы и младшие офицеры плохо усвоили «историю борьбы русского народа за свою независимость (Ледовое побоище, освобождение от монгольского ига, разгром польских интервентов в 1612 году) и прогрессивные события в истории нашей Родины (крещение Руси и т.д.)» [275] . Эти темы считались достаточно приоритетными, чтобы регулярно докладывать об ошибках солдат при обсуждении гражданской истории в отчетах, посылаемых в Политическое управление Красной Армии в довоенный период [276] . Но если слушатели испытывали большие трудности, изучая русскую историю, то им пришлось еще тяжелее при освоении понятного лишь посвященным «Краткого курса истории ВКП (б)». Около 40% обучавшихся в училище им. Орджоникидзе получали неудовлетворительные оценки по политучебе — такие же результаты показывали учащиеся многих других училищ [277] . В постановлении ЦК 1939 года и в известной статье в журнале «Большевик» указывается, что у многих учащихся неизменно возникали сложности в понимании партийной истории [278] . Корень проблемы, вероятно, кроется в образовательном уровне учащихся, поскольку среднестатистический советский гражданин в 1940 году не закончил и четырех классов общеобразовательной школы. Даже среди городских жителей и партийцев, показатели были не намного выше [279] . Говоря прямо, «Краткий курс истории ВКП (б)» был просто слишком абстрактным и отвлеченным для большинства тех, кому он предназначался [280] . В комсомольских отчетах содержатся свидетельства о том, что сами пропагандисты чувствовали себя намного увереннее, преподавая русско-советскую историю, чем остальные предметы, будь то история партии, политэкономия или экономическая география [281] .
272
РГВА 9/29С/491/27-28; 9/29с/452/191, 205-206, 449; 9/39С/95/137-140.
273
ЦХДМО 1/23/1462/25-35; РГВА 9/29с/452/194, 206, 232, 234-235, 240-248, 326-328, 359-364, 450. Автора одного из отчетов особенно беспокоил тот факт, что низкий вровень преподавания препятствовал агитации среди солдат: «Изучение народов СССР превращено в самоцель, в голое заучивание отдельных формул и дат без анализа событий. Красноармейцы слабо воспитывают на примерах героизма русского народа и его представителей» (Л. 234).
274
РГВА9/36С/3778/104. Больше об обеспокоенности и некомпетентности местных агитаторов см.: HP 14/а/2/7-9; HP 28/а/3/7; HP 59/а/5/42.
275
РГВА9/29С/452/361.
276
В отчете по 6899-му соединению говорилось: «в ряде групп красноармейцев 2-го года службы и мл. командиров срочной службы плохо знают исторические даты и события, не умеют давать политической оценки историческим фактам». Например, солдаты части № 5424 заявили, что «на Куликовском поле бились Италия и Абиссиния», вместо того, чтобы связать битву 1380 года с именем Дмитрия Донского. Похожие отчеты поступали даже с Кавказа, где «героическая история русского народа, и народов СССР вообще, в борьбе их против иноземных интервентов, — не достигла воспитательной цели и преподносилась как нечто отвлеченное и ненужое воспоминание о прошлом». См.: РГВА 9/36с/3778/44, 392; также 9/36С/3778/64, 73; 9/29 s/452/361.
277
РГВА 9/39s//95/68. Более общую информацию см.: 9/39с/95/98-104; 9/29 s/452/49-50.
278
О постановке пропаганды Марксизма-Ленинизма в Белорусской ССР, Орловской и Курской областях//Большевик. 1939. № 15-16. С. 48-50; также Против самотека в пропаганде Марксизма-Ленинизма //Большевик. 1939. № 15-16. С. 51-58; Большевистскую пропаганду – на высшую ступень//Большевик. 1940. № 10. См. особенно с. 4-7.
279
Moshe Levin. The Making of the Soviet System: Essays in the Interwar History of Soviet Russia . New York , 1985. P. 39-41, 209-240; К. Б. Литвак. К вопросу о партийных переписках и культурном уровне коммунистов в 20-е годы//Вопросы истории КПСС. 1991. № 2. С. 79-92; John Barber. Working Class Culture and Political Culture in the 1930s//The Culture of the Stalin Period/Ed. Hans Gunther. New York, 1990. P. 3-14. Из небольшого числа детей, посещавших занятия в конце XIX в. большинство бросило школу через два года. См.: прим. 17 к гл. 1.
280
Комсомолец И. Н. Цыбин во время учебы в училище им. Орджоникидзе был очень разочарован «Кратким курсом истории ВКП (б)». Он сказал что если бы узнал, кто написал эту книгу, то «побил бы его по голове». РГПА 9/39С/95/68; также 19/39с/95/19, 9/39с/75/35. См. также: Пока стучит сердце: Дневники и письма Героя Советского Союза Евгении Рудневой. M., 1995. C. 76-78, 64, 46. Stephen Kotkin Magnetic Mountain: Stalinism as a Civilization. Berkeley , 1995. C. 309, 331; HP 14/a/2/6-8; HP 17/а/2/35.
