Да, босс!
Шрифт:
Она кладет меморандумы, которые приготовила, на мой стол и смотрит на меня с готовностью, но все еще с толикой нерешительности в глазах.
Теперь думаю, что понимаю почему.
Надеюсь, что ошибаюсь, но мне не нравится то, во что так быстро обернулась наша встреча.
Конечно, она проделала впечатляющую работу. Мне даже не нужно смотреть, чтобы знать это. Я оставил бумаги на столе, всего лишь удовлетворяя ее желание видеть, что обратил на них внимание. Из ее личного дела, которому верю, знаю, что она умна и трудолюбива, или я
Она сделала все это в ограниченное количество времени — поскольку покинула мой кабинет в шесть часов прошлым вечером, — значит, сделала все уже через примерно тринадцать часов. Поскольку она не выглядит не выспавшейся, наверняка она работает быстро и должна знать, что делать, когда ей дают простые правовые задания.
Мэделин Сен-Клер определенно будет хорошим помощником и хорошей подопечной.
Но я хочу большего.
И начинаю осознавать, что она не хочет давать мне это.
— Ты только частично ответила на мой вопрос, — информирую я ее.
Она смотрит на меня, как будто боится сказать что-либо.
Я спросил ее, выполнила ли она все задания, которые ей дал, и она просто рассказала про пять дел. Но не о шестом задании.
— Меня интересует твоя работа и обсуждение этих дел, — говорю я ей, кивая на меморандумы на моем столе и даже не пытаясь скрыть тот факт, что теряю свое гребаное терпение с ней. — Но есть особый метод, как мне нравится работать.
Она сглатывает.
— Было еще шестое задание, — напоминаю я ей.
Она кивает и смотрит вниз на файлы у нее на коленях.
— Я надеюсь, ты одета надлежащим образом, поскольку это единственный вариант продолжения этой встречи.
— Мистер Маркс, я… — начинает она, но я прерываю ее.
— Босс.
— Босс. Я. Мне нужно поговорить с вами. Мне нужно объяснить…
Кровь приливает к моему лицу, и я делаю все, чтобы сдержать злость.
Не могу поверить, что сделал неверный выбор. Она сопротивлялась моим инструкциям. Как я могу так ошибиться?
— Здесь нечего объяснять, — говорю я ей. — Есть единственный вариант моей работы с тобой, и никакой другой не рассматривается. Поэтому единственный вопрос в том, выполнила ли ты или нет все мои инструкции.
Черт ее побери, за то, что заставила меня пускаться в объяснения. Это все, что я собираюсь сказать. Я уже и так дал слишком много той, кто, очевидно, этого не заслуживает. Она не может даже следовать простым инструкциям и еще имела дерзость хотеть работать со мной.
— Босс. Если бы вы только выслушали, что я хотела объяснить…
— Мне не интересно слушать тебя. Или твои жалкие объяснения, — говорю я ей, пытаясь не повысить слишком голос и не выйти из себя.
Мой член встал у меня в штанах, умирая от желания освободиться. Становится ясно, что этого не случится. И у него есть свой разум.
Но я не хочу этого делать. Хочу слушать свой мозг, а не мой гребаный член. Я тупо решаю надеяться, что еще есть шанс.
— Что меня интересует, так это увидеть, что у тебя под костюмом, — говорю я ей. — Мисс Сен-Клер, пожалуйста, раздвинь свои ноги для меня и покажи мне, что у тебя под юбкой.
Она двигает колени в сторону друг от друга, почти как рефлекс. Мой член встает даже больше, готовый получить удовлетворение.
Я люблю ее пышные бедра и мягкую задницу. Ее полные груди и узкую талию. И сейчас собираюсь увидеть на ней маленькую черную комбинацию, которую заказал специально для нее. Не могу дождаться.
Но затем она останавливается. И вынимает конверт из манильской бумаги из стопки файлов и кладет его на стол, поверх меморандумов.
— Босс, я сделала все задания, кроме этого, — говорит она, полная раскаяния. — Мне жаль.
Ее голова стыдливо опущена, и голос звучит покаянно.
— Я просто не готова прямо сейчас, чтобы…
Она снова заставляет меня ждать. Она, должно быть, получает удовольствие от этого. Какое-то ее больное наслаждение, и сейчас она пытает меня тем, как обманула меня. Как она сделала задания, пришла сюда в назначенное время — даже надев этот чертов костюм, который я требовал, — но не надев то, что дал ей и приказал надеть.
— Если ты неспособна следовать простым указаниям, — говорю я ей, — тогда нет ничего, о чем еще стоило бы говорить. Я не знаю, почему ты сделала остальные задания, но не это. Оно было самым важным.
— Оу, я…
Мэделин замолкает, и я понимаю, что она на самом деле думала, что мы продолжим, если она не примет все условия работы со мной.
Я знал, что Мэделин Сен-Клер отличалась от женщин, которыми наслаждался в качестве помощников в прошлом. Даже думаю, что она отличается от тех, кого выбирал подопечными ранее. Но не может быть настолько невинной и наивной, чтобы думать, что вправе выбирать, что примет в этих рабочих отношения, а чего не хочет. Она, видимо, высокомерна и жестока и дразнит меня.
Я должен прекратить это прямо сейчас. Должен положить этому конец во благо. Я не могу позволить ей знать, что она имеет какую-либо власть надо мной.
И еще.
Этот ее покаянный вид, почти молящийся. То, как она кажется смущенной, невинной. И то, как она начала раскрывать свои бедра для меня.
Знаю, что она хочет впустить меня. Мне просто осталось еще немного, чтобы сломить ее.
Я спрашиваю себя, должен ли дать ей второй шанс.
Нет. Я никогда не начинал снова и не могу этого сделать. Я должен помнить правила, которые сам и установил для себя, и отношения, которые приемлю. Это работало до настоящего момента, и я не собираюсь позволять Мэделин Сен-Клер изменить это.