Дальневосточный тупик: русская военная эмиграция в Китае (1920 – конец 1940-ых годов)
Шрифт:
Падение Омского правительства адмирала Колчака, уход бывших союзников (за исключением японцев) с российского Дальнего Востока и из полосы отчуждения КВЖД открыли для китайского правительства возможность ликвидировать ранее сохранявшиеся у русских в Китае привилегии. Весной 1920 г. для бывших российских подданных были отменены экстерриториальность, собственные судебные учреждения, упразднялись дипломатические представительства и другие российские структуры, включая Охранную стражу КВЖД. Бывшие российские подданные, оказавшиеся на территории Китая, превратились в эмигрантов.
Глава 2. Эвакуация частей Белой армии в Китай в 1920 году и попытки сохранения русских воинских контингентов
Массовый исход русский военных в сопредельные с Россией регионы Китая – Маньчжурию, Синьцзян, Внешнюю
В начале 1920 г. в Маньчжурию, и прежде всего в Харбин, из Сибири начали прибывать эшелоны с раненными и больными, а также тысячами беженцев, среди которых было немало офицеров. В массе своей это были офицеры и чиновники военного времени из крайне раздутых штабных и тыловых служб Омского правительства. По подсчетам Е.В. Волкова, изучавшего офицерский корпус армии адмирала А.В. Колчака, в ее рядах насчитывалось около 30 тыс. офицеров, при этом на фронте находилось не более 12 тысяч [Волков Е., 2005, с. 47]90. Значительная часть этих людей погибла и попала в плен во время отступления на восток и знаменитого Сибирского Ледяного похода. Из многотысячной колчаковской армии в Забайкалье пробилось около 25 тыс. солдат и офицеров, назвавших себя «каппелевцами» в честь умершего в период отступления главнокомандующего войсками Восточного фронта генерала В.О. Каппеля, одного из кумиров Белого движения на востоке России. Таким образом, в начале 1920 г. в Маньчжурию помимо части вывезенных из Сибири больных и раненных военнослужащих прибыли в основном офицеры и чиновники штабных и тыловых учреждений, среди которых было много тех, кто всеми правдами и неправдами не желали оказаться на фронте. В дальнейшем большинство из них не приняли участия в продолжавшейся на Дальнем Востоке Гражданской войне.
Другими районами, откуда в Маньчжурию перемещались отдельные воинские отряды и группы, являлись Приамурье и Приморье, вышедшие из-под контроля белой администрации. Так, в связи с переходом власти во Владивостоке в руки Приморской земской областной управы командующий войсками Приамурского военного округа генерал-лейтенант С.Н. Розанов (начальник штаба – генерал Будберг) с частью своего штаба покинул город, выехав в Японию. Неудачную попытка уйти в Китай после того, как Никольск-Уссурийский оказался в руках левых сил, предприняло командование Уссурийской отдельной конной бригады. Большая часть состава бригады перешла на сторону левых, а остававшиеся с генералом Маковкиным и полковником Враштилем бойцы не были пропущены на китайскую территорию местными казаками [Ципкин, 2012, с. 144]. В дальнейшем полковник Враштиль и большая часть офицеров Конно-егерского полка будут зверски убиты красными партизанами на реке Хор.
В середине феврале 1920 г. сформированный на добровольческих началах Особый Уссурийский отряд атамана Калмыкова, насчитывавший более 600 человек (казаки, офицеры, добровольцы, кадеты, моряки под командованием старшего лейтенанта И.Э. Вуича и морские стрелки Амурской речной флотилии), покинул Хабаровск с намерением вступить в бой с красными партизанами. Командование Хабаровским гарнизоном Калмыков временно передал Генерального штаба полковнику М.А. Демишхану91, начальнику штаба Хабаровского воинского района. Осознавая, что его отряд не сможет противостоять красным, Калмыков отказался от открытого столкновения и приказал своим подчиненным уходить в Китай.
Переход был очень тяжелым – часть бойцов отряда погибла от обморожения, ампутации нередко приходилось делать подручными средствами. В начале марта отряд был разоружен китайцами в Фугдине (Фуцзине), атаман Калмыков, генерал Суходольский и капитан 1-го ранга Безуар были арестованы. Ситуация для «калмыковцев» складывалась крайне неблагоприятно – китайцы готовы были их всех передать красным. Около 200 бойцов в самом деле были выдворены на советскую территорию, где их сразу уничтожили. Напряжение было настолько велико, что генерал Суходольский скончался от острого психического расстройства. Калмыкова спасло от выдачи, возможно, то обстоятельство, что он объявил китайцам о спрятанных им 37 пудах золота, местонахождение которого было известно лишь ему [Кручинин, 2014, с. 36, 40, 48]. Калмыков и Безуар были отправлены в Гирин. В сентябре 1920 г., согласно официальной версии, Калмыков при попытке к бегству был убит, а Безуар благодаря ходатайству Русского Морского Агента в Японии и Китае контр-адмирала Б.П. Дудорова получил свободу [Военная мысль, 1920, 27 сент.].
