Далекое завтра. Изгой

Харитонов Юрий Владимирович

Внешняя жилая оболочка соединялась с энерго-коконом посредством мостов. Люди шли по ним, не замечая пропасти, разверзшейся под ногами. Мимо по полупрозрачным шахтам бесшумно проносились лифты, словно личинка в своей кишке-норке: такой темный кокон, скользящий то вверх, то вниз. Антон, озираясь, перешел по мосту к внешнему строению, столь же похожий на внутренний хрустальный кокон. Теперь его окружали различные увеселительные заведения, от баров до игровых виртуальных залов, и все было построено, чтобы человек не ощущал скуку или тоску, находясь внутри Города. Заработанные виртуальные кредиты тратились на это до основания, но и кроме прочих развлечений существовала сеть и куча базовых виртуальных игр-миров, чтобы лишенные кредитов могли чувствовать комфорт, а не «растекались» мыслями, почему они не имеют доступа к развлечениям. Теперь-то оказалось ясно, что для существования Атланты это

было опасно: отсутствие отвлекающих мыслей порождало вот таких монстров, как Семен. Неужели и Антон превратится в такого же? Но отсутствие сети уже поселило в нем странные мысли: как же он не замечал всего, что окружало мужчину? А может он не замечал и остального? Отсутствия женщин, детей, другой жизни лишь потому, что ему некогда задумываться о них? И те кошмары, что биоина посещали, на самом деле не кошмары, а правда, скрытая и завуалированная сетью и умело спрятанная ИИ?

Власов шел мимо увеселительных заведений с огромными, во всю стену, рекламными плакатами, где такие же красивые и молодые мужчины предлагали что-нибудь новое и интересное, и не верил своим ощущениям. А они говорили ему, что противно. Все эти лживые людишки, выглядящие давно не так, как должны: не семидесятилетними стариками, не немощными полу трупами, а молодыми и накаченными красавцами. Все это обман! Еще одна степень виртуализации окружающего мира, сделанная, чтобы ничего не отвлекало человека от внутреннего мира, заставляя закрыть глаза на окружающий.

И подобные мысли слегка пугали. Антон попытался выкинуть их из головы, но они вновь и вновь возвращались. Наконец, он подошел к внешней оболочке Города: полностью прозрачному композиту, прочному и, одновременно, кажущемуся легким, невесомым. Протяни руку, и ты на улице.

Ощущение, что пол уходит из-под ног, настигло столь внезапно, что Власову пришлось облокотиться о поручень. Он никогда тут не был. Никогда не выглядывал наружу, всегда заменяя стену в комнате на любую картинку, имеющуюся в сети. И Антон поразился открывшемуся виду. Вдаль от Атланты уходили более низкие строения, словно Город оброс вспомогательными помещениями и цехами. Это не выглядело отчуждающе, наоборот, они выполнены в едином стиле и гармонично вписывались в остальной пейзаж. Только сейчас Власов понял, насколько огромная полностью роботизированная индустрия окружала Атланту. На обслуживание десяти миллионов людей необходима столь же гигантская вспомогательная отрасль, способная и накормить, и вылечить, и вырастить в любой момент человеческую единицу.

Далее за постройками раскинулись джунгли. Самые настоящие, девственные, ничем не отличающиеся от картинок в сети. А там, в просвете деревьев… Чернели древние здания, полуразрушенные и оплетенные лианами. Общий вид слегка мерцал, выдавая силовое поле, окутавшее Город бесцветным одеялом. Была бы возможность, Антон приблизил бы картинку, чтобы рассмотреть внимательнее, но теперь это неосуществимо: ни он не слышит КИРУ, ни она Власова.

Потом биоин пробрался на плюс двести шестнадцатый этаж и долго стоял перед матовым белым входом, на поверхности которого, переплетаясь множеством спиралей ДНК, складывались буквы и сливались в давно знакомые слова. Но «Геномодификационный отдел» не впускал в себя Антона, будто тот оказался отторженым материалом, сгустком неправильной информации, которую геном вычеркнул, внеся коррективу. Власов то подходил к двери, то отходил, но створки оставались закрытыми, а анимация названия отдела зациклилась, прокручиваясь вновь и вновь. И не было шанса попасть внутрь. Пока створки внезапно не разъехались в стороны, и навстречу вышел Семь Тысяч Пятьсот Девяносто Третий. Антон мигом проскочил мимо. Не поздоровавшись, не обернувшись, даже не показав, что он рад встрече с коллегой, которого едва знает: Комарова недавно заменили, и он еще только входил в курс дела. Ярослав – так кажется его звали – удивленно обернулся, собираясь поприветствовать Антона, но пожал плечами и пошел по своим делам. Мало ли что случилось у Власова: в этом обществе было не принято излишнее внимание к проблемам другого. Скорее, наоборот, отчуждение, до полной изоляции. Страх замены действовал одинаково на всех, и если у кого-то проблемы, то лучше держаться подальше, иначе они могут приклеиться к тебе, как вирус, без разбора и жалости.

