Далекий берег
Шрифт:
Не сводя взора с ее глаз, он расстегнул две верхние пуговицы блузки. Она оставалась неподвижной, в то же время ощущая всевозрастающее возбуждение. Теобальд Голденберг перевел взгляд ниже, к основанию шеи, затем наклонил свою львиную голову и поцеловал пульсирующую жилку.
Кристина подняла руки и расстегнула остальные пуговицы, позволив Теобальду Голденбергу увидеть зрелище, которого он никогда раньше не видел, – красивая молодая женщина без шнуровок и корсетов. И без всякого нижнего белья.
Он хрипло простонал от восхищения, взял ее груди в ладони и стал целовать твердые соски, чувствуя, как девушка дрожит от желания.
Целуя в губы, он положил ее на диван, и она, лежа под ним, отвечала на его поцелуи. Его пальцы гладили ей плечи, шею, груди. Кристина извивалась под ним, горя нетерпением.
Секретарша мистера Голденберга была благовоспитанной дамой. Услышав стоны и выкрики, свидетельствующие о взаимном экстазе, она тихо закрыла пишущую машинку и отправилась домой. Она была уверена, что мистер Голденберг ожидал от нее именно этого.
– Душа моя, – обратился несколько позже Теобальд Голденберг к Кристине, когда они обедали в самом дорогом ресторане Нью-Йорка. – Я хочу, чтобы ты немедленно купила себе все, что пожелаешь. Меха, драгоценности, вечерние платья. Тебе нужен обширный гардероб для «Коринфии», и у тебя все должно быть самым лучшим! Ты меня понимаешь?
– Да, Тео. – Кристина с улыбкой подставила бокал, и Теобальд Голденберг снова наполнил его шампанским.
– И помни, что я тебе сказал. Соблюдай правила. Флирт – и ничего больше. На все остальное имею право только я.
– Не беспокойся. – Кристина накрыла его руку своей. – Никому не позволю вторгаться в твои права.
Вот и умница. А теперь расскажи мне всю правду. Какого черта ты делала на борту «Коринфии»? Рид дал мне какое-то невнятное объяснение, но я не поверил ему. Что случилось на самом деле?
– Я была проституткой.
Теобальд откинул назад голову и так громко расхохотался, что официант позади него разлил на поднос виски.
– Боже милостивый! Только ты можешь выйти из этого такой чистой! Стало быть, ты была проституткой. Почему? Ты не похожа ни на одну из проституток, которых я видел.
Кристина пожала плечами.
– Мой отец умер, и я вынуждена была жить с дядей. У меня не было другого дома и семьи.
– И ты произвела такое же впечатление на своего дядю, как и на меня?
– Да, только у нас не было взаимности. Ко мне обратилась Бесси Малхолленд, хозяйка борделя «Веселые утехи», и предложила работать у нее. Она обещала заботиться обо мне, и мне она понравилась. Я пришла в ее заведение. И не жалела об этом.
Теобальд Голденберг, ценивший честность превыше всех других добродетелей, кивнул:
– Ясно. И что потом? Почему оказалась на «Коринфии»?
Кристина сделала паузу и затем проговорила совсем другим тоном:
– Я встретила моряка. Мы собирались пожениться.
– И ты… – Теобальд прищурил глаза, увидев, как вокруг рта Кристины залегли складки, свидетельствующие о том, что ей больно говорить об этом.
– Он работал на Англо-Американскую компанию. Отплыл с грузом в Нью-Йорк, чтобы взять взаймы денег и купить собственный корабль…
– А ты не дождалась его возвращения?
Дело в другом. – Голос Кристины дрогнул. – Он нашел кредитора, который предложил ему жениться на его дочери в обмен на деньги. Он так и не вернулся в Ливерпуль. Один моряк встретил его в Нью-Йорке спустя несколько месяцев и привез нам эту весть.
– Понятно. – Лицо Теобальда помрачнело. – Однако это не объясняет историю с «Коринфией».
Кристина невесело улыбнулась:
– Все очень просто. Я напилась с одним из моряков – клиентов Бесси и попросила его взять меня на борт. Когда я проснулась, корабль уже вышел в море, и капитан Рид наотрез отказался терять время и возвращать меня на берег.
– И он увидел то, что увидел я, и у него родилась самая блестящая в его жизни идея, – усмехнулся Теобальд Голденберг. – Ты была честной со мной. Позволь и мне быть честным с тобой. Я женат, и даже то, что я привел тебя сюда пообедать, может вызвать больше неприятностей, чем ты способна себе представить. Не может быть даже разговора о том, чтобы я бросил жену. Это совершенно исключено. Не потому, что я люблю ее. Любовь ушла годы назад. А просто потому, что она моя жена. У меня двое детей, которые являются моей зубной болью. И я хочу тебя. Когда лайнер подойдет к Нью-Йоркскому порту, тебя будет ожидать лимузин, который привезет тебя прямо ко мне. И я не хочу, чтобы ты где-то болталась. Ты меня понимаешь?
– Да, сэр! – элегантно отсалютовала Кристина, и Теобальд засмеялся.
– Мы убили много времени на эту паршивую еду. Поехали ко мне домой. Черт возьми! Моего доктора кондрашка хватит, когда он узнает, что я делаю. Он постоянно говорит мне, чтобы я помнил о своем возрасте, и потчует меня всевозможными пилюлями. Отныне я скажу ему, что он дает неправильные предписания пациентам. Что им по-настоящему требуется, так это хорошая женщина! – Когда Тео набрасывал жакет Кристине на плечи, его рука незаметно для окружающих скользнула к ее ягодице. – UH говорил, чтобы я принимал по три таблетки на ночь и запивал их водой. Как ты думаешь, способны они заменить вот это?.
– Вполне, – озорно ответила Кристина. – Только надо заменить воду шампанским.
В течение двух дней, пока «Коринфия» пополняла припасы, заправлялась и принимала на борт груз, Кристина находилась в доме Тео и покидала его на короткое время лишь для того, чтобы сделать покупки.
Мистер Голденберг всегда занимал место за письменным столом в девять часов утра и покидал его лишь тогда, когда проводил совещания в Пароходной компании. Но в течение этих двух дней его кабинет пустовал. Это было поистине беспрецедентно. Распространились слухи, что мистер Голденберг прикован к постели. Слухи, в которых была немалая доля истины.