Далеко ли до Сайгатки?
Шрифт:
— Хочу, — сказал он и наклонился ещё ниже. — Только скорее, а то следующий поезд подойдёт.
Вокруг них уже начали собираться любопытные.
Варя откинула полотенце. Из корзины блеснули сердитые глаза.
— Вот, видите? Один — белый. Может быть, штраф можно не платить? А то у меня денег мало.
— Вижу. Хорошие. Так и быть, не платите. Только в другой раз мух больше не возите! — Он подмигнул Варе и сразу стал похож на мальчишку.
— Хорошо, — сказала Варя. — В другой раз больше не буду. До свиданья!
Она потуже завязала полотенце
Новые знакомые
Тёплый ветер пригибает над полем мохнатые георгины. Дингли-дон-дон-дон! — звенят колокольчики. Бум-бум-бум! — ударил большой колокол…
Наташа раскрыла глаза и подняла голову.
За окном уже рассвело. Марья Николаевна так и уснула, сидя на табуретке, положив голову на стол. Громко тикали часы на её свесившейся руке, а лицо было такое усталое… Ох, уж эта Варька, не случилось ли с ней чего?
Наташа вскочила с матраца, перебежала босиком по полу, шепнула: «Мамочка, ты бы легла!..» — как вдруг опять: дингли-дон-дон-дон! Тоненько зазвенел колокольчик. Кто-то осторожно и настойчиво стукал зелёной веточкой в стекло.
Наташа на цыпочках перебежала к окну. Так и есть! За стеклом темнело круглое испуганное лицо.
— Варька, ты? — сердитым шёпотом спросила Наташа. — Куда же ты подевалась, противная девчонка?
— Опоздала на поезд, — глухо ответило лицо.
Наташа быстро обулась, натянула платье, завернулась в одеяло и тихонько вышла на террасу. Деревья, трава, забор — всё было белое от тумана. Кусты акации в саду стали похожи на беседку, а сама беседка растаяла. Варя, обмотанная полотенцем, сидела на полу и снимала мокрые ботинки.
— С ума сошла, мы с мамой просто не знали что и думать! — стуча зубами, выговорила Наташа. — Нет тебя и нет…
— Купаться пошли? — сказала Варя.
— Ты что? Там ещё, может быть, снег!
— Ну да, давно стаял. Наташка, я на вокзале первого утреннего поезда дожидалась. Наташка, у нас Муха ощенилась! Она под террасой будет жить, четыре штуки…
— Ой, Варька! — Глаза у Наташи стали круглые, как пуговицы.
— Она спит сейчас, Муха.
— Ой, Варенька, покажи!
— Нет. Сперва маме давай скажем, что я нашлась.
— Мама тебя ждала-ждала и заснула. Может, лучше её не будить?
— Конечно, лучше не будить! Тогда пошли к ручью?
— А щенков смотреть?
— Они же сейчас тоже спят! Пошли.
Девочки спустились со ступенек.
— Куда ж это я, в одеяле? — опомнилась Наташа.
— Ничего. Теплее будет.
Листья под ногами зашелестели. Где-то каркнула ворона. Небо над крышей порозовело. И на серой прошлогодней траве вдруг засветилась роса.
Минуя дорогу, через поляну девочки вошли в лес.
— Варюшка, ты как хочешь, а я не буду, — сказала Наташа.
Она стояла на бурой, обросшей мохом кочке, как цапля, поджав под себя ногу.
В тёмном ручье, отражаясь, покачивалась ветка большой сосны. Варя, ухая и приседая, влезала в
— 3-замечательно приятно! — кричала Варя. — Замечательно! Самое главное, не з-задерживаться!
Она окунулась, как пробка вылетела из воды и, пробежав полукругом по берегу, стала одеваться.
— Вот и одеяло тебе пригодилось, — сказала Наташа.
Девочки вскарабкались по склону наверх.
— Стоп! — сказала Варя.
Под берёзой стоял худенький белобрысый мальчишка в дождевике и больших роговых очках.
— Скажите пожалуйста… — Он двинулся им навстречу, остановился и похлопал ресницами. — Вы, случайно, не встречали здесь моего дедушку?
— Нет, — сказала Варя. — Мы никаких дедушек не встречали.
— А случайно здесь не пробегала белая коза? С одним рогом?
— Нет. И коза никакая не пробегала.
Мальчишка подумал и уныло добавил:
— Дедушка ушёл её искать.
— Знаешь что? — Глаза у Вари хитро блеснули. — Ты бы залез на дерево, оттуда ведь всё видно!
— На дерево? — Он сморщил лоб. — Это-то правильно. Только я очень боюсь потерять очки.
— А ты их сними!
Мальчишка покорно стащил за дужку очки, положил их на пень, подошёл к берёзе. Но Варя в два прыжка опередила его. Скинула одеяло и, как белка, полезла наверх. Мальчишка с уважением смотрел на неё.
— Ничего не видно! — заявила, раскачиваясь на ветке, Варя. — Ни дедушки, ни козы. Вон там двигается какое-то рыжее пятно…
— Это не пятно! Это пальто моего дедушки! — обрадовался мальчишка. — А куда за ним надо идти?
— Надо идти прямо, потом направо, потом налево и опять прямо.
— Спасибо! — пробормотал мальчишка.
Он нацепил очки, подхватил дождевик и бросился в указанном направлении. На ногах у него скрипнули огромные новые калоши.
— Пошли за ним? — сказала Варя Наташе, спускаясь с берёзы.
Это была ужасная коза. Один кривой рог победно торчал у неё на голове, второй был сломан в схватке с соседскими собаками. Своевольная и упрямая, эта коза презирала всё, что обычно едят козы, — капусту, морковь, свежую траву. Она влезала мордой в кастрюли с супом и ела даже сухие грибы. Молока она давала мало, бодалась, кричала по ночам, и дед Вадима — старый учитель Сергей Никанорович Беленицын — продолжал держать её просто из упрямства.
Накануне вечером коза подозрительно покорно позволила себя выдоить, а среди Ночи в сарае что-то загрохотало, и на рассвете Сергей Никанорович обнаружил, что коза выломала дверь и ушла. Он охнул, выдернул из ограды хворостину и побежал в лес.
Вадим проснулся утром от холода. Дверь на террасу была открыта настежь. Чужая курица клевала на печке кашу из сковородки. Над дедушкиным письменным столом на карте полезных ископаемых СССР сидела залетевшая из сада бабочка.
Вадим встал, выпустил её, потом надел дождевик, новые дедушкины калоши и отправился на поиски.