Шрифт:
Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!
Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения.
Спасибо.
Никола Ренделл
“Да, да, да”
Серия: вне серии
Автор: Никола Ренделл
Название на русском: Да, да, да
Серия: вне серии
Перевод: betty_page
Редактор: Eva_Ber
Обложка: Таня Медведева
Оформление:
Eva_Ber
Переведено группой https://vk.com/lovebookstranslate
Это девушка великолепна, но, едва взглянув на нее, вы можете не понять, что она — та самая единственная из десяти
Она сидит напротив меня за дегустационным столом. На вид ей тридцать с небольшим, у нее длинные, шикарные, каштановые волосы, которые завиваются у лопаток. У нее привычка прикусывать нижнюю губу, когда думает. Это чертовски убивает меня. Темно-синие глаза прожигают, особенно когда подведены черной подводкой. Это девушка всегда сексуальна. Но сегодня, она определено выглядит так, словно прознала о моей слабости: твидовая юбка, колготки, коричневые сапоги, доходящие до уровня колена, и темно-зеленая рубашка с крошечными белыми пуговицами.
И третья как раз на уровне моих глаз только что расстегнулась.
Черт возьми. Гребаные пуговицы.
Но я из-за всех сил принуждаю себя сосредоточиться на ее лице. Я не собираюсь ни на что отвлекаться, только не сегодня и только не сейчас. Потому что у нас есть дела по серьезнее, которые требуют нашего участия. Даже более серьезные, чем мое отчаянное желание к этой прекрасной девушке. А это уже о чем-то да говорит. На столе, что так стратегически разделяет нас, расставлен длинный ряд с шоколадными трюфелями. Она уже попробовала второй справа. Самому крайнему справа она поставила семь баллов. А вот тому, что посредине — восемь. Мне никогда еще не удавалось заработать от нее девятку за шоколад, что я произвожу.
Но, да поможет мне Господь, я еще сделаю такой шоколад, который заставит эту женщину поставить мне десять. И мне по хрену, даже если это разорит меня. Я сделаю это. Во что бы то ни стало.
Теперь она берет третий трюфель своими изящными пальчиками и подносит ко рту. Мелкая посыпка какао осыпается с боков сладости и неспешно оседает на безупречный белый стол. Она вгрызается в твердую оболочку своими зубами и откусывает кусочек. Потом прикрывает глаза и пододвигается на стуле, склоняясь вперед.
Ее рубашка расстегивается, обнажая мне те части ее тела, о которых я даже не мог помышлять, только лишь фантазировать, когда находился наедине с собой. Потому что я представлял, как каждый день беру ее любым доступным мне способом, но никогда этого не делал. Даже не имел возможности испробовать ее.
В начале, я не могу отвести взгляд. Я просто не могу оторвать глаз от того, за чем наблюдаю — идеальная грудь, которая выглядывает в вырезе своими соблазнительными холмиками, что представляет собой идеальное декольте. И черт бы меня побрал, там так же видна кромка ее бюстгальтера, нежно сиреневого цвета с кружевными вставками.
Я заставляю себя сморгнуть, медленно, но с достаточной силой, чтобы вновь увидеть образ, что встает перед моими закрытыми глазами. Черт возьми. Когда я открываю глаза, то убеждаюсь, что они прикованы к ее губам, где и должен быть сосредоточен мой взгляд. И, бл*дь, я просто без ума от ее рта. Глаза девушки прикрыты, и она жует неспешно, полностью отдаваясь процессу. Выражение ее лица представляет собой маску неземного удовольствия, но меня так просто не провести. Пока она не откроет глаза и не проглотит, я не узнаю ее вердикт. Только тогда я смогу убедиться, что у нас получилось, наконец, или же мы вновь вернемся к тому, с чего начали.
Она начинает жевать медленнее и затем издает крохотный приглушенный стон. Иисус.
