Далия. Проклятая мечтой
Шрифт:
— Привет! Заходи скорее, дует! — ворчит она, но вполне добродушно.
Вела как всегда верна себе и мерзнет что зимой, что летом.
— Привет! — отвечаю, проскальзывая в отворенную для меня щель.
— Выглядишь чудесно! Легкий румянец на щеках. Я завидую, — продолжает брюзжать Вела. — Видела бы ты меня сегодня днем после путешествия от Станции! Щеки красные, нос красный, глаза от ветра слезятся, губы… — она обрывает себя и с досадой передергивает плечами.
Улыбаясь, слушаю ее рассказ
— Давай сумку, подержу, — предлагает подруга, и я протягиваю ей требуемую вещь.
— Мне ответ пришел от эльфов, — сообщаю, снимая пальто.
Вела не задает никаких уточняющих вопросов, просто забирается в мою сумку.
Я слышу, как наверху хлопает дверь. Пока Давид до нас добирается я успеваю окончательно привести себя в порядок, а Вела находит письмо.
— Это тебе, — она протягивает конверт моему брату, стоит ему оказаться на подходящем расстоянии. Давид смотрит на него с крайней степенью изумления.
— Я боюсь открывать сама, — объясняю я действия подруги.
— Хм, — Давид лаконично комментирует мое заявление и ловко вскрывает письмо. — Так… Что тут у нас… Уважаемая госпожа Далия Розман, рассмотрев ваш запрос, с прискорбием сообщаем вам, что к нашему великому сожалению, мы вынуждены пригласить вас на собеседование в двадцать второй день пятнадцатой Хес десять тысяч двести двадцать пятого года по летоисчислению Ямеля в одиннадцать часов до полудня.
Я внимательно слушаю брата, но с трудом понимаю смысл слов, которые он произносит.
— Довольна? — усмехаясь, спрашивает он.
Довольна? Он сам придумал все эти ужасные обороты, якобы написанные в письме? Меня пригласили?!
— Я… — Все слова где-то потерялись.
— Ты через два дня отправляешься на собеседование, — с расстановкой произносит братец, и на его лице появляется ослепительная улыбка.
Только бы не завизжать от радости! Не могу удержаться и хлопаю в ладоши, а потом и вовсе бросаюсь на шею Давиду. Он легко меня подхватывает и кружит. Мы вместе смеемся.
— Ты выиграл, — вклинивается в наше веселое сумасшествие голос Велы.
— Выиграл? — О чем это она?
— Да, ты права. — Давид аккуратно ставит меня на пол.
— Мы поспорили, будешь ли ты вопить от радости. Я делала ставку на голосовое сопровождение проявления чувств, — поясняет она.
— Как же твоя интуиция? — удивляюсь я.
— Должна же она когда-нибудь отдыхать, — философски замечает Вела и поворачивается к Давиду, — я хочу есть. Далия после перехода, скорее всего, тоже.
— Это такой намек? — улыбается Давид.
— Нет, это такая просьба, — Вела одаривает моего брата не менее лучистой улыбкой. — Я минут пятнадцать пробуду наверху. Мне нужно сделать кое-что очень срочное и архиважное.
Веселость слетает с лица Давида после
Тем временем Вела поднимается по лестнице на второй этаж, и Давиду ничего не остается, как заняться гостьей, то есть мной.
— Идем, я сейчас что-нибудь придумаю нам на ужин, — он обнимает меня за плечи и увлекает в столовую.
— Как отдохнули? — интересуюсь у брата по пути на кухню.
— Отлично! — он вновь улыбается.
— Чем занимались?
Задав вопрос, тут же понимаю, насколько он глупый и бестактный, но Давида он вовсе не смущает.
— По вечерам ездили на концерты. В остальное время гуляли, плавали. Пару раз выбирались в ресторан. Учили английский, — перечисляет брат их занятия.
Последний пункт вызывает у меня непонимание.
— Ты же его знаешь? Если мне не изменяет память, изначально тебя хотели отправить именно в Англию, и первым ты выучил этот язык.
Мы добираемся до кухни. Я сажусь за стол, а Давид знакомится с содержимым холодильного шкафа.
— Да, с памятью у тебя все в порядке. — Он выкладывает на стол масленку, разные овощи и сыр. — Вела решила с моей помощью подучить этот язык.
— Зачем? Она что-то видела?
Давид снимает с одной из полок банку с мукой. По-моему, он собирается делать тесто. Кто бы мне раньше о таком рассказал — не поверила. Всегда считала, что мой брат и кухня несовместимы!
— Нет. Говорит, что прежде чем приступить к изучению речи проклятых, хочет поставить точку в этом деле.
— А к чему ей понимать проклятых?
Давид отвлекается от нарезки масла и смотрит на меня.
— Далия, я не знаю.
— Разве она с тобой не делится своими видениями?
Брат вздыхает и возвращается к прерванному занятию.
— Что-то рассказывает, что-то — нет. Тут уж как совет распорядится, — усмехается он.
Я обдумываю его слова.
— Если бы ты состоял в нем, этих проблем не было бы, — осторожно говорю я.
— Но я не состою в совете, и нет никаких проблем, — Давид довольно резко отвечает на мое высказывание, что дает мне повод усомниться в искренности его последних слов.
— Тебе же предлагали…
Меня перебивает Вела, совершенно внезапно возникшая в дверях комнаты:
— Шеф, что у нас будет на ужин?
Невероятно, я даже не слышала ее шагов!
— Что-то вроде пиццы, только тесто песочное, — сдержанно отвечает Давид на заданный вопрос.
Подруга внимательно смотрит на моего брата, почти сразу же на ее лице появляется шаловливое выражение. Она подкрадывается к нему со спины, обнимает за талию и утыкается, как мне кажется, чуть ниже лопатки.