Далекие часы
Шрифт:
— Ах, Мерри! — Она украдкой бросила взгляд через плечо. — Мне не следует тебе говорить, правда не следует, но есть еще одна причина, по которой я должна остаться в доме.
Она отодвинулась на краешек шаткой садовой скамейки и жестом предложила Мередит сесть рядом. Глубоко, хладнокровно вдохнула и резко выдохнула. А затем рассказала Мередит о телефонном звонке, который ожидала в тот день.
— Он очень важный частный коллекционер из Лондона, — пояснила она. — Я написала ему, когда в газете появилось небольшое объявление о том, что он ищет помощника для составления каталога своей коллекции. И недавно он
— А что он собирает?
Саффи невольно подперла руками подбородок.
— Антиквариат, предметы искусства, книги, красивые вещи — рай на земле!
Волнение подсветило крошечные веснушки вокруг носа Мередит, и Саффи снова восхитилась тем, какое она милое дитя и как сильно изменилась за шесть коротких месяцев. Подумать только, какой тощей несчастной бродяжкой она была, когда Юнипер привела ее домой! Но за бледной лондонской кожей и потрепанным платьем скрывались быстрый ум и достойная восхищения тяга к знаниям.
— Можно мне будет посмотреть коллекцию? — осведомилась Мередит. — Мне всегда хотелось увидеть подлинный египетский артефакт.
— Ну конечно, — засмеялась Саффи. — Уверена, что мистер Уикс с радостью покажет свои драгоценные экспонаты такой умной молодой леди, как ты.
Мередит просияла, и первый шип сожаления пронзил триумф Саффи. Разве не жестоко наполнять голову девочки такими грандиозными обещаниями только ради того, чтобы она молчала?
— Вот что, Мерри, — посерьезнела Саффи, — это потрясающая новость, но ты должна помнить, что это секрет. Перси еще не знает и не должна узнать.
— Почему? — Мередит распахнула глаза еще шире. — Что она сделает?
— Уж точно не обрадуется. Она не желает моего отъезда. Понимаешь, она терпеть не может перемен, ей все нравится так, как есть, три сестры в одном доме. Это очень важно для нее. И всегда было важно.
Мередит кивала, впитывая подробности семейных подводных течений с явным интересом, Саффи даже показалось, что сейчас девочка достанет свой маленький дневник и сделает пометки. Однако этот интерес был вполне объяснимым: Саффи достаточно слышала о старшей сестре Мередит и понимала, что идея чрезмерной сестринской опеки их гостье не чужда.
— Перси — моя сестра-близнец, и я люблю ее всем сердцем, но иногда, милая Мерри, необходимо следовать своим собственным целям. Счастье не свалится в руки само, его нужно схватить.
Она улыбнулась и удержалась от признания, что были и другие возможности, другие шансы, безнадежно упущенные. Одно дело — вселить в ребенка уверенность, и совсем другое — нагрузить его взрослыми сожалениями.
— А что будет, когда настанет пора уезжать? — заволновалась Мередит. — Ведь тогда ей все станет известно.
— О, я расскажу ей раньше! — засмеялась Саффи. — Ну конечно, расскажу. Я не собираюсь раствориться во мраке ночном! Определенно не собираюсь. Я просто должна подобрать нужные слова, убедиться, что чувства Перси не пострадают. А до тех пор ей лучше ничего не подозревать. Ты понимаешь меня?
— Да, — чуть слышно выдохнула Мередит.
Саффи прикусила нижнюю губу; у нее появилось неловкое ощущение, что она совершила прискорбную ошибку; что несправедливо ставить ребенка в столь неудобное положение. Она ведь только хотела отвлечь Мередит от ее собственных горестей!
Девочка неправильно истолковала молчание Саффи, приняв его за недостаток веры в ее способность держать язык за зубами.
— Я не выдам твою тайну, обещаю, даже не пикну. Я умею хранить секреты.
— Ах, Мередит, — печально улыбнулась Саффи, — в этом я не сомневаюсь. Дело в другом… Ах, милая, боюсь, мне надо извиниться. Я была не права, когда попросила тебя ничего не говорить Перси… Простишь ли ты меня?
Мередит торжественно кивнула, на ее лице что-то мелькнуло; вероятно, гордость, оттого что с ней обошлись как со взрослой, предположила Саффи. Она вспомнила свое собственное детское стремление вырасти, как она нетерпеливо ждала на краю обрыва, умоляя взрослость поскорее прийти. Возможно ли замедлить чужое путешествие? Порядочно ли пытаться это сделать? А разве есть что-то дурное в желании уберечь Мередит, точно так же как она пыталась уберечь Юнипер от слишком быстрого взросления и его разочарований?
— Ну вот, милая. — Саффи забрала последнюю тарелку из рук Мередит. — Пожалуй, я закончу сама. Иди поиграй, пока ждешь родителей. Такое изумительное утро грех тратить на работу по дому. Только постарайся не испачкать платье.
На девочке был один из сарафанов, сшитых Саффи, когда Мерри только что приехала, из прелестного отреза ткани в стиле «либерти», заказанного много лет назад, не потому, что наряд под него уже был придуман, а потому, что он был слишком красив, его нельзя было не купить. С тех пор он томился в швейном шкафу, терпеливо ожидая, пока Саффи найдет ему применение. И она нашла. Когда Мередит исчезла на горизонте, Саффи вернулась к столу проверить последние мелочи.
Мередит бесцельно бродила среди высокой травы, размахивая из стороны в сторону веточкой и недоумевая, как отсутствие одного-единственного человека способно начисто лишить день смысла и значения. Она обогнула холм, вышла к ручью и проследовала вдоль него до моста, по которому пролегала подъездная дорожка.
Она хотела было идти дальше. Через изгородь, в лес. Так глубоко, что свет будет еле сочиться, пятнистая форель исчезнет, а вода станет густой, как патока. Пока не забредет в самую глушь и не окажется у забытого пруда у основания самого старого дерева в Кардаркерском лесу. Места неизбывного мрака, которое она возненавидела, едва попав в замок. Мама и папа должны приехать примерно через час, время еще есть, и дорогу она уже изучила, в конце концов, нужно всего лишь держаться лепечущего ручья…
Но Мередит знала, что без Юнипер там будет не так уж и весело. Просто темно, сыро и довольно вонюче.
— Разве не чудесно? — восхитилась Юнипер, когда они впервые отправились в лес вместе.
Однако Мередит сомневалась. Бревно, на котором они сидели, было прохладным и влажным, и ее туфли промокли, когда она поскользнулась на камне. В поместье был еще один пруд, облюбованный бабочками и птицами, веревочные качели лениво покачивались над ним взад и вперед в пятнистом солнечном свете, и ей так хотелось, так хотелось, чтобы они провели день там, а не здесь. Но она промолчала; Юнипер была такой убедительной, что Мередит догадалась: это ее вина, ее вкусы слишком незрелые, она просто недостаточно старается. Собрав всю решимость, она улыбнулась и ответила: