Далекий берег
Шрифт:
Молодые бизнесмены, которые еще час назад развлекались тем, что пили виски, расправили плечи, и в их глазах засветилась готовность к борьбе. Через полчаса обед закончится, в танцевальном зале заиграет оркестр, и начнется отчаянная конкуренция за право потанцевать с Кристиной. Капитан почувствовал накал в салоне, некое возбуждение, которого не было ранее.
– А ты говорил, что на борту нет талантов, – сказал молодой Уэлсли Уоллес, сын детройтского торговца и филантропа, обращаясь к своему соседу. – Уж не знаю, куда смотрели твои глаза.
– Но я наблюдал за всеми, кто поднимался на борт, Уэлсли! Клянусь Богом! Была только одна со скобкой на зубах, другая с лошадиным лицом и еще та, что сидит сейчас за капитанским столом. Всем остальным было за сорок.
– Но ей нет сорока! – твердо сказал Уэлсли Уоллес, глядя, как вздымается и опадает грудь Кристины под легким шифоном.
– Только у тебя очень мало шансов, – сказал его английский приятель Мэтью Чарльз. – Тот джентльмен с усами и ошалелыми глазами – это Клер. Граф Клер.
– Ну и что? Да у моего отца денег, наверное, вдвое больше, чем у английского графа. Половина из них становятся банкротами из-за налога на наследство. Вон смотри, она улыбнулась мне! Не видишь? Она определенно улыбнулась мне!
– Беда ваша, американцы, заключается в том, что вы слишком уж оптимисты, – сказал Мэтью Чарльз.
– Вы тоже, – небрежно возразил Уэлсли. – На борту корабля только одна достойная дама. Подожди, когда заиграет оркестр. Я покажу тебе превосходство американского мужчины.
– Я слышала, что некий султан путешествует на «Лузитании», – сказала миссис Элвин Рейнштадт своему мужу.
– Может, оно и так, только он не видит того, что вижу я, – ответил муж, и миссис Рейнштадт не в первый раз пожелала, чтобы у Элвина было побольше культуры.
Граф Клер тихонько спросил, может ли он проводить мисс Хаворт в танцевальный зал, поскольку она была без провожатого. Еле заметное движение бровью Калеба Рида подсказало Кристине, что ей следует принять это предложение, и она сделала это грациозно, хотя и сдержанно. Она считала себя безмерно счастливой, когда в нее влюбился Девлин. Заявил о том, что влюбился, мысленно поправила она себя. Теперь пусть лорды, миллионеры и стальные магнаты считают, что им повезло, если она, Кристина Хаворт из ливерпульских доков, удостоит их хотя бы каплей внимания.
Когда Кристина шла из обеденного салона в танцевальный зал, у нее возникло удивительное ощущение deja vu 3 . На мгновение ей показалось, что она снова маленькая девочка и осматривает великолепный интерьер недавно построенной «Мавритании». Было то же ощущение головокружительной роскоши. Драпировки из нежно-голубого бархата, дорогие ковры, сияющие канделябры, позолоченная резьба буквально повсюду. Только тогда она была босоногой девчонкой, а сейчас одета в шифон и тафту, а ее рука покоится на руке графа.
3
Deja vu (фр.) – ложная память, «это уже было».
Танцевальный зал представлял собой царство света и музыки. Пальмы в горшках и бамбуковые ширмы здесь и там позволяли парам в относительном уединении отдохнуть и освежиться прохладительными напитками, находясь в то же время совсем близко от танцующих. Граф, добившийся чести проводить Кристину в танцевальный зал, попросил отдать ему первый танец, и когда Кристина оказалась в его объятиях, у Маркуса сбилось дыхание. Она двигалась как ангел. Куда-то подевалась грациозная томность, которую она демонстрировала за обеденным столом. Оркестр играл регтайм, и граф, считавший себя мэтром на танцевальной площадке, почувствовал, что его партнерша не только не уступает ему в мастерстве, но даже и превосходит его. Когда граф пытался усложнить узор танца, она лишь смеялась, а ее туфельки начинали скользить по гладкому полу еще проворнее и зажигательнее.
Музыка смолкла, Кристина с улыбкой поблагодарила графа, однако на следующий танец согласия не дала. Молодой граф, чувствуя на себе десятки любопытных глаз, признал поражение и подвел ее к капитану, стараясь сохранить достоинство.
– Мистер Уэлсли Уоллес, – произнес капитан Рид, представляя Кристине молодого американца, наследника миллионов, который, как стало известно капитану, всего лишь несколько часов назад с неудовольствием высказывался о путешествии. Сейчас никаких следов неудовольствия на его лице не было.
– Рад познакомиться с вами, мисс Хаворт. Могу я пригласить вас на этот танец?
Не дожидаясь ответа, он увел ее из-под носа взбешенного графа.
– Полковник Белмонт сказал мне, что вы актриса, которая путешествует под псевдонимом.
Кристина засмеялась.
– Это не так?
Ее духи были едва ощутимы, запах, казалось, исходил от ее волос.
– Я не путешествую под псевдонимом.
– Но, стало быть, вы новая звезда синематографа?
– Нет.
– Вы должны ею стать. Я знаком со многими влиятельными людьми, которые снимают фильмы. Если хотите, я могу устроить это для вас. – Он выжидательно улыбнулся. – Что вы скажете?
Кристина улыбнулась в ответ.
– Мне нравится ваша прямота, мистер Уоллес, но у меня нет желания становиться актрисой в большей степени, чем я есть сейчас.
– Какая жалость!.. Вы не позволите мне стать вашим покровителем до того момента, пока мы не прибудем в Нью-Йорк? Не все такие, как я. Некоторые из этих парней, – он кивнул в сторону разгневанного графа, – слишком любвеобильны. Рядом со мной, мисс Хаворт, ваша репутация будет надежной, как Банк Англии.
– Моей репутации, – серьезно сказала Кристина, – ничто не может нанести вред, смею вас уверить, мистер Уоллес.
– Уэлсли, – сказал он, прижимая ладонь к ее талии. – Сын Джеральда Уоллеса, мультимиллионера. Дело вовсе не в том, что я хочу похвалиться и произвести впечатление. Это всего лишь одна из дежурных реплик, которые помогают в жизни.
– Хорошо, если помогают, – сказала Кристина, оценив его располагающую откровенность.
Танец подошел к концу.
– Надеюсь, вы не оставите меня, ведь мы еще толком не познакомились, – сказал Уэлсли, еще крепче обхватив Кристину за талию.
Ответом ему было решительное похлопывание Хэмфри Гувера по его плечу.