Мягкая полутьма помещения слегка успокоила Власова. Дверь за Комаровым закрылась, а, следовательно, отсеклись и его ненужные вопросы – пусть спокойно идет, куда шел. Сейчас главное другое: вокруг по-прежнему темно. Люди занимали свои ниши, где и работали, нагруженные сетью и искусственным интеллектом, подключенные к одной общей базе данных, сосредоточенные на одной общей проблеме. Антон помнил, как тут

было, когда еще его цифровой интерфейс работал: ниши с людьми почти незаметны, вместо них перед глазами светящиеся информационные сгустки данных, над которыми тот или иной сотрудник работал, они сплетались в общую световую сеть, а по центру помещения огромной голографической проекцией висела модель генома, медленно раскручиваясь над головами. Это было очень красиво, и информативно. Любой в нужный момент времени мог со своего места приблизить трехмерную схему, найти необходимый участок, а затем по ссылкам перейти в тот раздел и к тому сотруднику, куда вел светящийся пул данных, к которому и был тот привязан. Так намного быстрее можно найти необходимую информацию, или полную всеобъемлющую базу по одному определенному участку. В этом помещении десятки тысяч сотрудников как бы сливались воедино, образовывая своими знаниями ту самую ДНК цепочку, визуализируя ее, разделяя и расшифровывая.

Для Антона теперь все выглядело по-другому. Полутемный зал, тысячи закрытых ниш, в которых сидели люди, еще более темных и замкнутых, и тишина. Мужчина медленно шел меж ровных рядов маленьких кабинок и не мог найти свою: теперь его путь к месту работы не подсвечивался перед глазами. А на кабинках никаких обозначений не было. Власов побродил так некоторое время в одиночестве и развернулся к выходу. Бесполезное брожение по полутемному помещению сейчас ничего не принесло бы. Увидев очередного закончившего работу, он пристроился сзади и вышел следом из отдела.

Сказать, что он был подавлен, лишь покривить душой.

На автомате, часто останавливаясь и следуя за идущими в нужном ему направлении, он через несколько часов пришел наконец к двери своей комнаты, и долго просил, умолял ее открыться, впустить бедного его внутрь, чтобы изолироваться ото всех, от столь черствого и жестокого мира, столь безразличного, что человек без цифрового интерфейса может потеряться в гигантском механизме не хуже соломинки в стоге сена, хотя это сравнение, наверное, чуждо Власову, и откуда он его знал, мужчина не помнил. Он долго и упорно пытался пробиться внутрь комнаты, но двери и датчики остались безучастными. Наконец, Антон сполз на пол, прислонился к холодному композиту двери и уставился в какую-то абстрактную точку на противоположной стене, видимую только Власову.

Голодный, уставший, одинокий и злой, он перебирал варианты в голове. Оставались контроллеры и Первый.

Надо срочно восстановиться в сети! Потребность, которая стала перерастать в настоящую манию. Мысли забегали, походя на рассерженный улей, а руки слегка задрожали. Нервозное состояние возобладало, и Антон встал и заметался по коридорам, перепрыгивая с одной бегущей ленты, на другую, заскакивая в лифты следом за другими и выбираясь так же: кто-нибудь входил или выходил, он тут же прыгал следом, пока дверь не закрылась. Одна беда: он совершенно не знал, где находятся контроллеры. По идее, их приходилось по несколько человек на этаж, но в каком месте искать, Власов не знал, а теперь не мог знать и подавно, отключенный от сети.

Биоин так и бегал бы в панике с этажа на этаж, но тут он заметил знакомый затылок. Дмитрий Онегин, или Пять Тысяч Семьдесят Восьмой. Тот, с кем еще вчера было так хорошо, но которого покинул сам, лишь бросив на прощание безразличное «Пока». Антон знал его внутрисетевой ID, но желания встречаться вновь почему-то не было. А сейчас, увидев знакомый затылок, Власов взволновался не на шутку: хоть кто-то в этом обезличенном мире «свой», знакомый и… такой родной. Правда заключалась в том, что на целый кубический акр, никого роднее для биоина не существовало, и знакомый затылок оказался для Антона путеводным лучом, за которым он готов был следовать, как за притягивающим взгляд драгоценным камнем.

– Дим, – окрикнул Власов скользящего по транспортной ленте метрах в пятнадцати впереди энергика. Они встретились на вечеринке в «Настоящих мужчинах» после обескураживающего и подавляющего разговора с Семеном. Естественно, Антону захотелось компании и тепла, что и произошло позже.

Онегин не обернулся. Биоин нахмурился, но вдруг вспомнил, что мужчина может быть занят виртуалкой или работой, как и все вокруг. Это лишь Антон оказался вне сети, а остальные-то никогда с ней не расставались. Власов ускорил шаг, обгоняя других мужчин, так же занятых. И, дождавшись, когда транспортная лента поравняется с нишей в стене, довольно грубо столкнул Онегина на статичную поверхность, развернул к себе и заглянул в глаза. Пока тот шокировано и нервно стучал пальцами по запястью, отключая цифровой интерфейс, зрачки Дмитрия мерцали. Лишь после отключения проявились настоящие глаза со светло-голубой радужкой. Узнавание приходило медленно, почти одновременно с фокусировкой взгляда.