Да, босс!
Шрифт:
Внизу конверта нахожу сложенную записку с гравировкой Эшера.
«Мэделин
Пожалуйста, надень это с одним из твоих отлично сидящих юбочных костюмов и приходи ко мне в кабинет в семь часов утра завтра для дальнейшего обучения. Принеси свои записи, как описано в инструкциях к файлам с делами. Пожалуйста, запиши свое время работы над проектом «П».
Эшер»
Мое сердце колотится от смеси эмоций, которые никогда раньше не испытывала. Я засовываю нижнее белье обратно в конверт и пытаюсь определить чувства, которые испытываю, чтобы придать
Злость.
Как он смеет даже думать, что может отдавать приказы мне о чем-то подобном? Говорить мне, что делать?
Неповиновение.
Неужели моя работа зависит от того, ношу ли это немыслимое белье? Что он сделает, если я это не надену? Я покажу ему, что я не какая-то шлюшка, которая пытается сделать карьеру через постель.
Замешательство.
Какого рода рабочее время он хочет, чтобы я записала под названием проект «П»? Что вообще этот проект «П» значит?
Чувство превосходства.
Барби повыдергивали бы свои идеально уложенные волосы, если бы могли видеть меня прямо сейчас. Эшер действительно выбрал меня из всех остальных. Должно быть, ему нравится, как я выгляжу.
Смущение.
Он хочет, чтобы я надела это? На работу? Он хочет увидеть меня в этом? Я никогда не смогу.
Возбуждение.
Что если я все же надену это? Как буду себя чувствовать, зная, что он хочет меня в этом увидеть?
Непослушание.
Он хочет, сделать со мной вещи, которые Джимми никогда не мог. Я могу только представить, что он со мной сделает, когда увидит меня в этом…
Внезапно Джимми врывается в дверь, добавляя страх в
какофонию эмоций в моей голове.
Я подпрыгиваю. Затем быстро засовываю конверт в стопку файлов, и все остальные папки складываю в эту стопку.
Я стараюсь выглядеть невозмутимо. Помню, что порвала с Джимми. Помню, что у него нет права вмешиваться в мою жизнь. И то, что сейчас происходит с Эшером, не имеет никакого отношения к нему.
Но также помню, что мы, как предполагается, должны поговорить, и разговор с Джимми — это последняя вещь, которой я хотела бы заняться прямо сейчас. Моя голова все еще кружится от последних и самых интригующих инструкций Эшера. Знаю, что должна разобраться с этой проблемой, но все мои мысли лишь о том, что Эшер хочет сделать со мной в том наряде.
Глава 16
Мэделин
Джимми садится на стул рядом со мной, кажется, не замечая ни файлы, ни то, что я делала, слава богам. Он не говорит ничего, как будто ждал, что я спрошу, где он был или о чем думает.
Старая Мэделин сделала бы это. Но это было до нашего расставания. Я не хочу начинать это разговор для разнообразия. Он — единственный, кто непрерывно мне звонил на работе. Он — единственный, кто хотел поговорить.
— Мэделин, знаю, что ты не хотела, чтобы я был здесь сегодня, и старался держаться подальше, но просто должен поговорить с тобой, — выговорил он наконец.
— Отлично,
Я стою на своем и не хочу, чтобы его слова смягчили его решимость. Но он должен ударить меня по больному месту.
— Ты помнишь день, в который мы встретились? — спросил он.
Конечно, помню. Тот день, когда я встретила его, оказался самым худшим днем в моей жизни, хотя когда между мной и Джимми все хорошо, думала, что это был лучший день.
Мой отец умер. В день Святого Валентина, из всех возможных дней. Будучи одинокой, я была в продуктовом магазине, хотела купить что-то вкусное, когда мама позвонила мне. Он умер от совершенно неожиданного сердечного приступа. Такое часто случается — жестокий поворот судьбы.
Мой отец всегда вел активный и здоровый образ жизни. Он бегал марафоны и постоянно говорил мне, что я должна следить за весом, немного похудеть, меньше есть и больше заниматься спортом.
Если быть честной, это раздражало. Я устала говорить ему, что принимаю себя такой, какая есть, и что он судит по моей внешности, а не здоровью, поскольку я никогда не имела медицинских проблем. Но он всегда настаивал, что я должна больше стараться.
Думаю, он хотел худенькую милую дочку, которая любит спорт и заботится о внешнем виде, как какая-то модель. Но я никогда такой не была. И это ранило, потому что с другой стороны, я хотела быть такой, как мой отец.
У моего отца была успешная карьера финансового планировщика. Я восхищалась его целеустремленностью. Он всегда поощрял мои образовательные и карьерные цели — в отличие от моей мамы, которая была домохозяйкой и думала, что женщина должна сидеть дома с детьми, и спрашивала меня, зачем я вообще пошла в колледж.
Мой отец всегда гордился моими успехами в учебе и профессиональными устремлениями, но, конечно, этого было не достаточно для него. Он также хотел, чтобы моя физическая форма была лучше. Чтобы я была, по его определению, «совершенством», что не настолько объективно как быть отличницей или первой скрипкой в оркестре.
Я сопротивлялась всем попыткам сделать меня кем-то, кем я не являлась физически. Но, полагаю, это потому что я всегда тяжело работала в школе. И должна была доказать себе, что чего-то стою по другим причинам, нежели внешность. Я хотела доказать отцу, как он ошибался. И для меня достаточно трудно потерять контроль, потому что всегда должна быть самой умной, находчивой и лучшей, чем бы я не занималась — включая мой интеллект и целеустремленность.
Но, независимо от наших различий, я любила отца. И в тот день в продуктовом магазине моя мама плакала в трубку.
— Он только что пробежал марафон на пятьдесят миль, — говорила мама в телефон. — Я всегда говорила ему, чтобы он не бегал так много. Что это не лучшее занятие для его здоровья, его сердца. Но он никогда не слушал меня. Твой отец был таким упрямым и несговорчивым…
— Мама! — я прервала ее, прислонясь к витрине, полной безделушек, и хватаясь за нее, чтобы удержаться на ногах.