Далекие близкие звезды. Дилогия
Шрифт:
– И ты не просто так катаешься. – Заметила Мисаки. – Привлечение инвестиций в экономику – едва ли не самое главное, что нужно от руководителя твоего уровня в подобной ситуации. Ну, еще организация местного самоуправления, но вот уж с этим местные должны справиться куда лучше тебя.
– Все это так. Но короткий недельный визит на Картли месяц назад выглядел не очень красиво. Торопливо, толпы охраны, перепуганные люди.
«Эстет» – мысленно синхронно фыркнули девушки.
– Ну, давай, сделаем красиво.
–
– С этим тоже нельзя перебарщивать, – Встрепенулась Изуми. – Княжеская семья в обносках будет подрывать моральный дух!
– И – ты не прав – красиво, вовсе не значит дорого. – Не согласилась Мисаки. – К тому же львиная доля всей красоты, находящаяся в твоем распоряжении, не стоит тебе и рю!
«Красота вы моя львиная... Нет, лучше таки тигриная»
Судя по довольному виду, эту мысль девушки не только уловили, но и одобрили.
– Если честно, просто надоело выпрашивать. Думаю, пора закругляться – те, кто хотел, с нами уже связались. Пусть пресс-служба объявляет о завершении дружеского визита. Послезавтра возвращаемся.
– Аната... – Олега обняли сзади и жарко задышали в ухо...
– М-м-м, кися?
– Аната, а ты когда-нибудь курил трубку?
«Ну, вот... Телепатия имеет свои недостатки»
– Кошечки мои... – Вздохнул Олег. – Может быть мы тогда мою «присоску» в пышные усы переделаем?
– Дорогой, – Мисаки протиснулась между Олегом и окном, сев на подоконник и закинув руки ему на шею. – Это уже будет слишком явная историческая аллюзия... если не сказать – подражание. Мы сейчас не можем использовать имидж этого политического деятеля – наш народ и так исстрадался за время оккупации – зачем же пугать его намеками на жесткий курс... И хотя его методы сейчас подошли бы просто идеально, но в перспективе... Оставим этот спорный неоднозначный образ кому-нибудь более амбициозному... из императоров...
Зашипела входная дверь. Олег хотел вырваться, но «тигрицы» умело фиксировали его в объятьях.
«Попался!»
– А сейчас Агнесс покажет папочке курительные трубочки! – Предвкушающее протянула Изуми и цапнула Олега за ухо...
«Да что они у меня, медом намазаны!?»
«Сейчас попробую!» – Изуми лизнула его в ухо...
«Не при девочке же!» – Дернулся Олег.
– А я отвернусь! И ушки закрою! И глазки...
Руки удерживающие Олега спереди и сзади разжались. Взрослые потрясенно уставились на невинно улыбающуюся девочку...
«Но как! – Она тоже? – Но ведь я с ней не...! – Извращенец! – Ну, я все варианты... – Пошляк! – Да я не в этом смысле! – Цыц! Я, кажется, поняла: двое суток в одной капсуле со мной. Я два раза выходила на сенс-режим, проходя оборону! – Ни###а себе! Так она тоже сенс! – Не сметь при ребенке! –
– Я принесла трубки, ото-сан! Мне нравится вот эта, черненькая!
Понятно, что вопрос с курительными трубками был решен без всякого сопротивления, которого справедливо ожидали девушки...
*** Не обошлось без альтернативно одаренных пошляков и интеллектуально хворых...
«Так двоюродная сестра или дочь?» – Похабно стала ухмыляться в виртуальных конференциях одна из самых испорченных частей общества. – «Папа или... папик?»
А один журналист, Исая Льоха, отчего-то не дружащий с головой, даже осмелился задать этот вопрос девочке на приеме у самого Императора Российского! Да в такой грубой форме, что...
Странно – пожимали плечами умные люди – в таких местах вероятность встретить глупого журналиста стремится к нулю! Очень умные люди, как обычно, отмалчивались и многозначительно двигали бровями.
Окружающие отметили, что девочка, кажется, испугалась. Глаза наполнились слезами, но строго вбитый в девочку этикет не позволил княжне убежать.
Картли-Тетерский вальяжно со снисходительной улыбкой подошел к журналисту и изволил поинтересоваться, в чем, собственно, дело... Журналист подтвердил свой диагноз, повторив вопрос. А потом доказал, что не только не дружит с головой, но еще и враждует с ней: уточнил, расшифровал, что подразумевал под иносказаниями, и даже имел наглость при этом сально усмехаться.
Улыбка не покинула лица Картли-Тетерского. Напротив, она стала шире. В следующую секунду журналист с вмятой грудной клеткой огромным снарядом отлетел к дальней стене и сполз по ней, оставляя на белом мраморе отчетливый красный след. Никто из присутствующих даже не пикнул – дамы не стали вульгарно визжать, мужчины не стали громко переговариваться... знающие люди оказались правы – глупых индивидуумов в таких местах, действительно, крайне мало.
Только маревом подернулся у стены воздух и рядом с изломанным телом журналиста из ничего соткались леди и джентльмены в дорогих костюмах с профессионально-спокойными глазами. Пять секунд – и ни дурака-журналиста, ни красной кляксы на мраморе. Спокойные разговоры возобновились – никто ничего не видел, никто ничего не слышал.
Дроиды журналистов зафиксировали следующий диалог:
– Что случилось с этим господином, аната? – Проявила сдержанный, в рамках этикета, интерес княгиня Мисаки.
– Не знаю, дорогая... кажется, сударь только что научился летать. – Удивленно объяснил Картли-Тетерский, который, конечно же, уже не улыбался широко, а изволил обеспокоенно хмуриться. – Надеюсь, охрана сможет помочь бедолаге.
– Отличный удар, па! – Мстительно похвалила Агнесс, схватившись за руку Михаила-Олега.