Дальневосточные соседи

Овчинников Всеволод Владимирович

Доля угля в энергобалансе Поднебесной (75 процентов) вдвое больше, чем в других странах. Тогда как нефти, газа и особенно энергии ГЭС и АЭС используется гораздо меньше. В результате выбросы двуокиси серы – наиболее вредного загрязнителя атмосферы – в Китае в 70 раз больше, чем в Японии, и в 60 раз больше, чем в США.

Самой трудной задачей, пожалуй, является обеспечение продовольственной безопасности. Ведь в Поднебесной приходится примерно по 10 соток пашни на человека. К тому же, вследствие индустриализации и урбанизации, даже этот клочок сжимается подобно шагреневой коже.

Хорошо хоть, что Китай вступил в XXI век, доведя производство мяса до 55 миллионов тонн и рыбы до 28 миллионов тонн. Стало быть, пятая часть человечества потребляет четверть общемирового объема этих богатых протеином продуктов, питается лучше среднестатистического жителя планеты.

Люди стали потреблять больше мяса, круглый год есть больше овощей и фруктов. Благодаря улучшению рациона каждому китайцу теперь требуется уже не по 400, а по 350 килограммов зерна на год. То есть для 1 миллиарда 300 миллионов жителей нужно 455 миллионов тонн зерна, а для полутора миллиардов (каким население станет в середине XXI века) – 525 миллионов тонн. Ну а увеличить сборы с нынешних 500 до 525 миллионов тонн – это уже вполне достижимая цель.

Так что ни экологические, ни энергетические, ни аграрные трудности не изменят главного: Китай неудержимо движется к мировому первенству. Нынешний поворот «лицом к деревне» демонстрирует решимость китайского руководства кардинально улучшить условия жизни 700 миллионов человек, составляющих сельское население Поднебесной.

Как меня водили на расстрел

Случилось так, что перед моим тридцатилетием, осенью 1956 года, меня в Китае едва не расстреляли, приняв за диверсанта.

Накануне VIII съезда Компартии Китая, я решил посетить революционную столицу Янань на Лёссовом плато. Там почти двумя десятилетиями раньше, сразу после Великого похода, собирался предыдущий, VII съезд КПК.

Добраться туда было трудно. Зато побывал в пещерах, где жили руководители китайской революции и представитель Коминтерна со своим радистом, где когда-то начинало свою работу агентство «Синьхуа». Словом, собрал материал для очерка «От Янани до Пекина».

Уже собирался в обратный путь, когда местные власти сообщили, что мне, по-видимому, предстоит задержаться в Янани еще на неделю. Синоптики предвещают ливневые дожди, когда ездить на автомашине по Лёссовому плато становится опасно. Лёсс в излучине Хуанхэ образовался из древних илистых отложений Желтой реки. Места тут засушливые, но, когда муссон приносит дожди, почва превращается в кисель и легко вымывается водяными потоками. Так и возник здешний экзотический ландшафт, напоминающий знаменитый каньон Колорадо – плосковерхие холмы, изрезанные глубокими ущельями. По их почти отвесным склонам вьются проселочные дороги. Строить их, как и пещерные селения, легко. Но стоит пройти дождю, как повсюду начинаются оползни.

Задержаться в Янани еще на неделю я категорически не мог. Это означало бы опоздать на VIII съезд КПК, на который должна была прибыть делегация КПСС, включающая моего главного редактора. Поэтому решил положиться на русский авось – ехать-то меньше трехсот километров, на европейских автострадах это вообще не считают за расстояние.

Кроме водителя, нас в джипе было трое: собкор «Жэньминь жибао» в провинции Шэньси, оператор китайской кинохроники и я. Примерно половину пути успели проскочить до дождя. Но как только стемнело, небеса буквально разверзлись потоками воды. Наш джип накренился и стал скользить вниз по склону. Я навалился всем телом на китайского коллегу.

Выбравшись наружу, порадовались, что все целы и невредимы. Водитель сказал, что до рассвета останется в машине, а мы принялись карабкаться вверх по обрыву. Это было похоже на кошмарный сон. Проползешь вверх по грязи метров пять – и снова срываешься вниз. Наконец выбрались и зашагали в кромешной тьме по кромке дороги. В Китае деревни обычно разбросаны густо. Едва скрылась из вида одна, как уже показалась другая. Но на Лёссовом плато мы брели добрых пару часов, пока наконец услышали собачий лай.

Дом на краю деревни, судя по добротным воротам, принадлежал бывшему помещику. Разбуженный среди ночи хозяин пустил нас внутрь. Мои спутники стали расспрашивать его: как называется деревня, далеко ли до железнодорожной станции. Уже потом мы поняли, что подобные вопросы людей, словно свалившихся с неба, не могли не насторожить.

Дело было в разгар массовой кампании под лозунгом «Непременно освободим Тайвань!». Страна была помешана на поисках гоминьдановских агентов. И трое незнакомцев, один из которых к тому же чужеземец, естественно, вызвали подозрение.

Хозяин угостил нас чаем и пошел позаботиться о ночлеге. Но через полчаса в фанзу ворвались ополченцы с охотничьими ружьями. Нас связали и заперли в сарае. Утром принялись допрашивать. Меня особенно встревожило то, что предъявленные мною документы староста держал вверх ногами – в деревне не было грамотных. Допытывались: «Где ваши парашюты?» Мы твердили, что ехали из Янани на автомашине. Но посланные на ее поиски люди вернулись ни с чем.

В конце концов тревожный набат призвал жителей собраться на митинг. Нас со связанными за спиной руками поставили на колени перед толпой. Ополченец придавил мне шею ногой и приставил ружье к виску. Не раз видел по телевидению, что именно в такой позе совершаются публичные казни.

Часть участников сходки требовала расстрелять нас немедленно. Другие предлагали отправить в уезд, дабы казнью «воспитать более широкие массы». В конце концов я нарушил молчание, которое хранил по просьбе своих спутников. Сказал по-китайски, что мы действительно агенты. Если они нас казнят, председатель Мао не получит важных сведений о планах врага. Нас, мол, надо сдать в уездное управление общественной безопасности.

К нашей радости, староста с этим согласился. Просидели еще ночь в запертом сарае, а на следующее утро приехал вездеход с оперативниками. Нас посадили в фургон с решетками и через пару часов доставили в уезд. Ну а там уже знали, что нас повсюду ищут.

Вечером я уже был в Сиани, в гостинице для советских специалистов. Оркестр в ресторане играл «Катюшу». Командированные соотечественники танцевали с молодыми переводчицами. Налил себе полный стакан коньяка, и тут у меня вдруг стало дрожать левое колено – дал о себе знать накопившийся стресс.

Сразу после возвращения в Пекин по уши окунулся в освещение VIII съезда КПК. Две недели спал по три часа в сутки, ибо «Правда» ежедневно отводила этой теме целую страницу. (Из-за присутствия в Пекине руководителей КПСС «Правду» доставляли из Хабаровска самолетом и раздавали делегатам вместе с «Жэньминь жибао».)