Далекий светлый терем (сборник)

Никитин Юрий Александрович

Регина с места не сдвинулась, продолжала беспощадно:

— А на место Курбата возьмет… тебя. Ты первым перебежал на его сторону. Первым лизнул, вместо того чтобы укусить, как договорились.

— Что ты говоришь! — возмутился он, но внезапно ощутил, что сама мысль о месте заместителя заведующего кафедрой приятна. И оклад намного выше, и положение, и вообще… А ведь и в самом деле Коробов выживет Курбата как пить дать. Да Курбат и сам уйдет, не смирится с обидой. Его место опустеет…

Она пристально смотрела ему в глаза. Ее взгляд проник глубоко, и он ощутил, что она знает больше,

чем он. То, к чему он шел многими годами, просиживал штаны в институте и в библиотеках, защитил кандидатскую и пишет докторскую, впереди же только-только забрезжил призрак познания… а она уже владеет этим знанием: инстинктивно ли, интуитивно или априорно — дело десятое, но она им владеет, она знает, она понимает…

Она пошарила позади себя, ее пальцы легли на ручку двери.

— Я понимаю тебя, — сказала она мертвым голосом. — Что я за женщина, если бы не понимала?.. Будь здоров, Сергей. Мы, женщины, ищем сильных, но сильных не любой ценой. Прощай.

— Регина!

— Когда сможешь перебороть свое… свой инстинкт выживания любой ценой — позови. Я приду. Конечно, если еще буду свободна.

— Регина, не уходи!

— Прощай.

Она толкнула дверь, на миг оглянулась: он увидел бледное лицо с расширенными страдальческими глазами, и дверь захлопнулась. Негромко простучали, быстро затихая, ее каблучки.

Он, враз отупев, без единой мысли, совершенно опустошенный постоял посреди комнаты, потом деревянными шагами подошел к окну. Через несколько минут далеко внизу едва слышно хлопнула дверь, из подъезда как выстрелило женскую фигурку в голубых джинсах.

Сквозь двойное стекло она растушевалась, приобрела прозрачность, и, когда выбежала и понеслась вниз, ему показалось, что она скользит как облачко.

Острая боль внезапно взрезала сердце. Он задохнулся, схватил ртом воздух. Уходит! УХОДИТ!

В отчаянии, не замечая страх и будущую боль, он с силой ударил ладонью в стекло. Остро лязгнуло, как алмазы сверкнули осколки. Он просадил оба стекла насквозь и высунулся из окна в обрамлении длинных и узких, как изогнутые ножи, кусков стекла.

— Регина! — закричал он.

Она не обернулась, только еще больше ускорила шаг.

— Регина! — закричал он в смертной тоске. — Регина!

Она уже исчезала на той стороне, когда он закричал изо всех сил:

— Регина!.. Это случилось!..

Она оглянулась, он едва видел ее тоненький силуэт на фоне темных деревьев. Остановилась, помедлила, потом изо всех сил помчалась обратно.

А он все держал руку на весу, вытянув далеко на улицу. Густая темновишневая кровь бежала по пальцам, капли срывались часто-часто, словно спешили перегнать друг друга, а он вытягивал руку как свое знамя, как победу над собой, как доказательство, что он — человек, а не тварь дрожащая, она уже видела его потрясенное и счастливое лицо, кровь на лбу, которую он счастливо не замечал, а из рассеченной ладони кровь все струилась и струилась… …и совершенно не хотела останавливаться.

БРЕК РОТ

В двадцать лет он с отрядом десантников прошел Огненный Пояс, в двадцать три нес вахту на Черных Болотах, а еще через год уже сражался с упырями в зоне экватора.

Когда пришло время возвратиться в Город, он уже находился на самой передовой базе Расширения, куда попадали только те, кто прошел все испытание безупречно.

Команда провожала его… бурно. Закатили пирушку, обнимали, били по спине. Пора! За тридцать лет жизни накопил достаточно ценную генетическую информацию, теперь передай ее дальше в будущее. Это долг каждого полноценного члена общества.

Командир выстроил отряд, сказал громовым голосом:

— Ты здоров, Брек Рот. Потомки не будут стыдиться такого пращура. Вместе с нами прошел огонь и воду, медные трубы и чертовы зубы, горел в пустынях, тонул в болотах, замерзал в ледяных провалах!

— Ура! — заорал кто-то.

— Ура! — подхватили дюжие глотки.

— Ура!

— Ура!!!

Брек Рот слушал внимательно, сердце его билось ровно.

— Ты познал цену дружбе, — продолжал командир, — мужеству, благородству, знаком с требованиями Чести и Долга. Пора, дружище, передать накопленные качества организма дальше. Да-да, в будущее! Пора продлить себя в детях. Увы, пока что это единственный способ достичь бессмертия…

По возвращении в Город Брек Рот сразу же отправился в Клуб Ветеранов. Странно и непривычно идти по тихим улицам, любоваться деревьями и закатами трех солнц! На плече нет тяжелого автомата, нет за спиной огнемета, да и не нужно каждое мгновение опасаться прыгающего растения, или стреляющей ядом змеи.

Здесь навсегда отвоевано место у хищного мира, здесь Город — в самом центре расширяющегося мира!

Секретарь Клуба Ветеранов, сам в свое время побывавший с лучеметом в руках в зонах Огненного Пояса и Черных Болот, встретил его уважительно, ибо Брек Рот сумел пройти больше ступеней Освоения. Он тут же выделил новоприбывшему хорошую квартиру, велел обращаться при малейшей надобности.

Через пару дней Брек Рот, выбрал подходящую юную особь противоположного пола, оглядел бегло и привел в свой дом. Неважно, что она оказалась худой, бледной и боязливой. Не пещерный век — сила и крепость мускулов решающего значения не имеют, а так юная женщина вполне подходит ему в жены.

Эли, так звали его женщину, целыми днями просиживала у окна, глядя в сторону родительского дома. Грустная, с большими печальными глазами, она и на Брека Рота смотрела только исподлобья. В первые дни она вовсе забивалась в уголок, не сразу освоилась, не сразу научилась управлять кухонным автоматом. Впрочем, Брек Рот, привыкший за время освоения новых земель к концентратам, к еде оставался равнодушным, по-прежнему признавал белки, жиры и углеводы, а в каком виде они приходили — особо не привередничал.

Однажды по возвращении из Клуба Ветеранов он обратил внимание, что Эли еще больше похудела, ее носик заострился, на щеках выступили красные пятна, белокурые волосы виться перестали, безжизненно распрямились, даже ее небесно-голубые глаза потускнели…

Он удовлетворенно хмыкнул. Семя брошено в благоприятную почву, уже начинает прорастать. Новая особь, то есть, его ребенок, принялась строить собственный организм. Естественно, из подручного материала, которым является материнское тело.