Даийар: Испытание Смертью. Книга первая
Шрифт:
— С вилами — это да спокойней. Но только я все равно первым туда не полезу. Сам ты воротину отвори, а я тебе подмогу коли чего. — сразу после загрузки языкового пакета, тарабарщина превратилась в нормальную речь и, судя по услышанному говору, явно сельские ребята.
— Готов? Ну тады я отворяю.
Справа от меня раздался скрежет и помещение залил яркий свет из распахнутой настежь двери.
— Дубина, ты чего в меня вилами-то тычешь? Вон дырку в штанах проделал, теперь латать придется.
— Да я-то чего? Ты сам на меня скаканул, аки кузнечик. Дверь дернул и давай скакать назад.
— Ну
Можно было еще послушать этих товарищей, но что-то подсказывает мне, что сами они заглянут сюда еще нескоро. А мне задание как-никак выполнять нужно, да и здесь стоять не очень приятно. Пойду лучше на свежий воздух выйду, а заодно познакомлюсь с местным народонаселением.
— Чего разорались, болезные? Добрый я сегодня, так и быть не буду вас есть. — после моего появления два увальня, что стояли метрах в трех от распахнутой двери, просто и незамысловато округлили глаза и плюхнулись на задницу, открывая и закрывая рот словно рыба, выброшенная на берег. — Чего-то вы и вправду бледные какие-то. Да не бойтесь, сказал же добрый я сегодня.
— Правда, господин страховидло? — трясущимся голосом проговорил детина, который по виду был больше меня раза в два минимум, причем во всех направлениях. Я таких больших людей в жизни не видел, а то что это люди не сомневался. Второй мужик был намного меньше первого, но все равно заметно крупнее меня. И чего спрашивается они меня так испугались, вон амбалы какие. Таких товарищей в любом ночном клубе с руками оторвут в качестве вышибал.
Одеты оба мужика были в темные штаны, из грубой шерсти, широкие рубахи, подпоясанные кушаками. На ногах, были сделанные явно из крокодиловой кожи, сапоги. Либо у них тут крокодилов как домашний скот выращивают, либо встречающие меня уникумы, местные модники, хотя в последнем утверждении я очень сомневаюсь.
Осмотрев себя увидел, что на моих ногах так же красовались сапоги из крокодила. В них были заправлены штаны, темно-зеленого цвета. Даже мне, человеку, абсолютно не разбирающемуся в качестве тканей, показалось, что мои штаны были на несколько порядков лучше, чем у местных. Такого же цвета рубашка, была заправлена в штаны. Терпеть не могу заправлять рубашки и поэтому сразу вытащил ее. Еще при мне имелся небольшой мешочек, висящий на боку, где в реальном мире делают петли под ремень.
Сняв мешочек, тут же проверил его содержимое. Внутри оказались золотые кругляши, наверное, местная валюта. Надо будет не забыть и расспросить местных про здешние расценки. Раз мне дали денег, надо их тратить.
Пока я проводил ревизию собственной одежды местные даже не пошевелились. Смотрели на меня, явно ожидая ответа, пришлось напрягаться и вспоминать, чего они там хотели от меня.
— Вот еще раз назовете меня страховидлом могу и передумать. — мужики струхнули еще больше и попытались отползти назад, неудачно наткнулись на вилы, в панике выброшенные за ненадобностью. Причем умудрились вдвоем на одни вилы напороться. От такой картины я расхохотался.
— Мы же это, добрый господин, не со зла. Не знаем, как величать вас. Да и привыкли, что из башни посланников страховидлы всякие вылезают. Правда их в нашей деревне еще не видел никто. — осмелился мужик, что поменьше.
— Значит
— П-п-простите как? — у мужичка аж глаз задергался.
— Сынок говорю. Со слухом у вас беда или как?
— Или как, или как господин Сынок. Я, значится, Семен, а этого оболтуса Митькой звать. Наш черед сегодня возле башни караулить выпал, вот мы и тут. — затараторил мужик, что поменьше.
— Чего за башня? — я обернулся посмотреть на место своего появления в этом мире. Действительно башня, высотой с девятиэтажку, а по толщине уступит гаражу.
— Ну так башня посланников. Где ваш брат по прибытие на землю нашу грешную появляется. — по-прежнему за двоих отдувался Семен, поднявшийся таки с земли. Митька как я понял в их компании отвечал за силовую составляющую. Да мне и неважно-молчит, так пусть и дальше молчит.
— Наш брат говоришь? И часто у вас тут посланники вот так появляются?
— По первой, значится, как мне дед мой рассказывал, а ему его дед, а дальше ужо не помню, кто ему рассказывал. Так вот по первой, чуть ли не раз в седмицу из башни посланник выходил. Но видать что-то богам не понравилось у нас тут и стали посланники все реже и реже появляться. А со временем и совсем перестали к нам захаживать, почитай вы первый за сотни лет, а то и больше. Считать я плохо умею, это вы лучше у старосты нашего спросите, он у нас в городе в эту, как ее там, школу ходил. Грамоте обучен, да и счет тоже знает хорошо. — видно было как мужики гордятся своим старостой, даже Митька в лице изменился, подобрался, сел поудобней. Видать бояться перестал.
Со слов Семена выходило, что о массовом образовании в здешних местах и знать не знали. А вот такие мужики, как староста благодаря умению читать и считать, может еще и писать конечно, тут надо будет уточнить, выбивались в местных управляющих.
— Вот, что мы сейчас с вами сделаем. — начал я брать в оборот этих оболтусов. — Сперва вы с земли поднимитесь, а то расселись тут. А после поведете меня к своему старосте. Вот с ним и будем разговаривать.
Мужики подскочили и, заверяя, что все будет сделано как надо, повели меня в деревню.
— Стоять! — Слегка прикрикнул я на мужиков, но и этого хватило, что бы они оба снова упали на землю. — Да встаньте вы уже, хватит собой землю протирать. Забыл я с вами совсем. Митька, ты вилы с земли подними. Вот молодец, теперь иди ко мне, да не бойся, не покусаю я тебя, даже пробовать не буду. На слово мне не веришь? Вот, другое дело. — решил я попытаться выполнить задание, чем черт не шутит. — Теперь вилами меня коли, Митька! Чего замер-то? Давай говорю в брюхо мне вилы засади, да силушки не жалей. Митька, не дури, а ну коли сказал!
Бедный детинушка трясущимися руками поднял вилы и ткнул в мою сторону, вот только глаза закрыл в этот момент и вилы прошли совсем рядом со мной. Я выругался и отвесил горе-убийце затрещину, чем вверг его в полнейший ужас. Пришлось добрых пару минут потом успокаивать и объяснять, что для дела так надо.
И вот, пройдя через все эти мучения, я болтаюсь, насаженный на вилы в полуметре над землей. Впрочем, вилы быстро вылезали из моей тушки, словно их толкали изнутри. И через пару секунд я снова стоял на ногах, любуясь дырами в своей рубахе.