Да, урук-хаи мы!

Борчанинов Геннадий

— Как скажешь, — равнодушно произнёс Улдук.

— Это всё? — спросил я. — Жрать будешь?

— Буду, — кивнул он.

Мы посидели молча, опустошая котелок с наваристой кашей из какой-то местной крупы. Запасы потихоньку таяли, скоро придётся переходить на подножный корм, и я рассчитывал, что амбары и кладовки во всех следующих деревнях и сёлах окажутся полными. Мы и так уже не гнушались отбирать провиант у местных, хоть и не отнимая всё целиком.

Через час к нам присоединился Азот со своим войском, а следом за ним — Бурздуб, и орочий лагерь снова разросся

до настоящего табора. Все предвкушали скорую битву, ни у кого не оставалось сомнений, что на том берегу нас будут ждать враги. Весть об этом пронеслась по лагерю со скоростью верхового пожара, обрастая подробностями и сплетнями по ходу дела, и даже последний обозный гоблин вскоре знал во всех подробностях, кого, где и когда мы будем атаковать.

Все ожидали, что мы сейчас немного передохнём и отправимся дальше, короткий зимний день хоть и быстро заканчивался, но солнце ещё висело довольно высоко. Я же решил поступить иначе. Днёвка переросла в ночёвку. Я хотел выйти на рассвете, а ещё лучше — перед рассветом, чтобы, возможно, застать противника врасплох.

Так что как минимум половина слухов, расползшихся за последний час, не сбылись, и вторая половина, скорее всего, тоже не сбудется. Зато орки радовались каждой лишней минуте отдыха, так что никто не расстроился.

Но усиленные караулы я всё равно выставил, на случай, если кто-то с той стороны задумает вылазку или моя идея выйти перед рассветом посетит ещё и вражеского командира. Служба у нас организована отменно, бдительные часовые реагировали на каждый шорох в темноте, резкими окриками требовали пароль, меняющийся каждый день. Несколько раз, конечно, они до этого ловили гоблинов, которые этот самый пароль забывали или не могли произнести, но это мелочи. Главное, что враг не проскользнёт незамеченным.

Почему-то в этот раз я долго ворочался, подставляя пламени костра то один, то другой бок, и долго не мог уснуть, вслушиваясь в хруст снега под ногами караульных и уханье совы где-то в лесу, оставшемся позади. Необъяснимая тревога свербила где-то на краю сознания, скорее, даже лёгкое беспокойство, будто я забыл закрыть входную дверь или не убрал суп в холодильник. Но я не придавал этому значения, зная, что утром, когда мы выйдем дальше, эта тревога растает, как ночной туман.

Глава 43

Перед рассветом, пока солнце ещё только собиралось выглянуть из-за наших родных гор, мы начали подниматься. Путь предстоял неблизкий и наверняка тяжёлый, так что стоило поспешить.

Армия растянулась до опасного длинной колонной, накатанный на льду зимник не позволял идти широким фронтом. Так что мы спустились к реке по пологому берегу и вышли на лёд, крепкий и толстый, чтобы форсировать эту безымянную реку.

И только когда мы вступили на его поверхность, в моей голове молнией сверкнула мысль, что именно это и может быть той самой ловушкой. Достаточно будет одного мага на крутом противоположном берегу, чтобы вскрыть лёд, пока мы все находимся на нём. По телу пробежал неприятный холодок. А войско растянулось на добрый километр. Хватит, чтобы

утопить нас всех за один присест.

— Стоп! — резко приказал я, и неповоротливая колонна постепенно остановилась. — Азота и Бурздуба ко мне, живее!

Нельзя, просто нельзя идти всем вместе. Не держи все яйца в одной корзине, и всё такое, так что кому-то придётся отходить вверх или вниз по течению, искать ещё один зимник или переправляться прямо так, по целине.

— Азот! Ведёшь своих вверх по течению, ищешь другое место для переправы, переходите и быстро возвращаетесь сюда, — приказал я.

— Обратно переходить? — не понял вождь.

Я указал пальцем на виднеющуюся кручу впереди.

— Надо взять эту гору, — сказал я. — Там, скорее всего, нас ждут.

— Сделаем, — кивнул Азот.

— Бурздуб! То же самое, только идёте вон туда, вниз по течению, — указал я. — Желательно побыстрее.

— Понял, выходим! — отозвался Бурздуб.

Прозвучали отрывистые команды, от общей колонны отделились оба отряда и направились в разные стороны быстрым шагом. Наша, основная, пока осталась на месте, и я хмуро вглядывался в заснеженный берег впереди, пытаясь рассмотреть хотя бы что-нибудь.

— Пупа! Лупа! — позвал я.

Две гарпии из пяти подлетели ко мне и закружили над головой, ожидая приказа. Я всё-таки дал им новые имена, более простые и подходящие. Лола, Мими, Нона, Пупа и Лупа. Всякий раз смеялся, выдавая им, так сказать, зарплату.

— Девочки, слетайте туда, взгляните, — указал я. — Только осторожно, если что, сразу назад.

Гарпии, достигшие уже размеров откормленной овчарки, взмыли в воздух, кувыркаясь в потоках ветра, и наперегонки устремились к тому берегу. Скоро станут совсем большими. И очень опасными, как их мать. Не та, которая похищала орчат у ручья, а та, которая их воспитала.

Я проводил их задумчивым взглядом. Идти или не идти, вот в чём вопрос, мы пока стояли на берегу, у самой кромки льда, и могли бы потихоньку начать продвигаться. Ну или дождаться возвращения наших бравых разведчиц. Вот я и не мог решить.

Азот и Бурздуб уже почти скрылись из виду, наверняка скоро уже начнут переправляться. В спину нам ударили первые солнечные лучи, сейчас быстро рассветёт, и если там кто-то нас поджидает, то нас встретят во всеоружии. Пожалуй, надо спешить. Кто не рискует, тот не пьёт.

— Выходим! — скомандовал я, первым выходя на дорогу из утрамбованного снега.

Отправились быстрым походным шагом, почти трусцой, но с обозами и всей поклажей всё равно получалось чересчур медленно. Колонна снова растягивалась. Пришлось отправить вперёд два десятка копейщиков и десяток арбалетчиков, готовых к бою, просто на всякий случай.

Переходить по льду оказалось даже дольше, чем я предполагал, даже и не знаю, что бы мы делали, если бы сейчас на дворе стояло лето. Достаточно будет спрятать все лодки, притопив среди камышей, и никто не сумеет перебраться на другую сторону. А поставить здесь мост, пожалуй, даже временный, не удастся. Снесёт течением. Железобетонных конструкций здесь пока не придумали даже гномы.