Да, господин Премьер-министр. Из дневника достопочтенного Джеймса Хэкера
Шрифт:
Вскоре после этого Бернард и Дороти услышали громкий стук в дверь, сопровождаемый не менее громкими криками:
– Откройте дверь! Немедленно откройте дверь!
Не получив никакого ответа, Хамфри выбежал из своего офиса через парадный вход на улицу Уайтхолл, завернул за угол, торопливо поднялся по Даунинг-стрит и, запыхавшись, подошел ко входу в Номер 10. Но стоявшие у двери двое полицейских категорически отказались его пропустить, потому что у него не было ни положенной гостевой карточки с приглашением, ни специального пропуска в Номер 10, а только пропуск в собственный
Следуя строгим инструкциям, полученным им от самого Хамфри, на прошлой неделе Бернард ввел новые правила безопасности: теперь ни один человек не мог пройти в Номер 10, не имея при себе указанных выше карточки или пропуска. Или хотя бы если не был внесен в список для приглашенных.
Полисмены, конечно же, прекрасно знали секретаря Кабинета в лицо, поэтому один из них тут же позвонил наверх, чтобы получить необходимое разрешение, однако к тому времени и Бернард, и Дороти уже ушли в мой кабинет для беседы со мной.
Хамфри, очевидно, вернулся в свой офис, выпрыгнул через окно во внутренний садик Номера 10, пробежал через лужайку и цветочные клумбы и, словно вор-домушник, вскарабкался по стене на балкон моего кабинета.
Естественно, что я узнал обо всем этом, только когда через стеклянные двери балкона увидел взлохмаченную голову Хамфри. Я улыбнулся и приветственно помахал ему рукой. Он лихорадочно схватился за дверную ручку, энергично ее дернул, пытаясь открыть, и… нас всех моментально оглушил вой сирен. Буквально через несколько секунд в мой кабинет ворвалась целая орава полицейских в форме и с собаками, а также детективов в штатском.
Мы все закричали, что с нами все в полном порядке, что нас не надо защищать от секретаря Кабинета, каким бы разгневанным или обиженным он ни казался, что…
После чего сирены были сразу же выключены, а охрана покинула кабинет.
Сэр Хамфри подошел ко мне и вручил письмо, написанное его собственной рукой.
– Что это, Хамфри? – удивленно спросил я.
Но он был не в состоянии выговорить хоть слово: только молча стоял, сердито пыхтел, с трудом сдерживая слезы, пытаясь не потерять лица и сохранить достоинство. Единственно, что ему удалось сделать, это выразительно ткнуть пальцем на свое послание. Я внимательно его прочитал.
«Уважаемый господин премьер-министр!
Считаю необходимым в самых сильных выражениях выразить свои категорические возражения против введения новых правил, которые накладывают серьезнейшие и по-своему недопустимые ограничения на перемещения старших членов иерархии. Кроме того, в случае если данные возмутительные и унизительные новации будут увековечены, следует неизбежно ожидать прогрессирующего ухудшения важнейших каналов коммуникации, результатом чего станет организационная атрофия и административный паралич, которые сделают практически невозможным логически последовательное и должным образом скоординированное функционирование правительства Ее Величества
Ваш верный и покорный слуга,
Хамфри Эплби».
Я внимательно его прочитал. Потом еще раз перечитал. Затем поднял глаза на Хамфри.
– Вы хотите сказать, что потеряли свой ключ?
– Господин премьер-министр, – с отчаянием в голосе произнес он. – Я вынужден настаивать на том, чтобы мне дали новый.
Мне стыдно признаться в этом, но меня забавляла возможность снова поиграть с ним словно кошка с мышкой.
– В должное время, Хамфри, – ответил я. – При соответствующих обстоятельствах. Когда созреют требуемые условия. Ну а пока нам надо принять другое решение. Куда более срочное. О кабинете Дороти.
– Вот именно! – охотно подтвердила она.
Хамфри попытался в свойственной ему манере отмахнуться, но я не доставил ему такого удовольствия.
– Нет-нет, Хамфри, этот вопрос должен быть решен немедленно. В ту или другую сторону. Впрочем, равно как и с вашим ключом…
По его мгновенно напрягшемуся лицу было видно, что до него все дошло. Пока он мучительно боролся сам с собой, я попробовал дать ему возможность «спасти лицо».
– А знаете, мне бы очень хотелось услышать вашу личную точку зрения на все это. В каком-то смысле она имеет ключевое значение. Как вы считаете?
Он как бы глубоко задумался, якобы в поисках взвешенного решения и достойного компромисса. Затем медленно произнес.
– Знаете, господин премьер-министр, при здравом размышлении, мне тоже кажется, что… миссис Уэйнрайт на самом деле нужно сидеть где-то рядом с вашим кабинетом.
Слава богу, все наконец-то образовалось. Мы все вздохнули с облегчением.
– Значит, возвращаем ее на старое место? – спросил я. Он согласно кивнул. – Немедленно? Прямо сейчас? – Он снова кивнул.
Я попросил Бернарда дать ему новый ключ, поблагодарил за помощь и взаимопонимание и позволил им всем идти заниматься своими делами.
В тот же день, только несколько позже, Бернард сообщил мне, что звонил сэр Хамфри и просил разрешения поговорить со мной с глазу на глаз.
– Конечно же! Пусть приходит, – довольный, разрешил я. Бернард великодушно пригласил его. Хамфри вошел в кабинет с куда большей степенью уважительности, чем раньше, и сразу же вежливо поинтересовался, решена ли другая проблема.
Другая проблема? Ума не приложу, что он, собственно, имеет в виду… Он прочистил горло.
– Могу я… э-э-э… спросить, кто будет главой государственной службы?
– Возможно, вы, – сказал я. Он расплылся в улыбке. – Или, возможно, сэр Фрэнк, – добавил я. Его улыбку будто стерли с лица. – Или, возможно, вы продолжите делить эти обязанности между собой. Как и раньше. Но, что бы не случилось, это будет мое решение, так ведь, Хамфри?
– Да, господин премьер-министр, – покорно ответил он; теперь передо мной стоял куда более печальный, но и более мудрый человек!
5
Настоящее партнерство