Далекая радуга. Трудно быть богом
Шрифт:
— Сплошной смех, — сказал Роберт сквозь зубы.
Он поднял голову и осмотрел небо. Он увидел пустую белесую синеву и на севере над верхушками далеких деревьев ослепительно яркий гребень Волны. Тогда он мягко опустил откинутый капот, пробормотал: «Та-ак… Посмотрим!» — и обошел аэробус с другой стороны, где никого не было. Там он сел на корточки, прижавшись лбом к блестящей полированной обшивке. По другую сторону аэробуса Габа нежным громыхающим голосом запел:
One is none, two is some, Three is a many, four is a penny, Five is a little hundred…
Открыв
— Смотри — оторвешь, — сказал Роберт.
Мальчик не обратил на него внимания.
Роберт хотел включить СОС-маяк, но увидел, что маяк уже включен. Тогда он снова оглядел небо. Через спектролит фонаря небо казалось нежно-голубым, и оно было совершенно пустое. Надо решаться, подумал он. Он покосился на мальчика. Мальчуган азартно изображал рев ветра.
— Выйди-ка сюда, Роб, — сказал Габа. Он стоял возле двери. Роберт вышел. — Прикрой дверь, — сказал Габа. Было слышно, как Таня рассказывает что-то ребятишкам по ту сторону аэробуса и как свистит и дудит мальчик на сиденье пилота.
— Когда она будет здесь? — спросил Габа.
— Через полчаса.
— Что случилось с двигателем?
— Нет горючего.
Лицо Габы сделалось серым.
— Почему? — бессмысленно спросил он. Роберт промолчал. — А в твоем флаере?
— Такому сундуку этого не хватит и на пять минут.
Габа ударил себя кулаками по лбу и сел на траву.
— Ты механик, — сказал он хрипло. — Придумай что-нибудь.
Роберт прислонился к аэробусу.
— Помнишь сказочку про волка, козу и капусту? Здесь дюжина ребятишек, женщина и мы с тобой. Женщина, которую я люблю больше всех людей на свете. Женщина, которую я спасу во что бы то ни стало. Так вот. Флаер двухместный…
Габа покивал.
— Понимаю. Тут и говорить не о чем, конечно. Пусть Таня садится во флаер и берет с собой столько ребятишек, сколько туда влезет…
— Нет, — сказал Роберт.
— Почему нет? Через два часа они будут в Столице.
— Нет, — повторил Роберт. — Это не спасет ее. Волна будет в Столице через три часа. Там ждет звездолет. Таня должна улететь на нем. Не спорь со мной! — яростно прошептал он. — Возможны только два варианта: либо лечу я с Таней, либо с Таней летишь ты, но тогда ты поклянешься мне всем святым, что Таня улетит в этом звездолете! Выбирай.
— Ты сошел с ума! — сказал Габа. Он медленно поднимался с травы. — Это дети! Опомнись!…
— А те, кто останется здесь, они не дети? Кто выберет троих, которые полетят в Столицу и на Землю? Ты? Иди, выбирай!
Габа беззвучно открывал и закрывал рот. Роберт посмотрел на север. Волна была видна уже хорошо. Сияющая полоса поднималась все выше, таща за собой тяжелый черный занавес.
— Ну? — сказал Роберт. — Ты клянешься?
Габа медленно покачал головой.
— Тогда прощай, — сказал Роберт.
Он сделал шаг вперед, но Габа преградил ему дорогу.
— Дети! — сказал он почти беззвучно.
Роберт обеими руками схватил его за отвороты куртки и приблизил лицо вплотную к его лицу.
— Таня! — сказал он.
Несколько секунд они молча смотрели друг другу в глаза.
— Она возненавидит тебя, — тихо сказал Габа. Роберт отпустил его и засмеялся.
— Через три часа я тоже умру, — сказал он. — Мне будет все равно. Прощай, Габа.
Они разошлись.
— Она не полетит с тобой, — сказал Габа вдогонку.
Роберт не ответил. Я это и сам знаю, подумал он. Он обошел аэробус и длинными прыжками побежал к флаеру. Он видел лицо Тани, обращенное к нему, и смеющиеся лица детишек, окружающих Таню, и он весело помахал им рукой, чувствуя сильную боль в мускулах лица, судорожно свернутых в беззаботную улыбку. Он подбежал к флаеру, заглянул внутрь, затем выпрямился и крикнул:
— Танюшка, иди-ка помоги мне!
И в это же мгновение с другой стороны аэробуса появился Габа. Он скакал на четвереньках.
— А ну, что вы здесь скучаете? — заорал он. — Кто поймает Шер-Хана — великого тигра джунглей?!
Он испустил протяжный рык и, брыкнув ногами, помчался на четвереньках в лес. Несколько секунд ребятишки, открыв рты, смотрели на него, потом кто-то весело взвизгнул, кто-то воинственно завопил, и всей толпой они побежали за Габой, который уже выглядывал с рычанием из-за деревьев.
Таня, оглядываясь и удивленно улыбаясь, подошла к Роберту.
— Как странно, — сказала она. — Словно и нет никакой катастрофы.
Роберт все глядел вслед Габе. Никого уже не было видно, но смех и визг, хруст кустарников и грозный рык Шер-Хана явственно доносились из чащи.
— Как ты странно улыбаешься, Робик, — сказала Таня.
— Чудак этот Габа! — сказал Роберт и сейчас же пожалел: надо было молчать. Голос не слушался его.
— Что случилось, Роб? — сразу спросила Таня.
Он невольно посмотрел поверх ее головы. Она тоже обернулась и тоже посмотрела и испуганно прижалась к нему.
— Что это? — спросила она.
Волна уже доходила до солнца.
— Надо спешить, — сказал Роберт. — Полезай в кабину и подними сиденье.
Она ловко прыгнула в кабину, и тогда он огромным прыжком вскочил вслед за нею, обхватив ее плечи правой рукой и стиснул так, чтобы она не смогла двинуться, и с места рванул флаер в небо.
— Роби! — прошептала Таня. — Что ты делаешь, Роби?!.