Да, да, да
Шрифт:
— Ты кончишь для меня, прелесть, прямо сейчас? Или ты хочешь, чтобы нас поймали на том, чем мы сейчас занимаемся?
Она издает крохотный всхлип, и я заглушаю ее крики еще сильнее своей рукой. Ее внутренние мышцы лона так сильно стискивают мой член, что у меня такое ощущение, словно она может прямо сейчас вытолкнуть мой член. Но, черт побери, я не дам этому произойти. Я преодолеваю сопротивление мышц опять и опять, вонзаясь в ее тело.
Через несколько мгновений Лауру поглощает дрожь, которая волной прокатывается по ее телу.
— Вот так. Продолжай так. Дай то, что причитается мне. Прямо-мать-твою-сейчас.
И в этот момент она начинает кричать, Лаура отдается полностью наслаждению, продолжая издавать крики в мою ладонь.
— Шшшш, шшш, шш, — шепчу я ей в ухо, так мягко, как только могу.
Она кивает у моей руки и стонет вновь, подавляя свой крик удовольствия. Ее пальцы кружат в последний раз на клиторе, на этот раз более спокойно. Но я, не смотря на это, продолжаю трахать ее. И это смотрится завораживающе, словно она находиться всецело в моей власти, словно я — тот, кто контролирует ее; тот, кто ответственен за то, что она раскололась на миллион осколков в моих руках. Это, бл*дь, просто ошеломительно красиво. В тот момент, когда она продолжает вздрагивать от стихающего оргазма, издавая едва ощутимые всхлипы, только слегка постанывая в мою ладонь, я говорю ей:
— Это, черт возьми, хорошо, что я уже нахожусь на коленях. Я еще никогда не испытал ничего подобного.
Я убираю руку от ее рта, и она утыкается головой в мою грудь.
— Я кричала?
— А ты не помнишь?
Я чувствую, как она отрицательно качает головой.
— Словно провал в памяти. Я как будто унеслась в другую вселенную.
Мне, бл*дь. просто необходима эта женщина. Навсегда.
— Ага, ты пыталась кричать.
— Но ты остановил меня?
— Черт, да, именно это я и сделал.
С ее губ срывается мягкий, хриплый смех, который я просто обожаю, ее бедра слегка вздрагивают у моих. Лаура проводит пальцами по моей шее, затем чуть сильнее впивается в кожу ногтями и проводит ими по спине.
— Теперь твоя очередь.
Я неспешно толкаюсь в нее, ощущая, как влажное желание обильно покрывает ее киску и мой член.
— И не будьте застенчивы в своем освобождении, мистер Раскин, — говорит она, ее дерзкие слова прорезают тьму, которая поглотила нас. — Я смогу справиться с этим.
Черт побери. Я трахаю ее так сильно, что мои яйца практически болят, а бедра горят. Мой член пульсирует, и все, о чем я могу думать, так это только: “Как кто-то может быть настолько идеальным?”
Прежде, чем начинает нарастать оргазм, я сжимаю свою руку вокруг ее шеи, потому как она не может видеть меня, но должна чувствовать, что я абсолютно, мать ее, серьезен.
— Если ты мне позволишь сделать это хоть раз, я уже никогда не смогу остановиться. Никогда. Если ты мне позволишь кончить внутрь себя, я, бл*дь, просто буду уничтожен для других девушек.
Толчок. Дрожь. Резкий толчок
Потому как она все еще не ответила.
Бл*дь.
— Только скажи мне, и я выйду…
— Не смей, Томас. Слышишь меня, не смей.
Ну что ж… так тому и быть. Толкаясь еще в ее податливое тело, я кончаю в нее, наполняя ее всеми прошедшими месяцами нужды и фантазий о ее теле.
Мой оргазм накрывает меня тремя мощными волнами, когда я впечатываюсь в нее, она прижимается своими губами к моему уху и издает тот самый великолепный звук, как когда я задеваю головкой члена ту самую точку удовольствия внутри нее.
Черт побери.
Я понимаю, что жил ради этого сладкого звука. Каждый цент, который был потрачен на научные изобретения идеального по своему составу шоколада, был ради одного этого звука.
Ради этого.
Ради этого стона блаженства, ради ее тихого: «Да, да, да…»
Свет вновь загорается, и бросаю свой первый взгляд на ее обнаженную фигуру. Лаура начинает возиться со своей одеждой, я же замираю на месте, не в силах сделать какое-либо движение. Она совершенство. Пошли нахрен фантазии. Это женщина и есть ожившая фантазия.
— Теперь не займет много времени, чтобы, наконец, замки разблокировали, — громко говорит Сэнди с противоположной стороны двери. Лаура торопливыми движениями натягивает свои трусики и колготки — мучительный стриптиз только в обратной последовательности. Она опускает свою твидовую юбку, разглаживает подкладку с обратной стороны.
Мне удается каким-то образом отвести свой взгляд от нее. Я хватаю свою рубашку и начинаю застегивать штаны. В это время Лаура не сводит своего взгляда с моих глаз, и я замечаю, что размазал ее косметику на лице.
Ничего больше не будет по-прежнему, начиная с этого момента. Меня только что разрушили. Она сокрушила меня для остальных девушек, Лаура — единственная, и я это понимаю.
— Ну и как вам, кстати? — выкрикивает Сэнди.
Чееерт. Она что, слышала, чем мы тут занимались? Мы, черт побери, крупно облажались.
— Что именно? — я задаю ей встречный вопрос, настолько спокойно, как только могу. Лаура делает шаг вперед и начинает быстро застегивать мои пуговицы на рубашке, в то время пока я застегиваю ее рубашку.
— В смысле, трюфель под номером три! — кричит Сэнди.
Господи Иисусе. Черт бы побрал этот шоколад. Я совершенно забыл про него.
Глаза Лауры поднимаются от моей груди, и мы пристально впиваемся взглядами.
И на ее губах играет та самая улыбка. Вот она, истинная красота. Та, которую я теперь знаю намного лучше. Та, в которой я теперь нуждаюсь больше, чем в чем-либо.
Я смотрю на ее слабое раздражение вокруг рта, оставшееся от моей щетины. Я крепко удерживаю ее подбородок пальцами и затем провожу ими по всей длине ее горла. Неумолимо и решительно. Приподнимаю вопросительно одну бровь с беззвучным вопросом во взгляде: “Ну и?”