Далекие огни

Михайлов Сергей Юрьевич

Они звонко чокнулись и выпили.

Глава одиннадцатая

Около трех часов ночи на шоссе, метрах в трехстах от костра, где кутили бродяги, остановилась легковушка. Из нее вывалились пятеро крепких парней и пристроились у дороги справить малую нужду. Краем глаза Петр видел их, но поначалу не придал этому факту значения.

Парни же, посовещавшись, направились к «бомжеубежищу». Вторично Петр заметил их, когда они были уже метрах в ста от костра. У одного из них он заметил монтировку.

Холодок пробежал у него по спине.

— У нас гости, — толкнул он доктора и кивнул в сторону парней.

— А? Что? — завертел головой тот, пока не наткнулся взглядом на вновь прибывших.

Парни остановились метрах в тридцати от костра. Все они были в изрядном подпитии.

— Эй, рвань подзаборная! — крикнул один из них, оказавшийся долговязым бритоголовым верзилой. — Какого хрена вы здесь балаган устроили?

Доктор поднялся и шагнул им навстречу.

— Идите, ребята, своей дорогой. Мы вас не трогаем, и вы к нам не лезьте. Не мешайте людям Новый год справлять.

— Ха! Люди! — сплюнул сквозь зубы верзила. — Дерьмо вы, мать вашу, а не люди. Сворачивайте манатки и канайте отсюда, пока ребра вам не переломали. Живо!

— Это кто дерьмо? — зарычал полковник Коля. — Это я дерьмо?!

— И ты, и все эти псы вонючие, — зло проговорил верзила.

Наступила гробовая тишина. Полковник Коля набычился и весь сразу как-то посерьезнел.

— Слушай, ты, бритоголовый, — медленно процедил он сквозь зубы, — если ты позволишь себе еще хотя бы одну гадость в адрес моих друзей, я тебя уроню.

— Ага, уронил один такой, — заржал верзила, — до сих пор кровью харкает.

Перекинувшись между собой парой слов, парни вновь двинулись к костру.

На их пути оказался доктор.

— Погодите, ребята, давайте по-хорошему, — попытался урезонить он их. — Тихо-мирно разойдемся в разные стороны и забудем этот печальный инцидент.

Сильный удар в лицо свалил его с ног. Доктор тяжело рухнул в снег. Петр было рванул ему на помощь, но его опередил полковник.

— Ах ты мразь!.. — прорычал он и кинулся на верзилу, но мощный удар в пах свалил и его. Полковник грузно осел и завыл от боли.

— М-м-м… Ну все, хана вам, подонки… — прошипел он, корчась на снегу и хватая ртом воздух.

Кое-кто из бомжей бросился врассыпную, остальные же сгрудились плотной группой и отступать, видимо, не собирались.

Верзила присвистнул.

— Глянь-ка, Гудзон, — кивнул он своему дружку, тому, что с монтировкой. — а эти псы, кажись, на серьезные проблемы нарываются.

— Уже нарвались, — прохрипел Гудзон и занес было монтировку над Петром, который был к нему ближе всех.

Петр и сам не помнил, как это произошло — словно какая-то пелена застлала его разум. Он лишь смутно осознавал, как внезапно выдал серию молниеносных ударов, каждый из которых — он чувствовал это — попал в цель. Когда пелена спала, он увидел у своих ног лежавших бритоголового верзилу и типа по кличке Гудзон. Оба были в отключке и не подавали признаков жизни. Трое других отскочили на безопасное расстояние и с опаской поглядывали на внезапно ставшую грозной толпу оборванцев.

Петр

ошалело смотрел на свои руки и ничего не понимал. Он никак не мог взять в толк, что же он все-таки сделал с этими двумя идиотами? Все получилось как-то само собой, но как именно? И тут бледный, призрачный свет забрезжил в его сознании: знание навыков какой-то борьбы, полученное им в той, прошлой, жизни, вдруг прорвалось наружу и сумело защитить его.

Доктор, кряхтя, уже поднимался на ноги. Из рассеченной губы его струилась кровь.

— А здорово ты их, — скривился он в подобии улыбки. — Вот уж не ожидал.

— Да я и сам, честно говоря, не ожидал, — растерянно признался Петр.

Полковник Коля стоял на коленях и судорожно шарил у себя по карманам.

— Сейчас я им устрою Варфоломеевскую ночь, — глухо рокотал он, — сейчас они у меня волками выть будут, подонки…

Он уже был на ногах. В руке его вдруг блеснул пистолет.

— Колька! Не надо! — надсадно крикнул дед Евсей.

— Еще как надо, — процедил полковник и вскинул пистолет.

Грянул сухой выстрел, и один из троих парней, вскрикнув, упал. Двое других в панике кинулись к машине. Полковник еще дважды выстрелил вслед убегавшим, но промазал.

— Эх, ушли, гады!.. — в сердцах выругался он.

— Ты что, Колька, совсем ополоумел?! — бросился на него дед Евсей. — Палить по живым людям! А если ты его убил? Тоже мне, Рэмбо нашелся!

Полковник Коля ничего не ответил и лишь махнул рукой.

После первого же выстрела толпа бродяг быстро рассеялась. Праздник, начавшийся за здравие, в буквальном смысле закончился за упокой: выстрел полковника, похоже, сразил парня наповал.

Петра била крупная дрожь. Да и доктор был явно не в своей тарелке. Он подскочил к подстреленному парню, склонился над ним, быстро осмотрел, выпрямился и облегченно вздохнул.

— Жив.

— Ну слава Богу, — выдохнул дед Евсей. — А ты, Колька, молись, чтобы он живехонек остался. Понял?

Полковник смущенно смотрел себе под ноги. Боевой пыл его понемногу угасал.

— Да я и сам не знаю, что это вдруг на меня нашло, — виновато пробормотал он. — Понимаете, очень уж мне обидно стало за нас, мужики. Вот я и… Пистолет-то у меня еще со службы в органах остался. Именной, — не без гордости добавил он.

— Хватит языки чесать, — крикнул доктор. — Помогите лучше перенести раненого в машину. Его нужно срочно в больницу. А то, того и гляди, концы отдаст. Тогда не только полковнику — никому из нас не отмыться.

Петр кинулся было на помощь своему другу, но какое-то смутное шевеление справа заставило его остановиться.

— Петька, берегись! — заорал дед Евсей.

Это был Гудзон. Оклемавшись, он неожиданно вскочил на ноги, замахнулся все той же монтировкой и…

Петр не успел отскочить. Кусок металла обрушился на его голову. Острая боль пронзила затылок, что-то теплое, липкое заструилось по шее… Ноги, вдруг ставшие ватными, подкосились.

Тьма поглотила его.

Еще три выстрела прогремели в эту новогоднюю ночь. Но Петр их уже не слышал…