Помимо группы старшего лейтенанта Вуича в Маньчжурию в начале 1920 г. прибыло еще несколько небольших групп моряков: группы капитана 1-го ранга Н.Ю. Фомина и контр-адмирала Старка из Омска, группа капитана 1-го ранга Б.К. Шутова из Благовещенска и группа из Приморья.
В начале февраля 1920 г. в Харбине в связи с большим наплывом военных был организован «Комитет по разработке вопросов об устройстве, службе и довольствии офицеров, прибывших в полосу отчуждения из мест захваченных большевиками» под председательством генерала Плешкова [ГАРФ, ф. Р-6081, оп. 1, д. 153, л. 116]. Впрочем, комитет не обладал достаточными денежными средствами и практически не имел жилищного фонда.
Большинство беженцев первые месяцы пребывания в Харбине жили в железнодорожных вагонах, размещавшихся на запасных путях Харбинского вокзала. Как отмечал в своем дневнике полковник И.С. Ильин92, прибывший с семьей в Харбин в начале февраля 1920 г., «наш вагон стоит в длинном ряду других вагонов, в которых все такие же беженцы, как и мы…» [Там же, ф. Р-6599, оп. 1, д. 8, л. 7]. Стоимость гостиничных номеров и сдаваемых в наем квартир была невероятно высока, местные домовладельцы стремились нажиться на вновь прибывших. Даже номер гостиницы Офицерского гарнизонного собрания стоил 2–3 иены, что составляло около 300 сибирских рублей [Там же, л. 1]. Контр-адмирал М.И. Федорович, бывший командующий морскими силами на Дальнем Востоке, следовавший во Владивосток, но из-за случившегося там переворота застрявший в Харбине, устроил в своем вагоне, стоявшем на запасных путях в т. н. «Адмиральском тупике», общежитие для морских офицеров, оказывая материальную помощь особо нуждавшимся из тех скромных денежных средств, которыми располагал сам [Жемчужин, 2005, с. 149, 150].
Чтобы помочь выжить офицерам и их семьям командование Охранной стражи охотно брало офицеров на службу. Жалование простого стражника составляло 42 китайских (мексиканских) доллара в месяц [ГАРФ, ф. Р-6599, оп. 1, д. 8, л. 2]. Иногда к частям Охранной стражи прикомандировывались отдельные воинские подразделения. Например, в феврале 1920 г. к 1-му Заамурскому железнодорожному батальону было прикомандировано Управление воздушного флота Восточного фронта в составе пяти офицеров и одного классного чиновника (начальник – полковник П. Самойло) [Там же, ф. Р-6081, оп. 1, д. 153, л. 131].
Между тем, дни самой Охранной стражи были сочтены. 16 марта китайские солдаты захватили Главный штаб стражи в Харбине, сорвав с крыши здания российский флаг. На линии начались захваты китайскими войсками казарм и имущества Охранной стражи. Генерал Самойлов, обратившись с запросом к Хорвату о дальнейших действиях, получил указание подчиниться китайской администрации [Там же, д. 126, л. 73]. Вскоре Пекинское Министерство внутренних дел объявило о создании особого Бюро железнодорожной полиции.
Весной 1920 г. на территорию китайского Синьцзяна начали прибывать русские воинские части, отступавшие из Семиречья. Это были подразделения Отдельной Семиреченской армии генерал-майора Б.В. Анненкова (заместитель – генерал-майор А.И. Бакич), в состав которой входили и части бывшей Отдельной Оренбургской армии атамана А.И. Дутова, а также разрозненные небольшие отряды.
Первыми на китайскую территорию в районе города Чугучак 27 марта 1920 г. вышли части под командованием генерала Бакича (Северная группа Семиреченской армии): 1-я и 2-я Оренбургские казачьи дивизии и Отдельная Сызраньская Егерская бригада, составлявшие в Семиречье Отряд им. атамана Дутова. Численность отступавших исчислялась в 1814 офицеров и военных чиновников, 8039 солдат и казаков, 785 членов семей военнослужащих и около пяти тысяч гражданских беженцев из Оренбургской и Уфимской губерний. Обязательным условием интернирования, выдвинутым китайскими властями, стала сдача практически всего оружия, включая револьверы и шашки офицеров. Было разрешено оставить лишь по четыре винтовки на часть для охраны денежных ящиков [Ганин, 2004, с. 111, 112].