Даёшь Альдебаран!
Шрифт:
– А где наша мама?
– спросили они.
– Нету вашей мамы, - грустно объявил Елисей Иванович.
– Где же она?
– насторожились все трое.
– На гастролях. Ваша мама стала прима-балериной.
– Танцует, что ли?
– удивились сыновья.
– Поёт, - поправил он и почесал затылок.
– А может, и танцует.
– Ну, мать! Во даёт!
– удивились сыновья.
– А ты, батя, чем занимаешься?
Он заколебался, сообщать или нет, и решил, что скрывать не стоит: родные же дитяти.
– Летательную тарелку я выращиваю.
Братья посмотрели на отца
– А то допьёшься до того, что улетишь на своей тарелке в небеса необетованные, - сказал старший, занимающийся торговлей пылесосов.
Елисей Иванович обиделся. И после встречи с зазнавшимися сыновьями утвердился в желании лететь на Альдебаран. "Никто даже не заметит моего убытия, - с горечью подумал он.
– Дунька на гастролях, дети в бизнесе".
Процесс созревания Патиссона шёл полным ходом, тарелка становилась всё больше и больше. Но к августу рост прекратился, и, видимо, начались внутренние процессы. В начале сентября отпал толстый отросток, соединяющий аппарат с землёй-кормилицей. Теперь тарелка повисла в воздухе на высоте в спичечный коробок и ни чем не поддерживалась. Физик-теоретик Кварк заметил и обалдел до глубины души.
– Вот это да! Это же в корне противоречит закону всемирного тяготения! Елисей Иванович, куда подевалась гравитационная постоянная?
Сторож только плечами пожал.
Ещё через неделю на восточном боку Патиссона обозначилась входная дверь. А за ночь, с девятого на десятое августа, появилась дверная ручка. Энтузиасты с благоговением зашли вовнутрь и обследовали, что там есть. Всё просто, никаких излишеств. Кресла с мягкой обивкой, приборная панель, на ней кнопки, сигнальные лампочки, дисплей, стрелочный прибор со шкалой в десятичных дробях.
– Сдаётся мне, что это спидометр, - сказал инженер Гаринча.
– И скорость измеряется никак не иначе, как отношением к скорости света.
– Но скорости света достичь нельзя!
– возразил Ферарий Ильич.
– Иначе мы очутимся за горизонтом событий.
– Что вы говорите?
– резво включился в разговор философ Верхогляд.
– За горизонтом событий? Вот это да! Я хотел бы там оказаться!
Елисей Иванович вертел головой, прислушиваясь к беседе учёных мужей. Сколько она продолжалась бы, неизвестно, но тут над приборной доской, замигала зелёная лампочка. Вероятно, она сигнализировала готовность к полёту.
Когда Елисей Иванович окончательно убедился в том, что на его участке произрастает летающая тарелка, то стал подумывать, кого привлечь в межзвёздное путешествие. Он предполагал, что придётся уговаривать. Ибо кому охота покидать насиженные места и удаляться в неведомое пространство. Однако ошибся. Желающих нашлось много! Видимо, этому способствовал очередной кризис, разразившийся в нашем отечестве. Обделённые, сокращённые, выброшенные на пенсию мужчины, а также разведённые женщины вопрошали: "Кому мы тут нужны?"
Садово-огородный сезон близился к завершению; всё чаще погода портилась, начинал накрапывать унылый дождь и впереди ждала долгая никчемушная зима. В сторожку к Елисею Ивановичу забредал разный люд. Почти все дачники уже знали о предстоящем полёте, и разговоры вертелись вокруг да около. Сторож угощал гостей чаем из трав или кофеем из корней одуванчиков и прикидывал, кого взять с собой.
Конечно, кандидат номер один - Николай Эмильевич Гаринча. Куда в полёт без инженера?
И того долго упрашивать не пришлось.
– Где тут маршевые двигатели, где элементарные соплы?
– обходя Патиссон, вопрошал тот.
– Нет ничего подобного! Значит, я в своём предположении не ошибся. Мы имеем дело с аппаратом, который получает энергию от какого-то мощного источника беспроводным путём из глубин космоса.
– Из Альдебарана, - подсказывал сторож.
– Значит, ты не против составить мне компанию, Никола?
– Ещё бы! Я надеюсь, что получу новые сведения. Сто лет назад передавать энергию на значительные расстояния пробовал мой тёзка, сербский учёный Тёсла. Ему даже удалось переместить фрегат "Паллада" за пять тысяч вёрст. Но как он это сделал, осталось тайной за семью печатями. Видимо, использовал неизвестные ещё нам, землянам, силовые линии. То есть я предполагаю, что он, как и вы, общался с инопланетянами.
В беседах с другими кандидатами Елисей Иванович тоже был настроен благосклонно и ненастойчиво выяснял, кто из них и с какой целью желает посетить Альдебаран. Дарий Богданович Верхогляд, например, разъяснил, что он хочет узнать, как высокоразвитая цивилизация решила вопрос о смысле жизни.
– А разве мы сами ещё не решили?
– полюбопытствовал сторож, угостив философа самодельным вином из хорошо уродившейся малины.
– Не хотите ли вы мне подсказать, Елисей Иванович, что истина в вине?
– спросил тот, отхлебнув пару глотков.
– Нет, мы окончательно запутались. Коммунизм с его намерением построить рай на Земле, мы упразднили, но и религиозная платформа, по мере того, как народ богатеет, мало кого устраивает. Ибо невозможно упитанному верблюду пролезть в игольное ушко. Вот вы, Елисей Иванович, в бессмертную душу веруете?
– А вы, Дарий Богданович?
– Если честно, я в сомнениях. На концептуальный вопрос моего коллеги, заведующего кафедрой марксизма-ленинизма Благонравова, а ныне священника Тихона: верую ли я в воскрешение Лазаря, - я уклонился дать положительный ответ. Тогда пришлось бы объявить несостоятельной биологию, медицину, как науки, и уповать на Бога. Но ведь его существование до сих пор не доказано! Аргументы теософов, освобожденные от хлама лишних слов, наивны. Нам, нужен смысл жизни. А смысл не возможен без Бога. Только он гарантирует нам спасение и вечную жизнь. Следовательно, Бог существует. Он не может не существовать! Заметили ошибку в построении их силлогизмов?
– Хм, - почесал затылок сторож и по-крестьянски рассудил: - Вы хотите сказать, что они телегу ставят впереди лошади?
– Вот именно, вот именно!
– Значит, вы согласны лететь на Альдебаран?
– Хоть к чёрту на кулички! Ибо единственное, что меня занимает в этой жизни - обретение истины. Если окажется, что Христос вне истины, я вполне обойдусь без него. Хотя, конечно, не отрицаю огромный вклад христианства в историю. Цивилизации бы вовсе не было, если б палестинские пастухи не выдумали Новый Завет.