Снаружи раздаются раскаты грома, но мне, мать вашу, наплевать. Я заворожено слежу за ее вздымающейся и опускающейся грудью и звуком ее сбившегося дыхания.
Я от нее без ума, хотя даже ни разу не целовал ее.
Я боготворю каждый звук, который она издает, каждое чертовое слово, которое срывается с ее губ. Быстрое, прерывистое дыхание. То, как мягко раздается ее смех через нос. То, как она дышит, когда размышляет: достаточно ли шоколад горек или же наоборот, слишком сладок. То, как она флиртует, даже пусть совершенно не помышляя об этом, между ее дегустацией. И что я знаю наверняка, что когда ей нравится шоколад — на самом деле нравится — ее дыхание становится глубже. Свидетелем этого я сейчас и являюсь. Глубокие, сексуальные вдохи, которые словно награждают меня невесомым шепотом безграничного наслаждения: “Да, да, да”.
Девушка закидывает одну ногу на другую, и я слышу тихий звук скольжения колготок между ее ног.
Да, я плачу ей за то, чтобы она была независимым консультантом, но ее рот пленит меня. Ее рот, в конечном итоге, или возвеличит меня, или же будет моей погибелью.
Она не обычная девушка. Примерно один человек на миллион имеет задатки того, чтобы быть профессиональным дегустатором. И у каждого из них есть своя специализация. У одних это вино, у других — сыр, у третьих — кофе. Однажды я встретил человека, который работал на «Крафт» и всецело посвятил себя и свою карьеру поиску идеального синтетического вкуса винограда.
А ее специализация — шоколад. Ее имя Лаура, весь ее нос усыпан веснушками, и я чертовски влюблен в ее рот… Даже не могу вам передать насколько.
На протяжении последних трех поколений моя семья выпускала эти ужасные шоколадные конфеты, которые вы можете купить в каждой сети аптек «CVS», «Rite Aid» и «Osco» в любой части земного шара (прим. CVS — распространенная в USA сеть магазинов аптечных товаров и товаров повседневного спроса; Rite Aid — американская компания, крупнейшая аптечная сеть и сеть товаров повседневного питания на Восточном побережье США и третья по обороту во всей стране; Osco — крупнейшая аптечная сеть и сеть товаров повседневного питания). Ну, вы знаете, в такой белой коробке, которая обычно огорчает вас? Шоколад в таких конфетах иногда выглядят подтаивавшим на пластиковых подносах. Это те конфеты ассорти, которые наполнены слишком большим количеством с клубной начинкой, а тех, что вам нравятся, обычно не хватает. Правильно. Именно этот шоколад. Но он в прошлом. В прошлом дешевый шоколад и недостаточное количество нуги. Он стал пережитком прошлого. Мое имя Томас Раскин, и я собираюсь построить серьезную, мощную шоколадную империю.
Но я не смогу сделать это без ее восхитительного рта.
— Как тебе этот? — спрашиваю я. В данный момент я цепляюсь пальцами за край стола, которые от прикладываемых усилий становятся практически белыми, так, словно я один из участников реалити-шоу «Лучший шеф-повар Америки», который готовится узнать, съедобен ли мой нежнейший пирог или нет (прим. Лучший шеф-повар Америки — Конкурсная программа на получение звания лучшего кулинара-любителя Америки начинается! Самые выдающиеся повара прибывают в Лос-Анджелес для того, чтобы показать свое мастерство перед судьями, которых возглавляет известный в Америке ресторатор Гордон Рамзи). Только в этом эпизоде, это трюфель из темного шоколада с пряной ноткой шафрана. Из какао-бобов, выращенных в тени, где-то в отдаленном уголке Мексики, где только миниатюрные козы пощипывают листья, и только нежные пальцы девственных девушек из глубинки прикасались к плодам. Ладно, ладно, не совсем так. Но почти. Потому как я уже говорил: мы должны быть на высоте или хотя бы держать марку. Потому как, если мы не сделаем этого, то проваливаем ко всем чертям.