281
ЦХДМО 1/23/1304/30; также 1/23/1304/ 46-47; Пока стучи сердце. С. 71. Невольно красноречивым оказалось непосредственное соседство в газете «Правда» снимка, на котором жители Москвы покупали «Краткий курс истории ВКП (б)», и статьи «Агигаторы изучают героическую историю русского народа». См.: Правда, 1938. 3 октября. С. 3.
Нехватка основных учебников, газет и материалов для чтения на политических курсах и в клубах Красной Армии, конечно же, не способствовала улучшению ситуации [282] . Увеличившиеся внимание и поддержка во второй половине 1930 годов благотворно сказались на давно забытых военных библиотеках и библиотекарях [283] . Тем не менее, исследования тех лет показывают, что зачастую библиотечные полки либо пустовали, либо оказывались до отказа забиты книгами, внесенными Главлитом в черный список [284] . Только в марте 1939 года из библиотек Красной Армии были изъяты около 314 томов. В январе 1941 года в библиотеках дивизий все еще обнаруживали книги о Троцком или учебники Покровского [285] . Страх разбирательств заставил библиотекарей воспользоваться вполне предсказуемым методом: по всей РСФСР они проводили упреждающие чистки вверенных им коллекций [286] . В иркутском гарнизоне Красной Армии чрезвычайно свободное толкование приказов Главлита вылилось в полное устранение из библиотечных фондов любых материалов, содержащих даже случайные ссылки на известных «врагов народа», — благодаря проявленному рвению в библиотеке не осталось даже основополагающих материалов, например протоколов партийных съездов и старых номеров идеологических журналов. В Центральном Доме Красной Армии в Москве по той же причине было уничтожено собрание сочинений Фрунзе, а также многие статьи и речи Ворошилова [287] . В других библиотеках во время «чисток» пострадали такие фундаментальные труды, как «СССР и страны капитализма» и «Наша Родина» [288] . Хотя страхи Главлита по поводу случайного использования запрещенных материалов в процессе обучения время от времени оказывались ненапрасными, чаще всего ситуация характеризовалась скорее нехваткой учебников, чем неумышленным использованием запрещенной литературы [289] . Действительно, несмотря на поистине огромные объемы книгопечатания в стране в конце 1930 годов, возникает впечатление, что количество изъятых из обращения в 1938-1940 гг. книг равнялось количеству напечатанных. Литература по истории партии и кампаниям, воспевающим советский патриотизм середины 1930 годов, уничтожалась с особенной тщательностью. Государственные издательства усиленно старались сократить разрыв между ожиданиями партийного руководства и своими не слишком блестящими показателями, однако их работу постоянно затрудняли проблемы с контролем содержания и распространением [290] .
282
РГВА 9/29С/452/192, 242-246, 334; 9/29с/349/1; 9/29с/378/64 89, 98, др.; 9/29с/90/259; 9/35с/90/212-213; 9/39с/95/509; также HP 1/а/1/49; HP 66/а/6/23.
283
РГВА 9/29с/491 / 40-47;, ГАРФ 2306/69/2286/43-48 2306/69/2363/11 об; 2306/69/2525.
284
См.: РГВА 9/32С/90/241, 255, 260-261, 280; 9/35с/92/83-84. Запрещенные материалы оставались в обращении, несмотря на прямые требования циркуляров Главлита: «Уполномоченный местного органа Главлита обязывает руководителей библиотек, книжных складов, магазинов, клубов, выставок, фототек, музеев, архивов, цинкографии, издательств и редакции газет по его указанию сдавать местным органам Главлита все подлежащие изъятию произведения печати и изопродукцию».
285
РГВА 9/35С/92/70; 9/39с/95/326; 9/32с/90/256-257, 261 9/35С/92/226.
286
РГВА 9/32С/90/247-248; 9/32с/92/34-85.
287
РГВА 9/29с/491/152-153. В нерусских регионах дела обстояли еще хуже. Так, например, в конце 1930 годов огромное количество книг на нерусских языках в библиотеках Центрально-азиатского военного округа было без разбору «зачищено». См.: 9/32с/90/11.
288
РГВА 9/35с/92/211.
289
РГВА 9/35С/92/120; also 9/36с/3594/17.
290
Судя по выступлениям на конференции в 1938 году, среди ленинградских и московских пропагандистов, для которых она и была организована, царило почти оруэлловская уверенность в том, что, жестко контролируя прессу, можно влиять и управлять народным менталитетом. Вероятно, подобные ожидания объясняют недовольство, с которым эти люди воспринимали усилия государственных издательств. Считалось, что газетная агитация, а также специализированные издания, например журнал «Под знаменем марксизма», плохо организованы и неэффективны. Ведущие журналы, такие как «Большевик», очевидно, даже не доходили до читателей на местах. Хуже того, у государственных издательств (в особенности провинциальных) появлялись проблемы, когда они печатали материалы, и неподозрительные с идеологической точки зрения. См.: РГАСПИ 17/120/307.