Дальними маршрутами
Шрифт:
– Вы ко мне? Техник по связи?
– Нет, - ответил незнакомец, нахмурив брови.
– Кто же вы, разрешите узнать?
– Я летчик ГВФ. Несколько дней назад прибыл с группой товарищей в полк. Назначен командиром экипажа вашего самолета. Моя фамилия Симаков.
– А я Левкин… Разрешите доложить, товарищ командир, на самолете идут последние приготовления к полету, - выпалил техник.
– Хорошо, рад познакомиться, - пожимая руку технику, сказал летчик и добавил: - Пойду посижу в кабине, скоро в полет.
Вяло, нерасторопно летчик забрался в кабину. У техника мелькнула мысль: «Из гражданских, воздушные
Вскоре позвонили из штаба в землянку эскадрильи: самолету номер 16 быть в готовности. Комэска Василий Васильевич Вериженко даст контрольные провозные новичку.
Левкин сильно волновался: он переживал за свой самолет, да и за нового командира волновался не меньше. Но беспокойство техника было напрасным. Три полета по кругу и в зону прошли отлично. Потом Вериженко на старте вылез из инструкторской кабины и приказал Симакову сделать самостоятельно еще три полета. II это задание летчик выполнил успешно. Когда он зарулил машину на стоянку, выключил моторы и спустился на землю, Василий Васильевич встретил Симакова и первым сказал:
– Прекрасно, так действуйте и дальше!
– И тут же отдал распоряжение адъютанту эскадрильи офицеру Харламову: подготовить данные в приказ по полку о допуске Ивана Николаевича Симакова к самостоятельным полетам на боевые задания.
Техник Левкин стоял невдалеке, все слышал и подумал: «Если наш Василь Васильевич так высоко оценил летчика, значит, неплохой у меня будет командир».
Похвалив новичка за полет, комэска не ошибся в нем. Уже в первых боевых вылетах летчик действовал так, как напутствовал майор. Вместе со штурманом Гришей Миневичем, стрелком-радистом Прохуренко и воздушным [161] стрелком Карпенко офицер Симаков быстро входил в строй боевых летчиков. Экипаж метко бомбил железнодорожные узлы, вражеские укрепления, штурмовал отдельные эшелоны на полустанках. Техник Левкин проникался все большим уважением к боеспособности своего грозного бомбардировщика, совсем недавно стоявшего в заброшенном капонире. Федор Егорович вместе со своими помощниками заботливо осматривал его моторы, ощупывал обшивку, заделывал пробоины.
На самолете Левкина в полку впервые стали делать по три вылета за ночь. Это было в разгар битвы за Ржев, Сычевку, Великие Луки.
Работу среди техсостава Левкин распределил таким образом. Первый и второй вылет готовили втроем: он, механик и моторист. Когда самолет возвращался с задания, техник обычно сразу же пробовал с летчиком моторы и потом, не слезая с плоскости, руководил заправкой машины горючим. Механик в это время осматривал моторы. Если, по словам командира, в полете все было нормально, моторы полностью не раскапочивали. Моторист осматривал шасси и обеспечивал машину сжатым воздухом; он же помогал оружейникам подвешивать бомбы. Корабль из второго полета встречали техник и механик, а из третьего - один Левкин, давая возможность отдохнуть товарищам.
Левкин, как, впрочем, и многие его товарищи по эскадрилье, вполне убедился, что успех трех вылетов решает вдумчивая и придирчивая подготовка самолета днем, к первому вылету. Бывало так: на одном магнето мотор дает до 30-50 оборотов - это в пределах нормы. Но в то же время технику ясно, что есть какие-то неполадки и второго, а особенно третьего полета машина может не выдержать. И техник вместе со своими механиком и мотористом добивается четкой работы моторов, всех агрегатов и приборов. Только после этого он выпускает бомбардировщик на задание.
Но на войне бывает много непредвиденного и неожиданного. Так именно случилось в одну из зимних ночей. Экипажи полка с небольших высот бомбили скопление эшелонов на железнодорожном узле Великие Луки. Как и всегда, впереди шли экипажи осветителей, зажигальщиков цели. Симаков видел, как взрывались на станции первые серии бомб, возникали пожары. Он видел также, как [162] интенсивно била зенитка, ее снаряды рвались то несколько ниже, то выше эшелона бомбардировщиков. Лишь только штурман Миневич сбросил бомбы, как самолет с силой швырнуло вверх.
– Левую плоскость разворотило!
– закричал стрелок-радист Прохуренко.
– Вижу!
– спокойно, чтобы не вызывать паники в экипаже, сказал Симаков. Кренясь влево, он стал уводить машину в сторону от зенитных разрывов. Спустя минуту-другую командир так же спокойно сказал штурману:
– Гриша, давай пойдем по прямой, что-то барахлит левый элерон.
– Понятно - идти на прямую, - быстро отозвался Миневич.
До аэродрома долетели благополучно, посадка также была произведена удачно. Когда Симаков зарулил машину на стоянку, Левкин, увидев пробоину на плоскости корабля, так и ахнул.
– Как тебя стукнуло, дружище!
– вслух сказал техник.
Вышли из своих кабин Симаков, Миневич, стрелки, подошли механик, моторист - все стали осматривать левую плоскость: видно было, как крупнокалиберный снаряд, пройдя сквозь плоскость и задев элерон, ушел вверх и где-то там разорвался.
– Да, счастье наше, друзья, что снаряд не разорвался в этом месте, - трогая рукой развороченную пробоину, сказал Симаков.
– Видать, невезучая эта машина, - смахивая с усов иней, подал голос Миневич.
– Другая летает год - и ничего, а эту все бьют и бьют.
– Нет, Гриша, наша машина очень везучая, - возразил Симаков.
– Ее враги колотят, а она все летает и летает.
– И, повернувшись к Левкину, продолжал: - А как думает на этот счет самолетный лекарь?
– Корабль наш - самый счастливый!
– сверкая глазами, ответил техник и тут же добавил: - К следующей боевой ночи он снова будет в строю.
– Вот и хорошо!
– довольным голосом сказал Симаков и вместе со штурманом и стрелками направился на командный пункт.
Весть о том, что самолет № 16, подбитый над целью, [163] возвратился и стоит в капонире, разнеслась по всему аэродрому. Многие воины сочувственно говорили:
– Опять Левкину работки подвалило.
Техники с соседних машин - Моисеев, Горбунов, Царев, Котовский пришли первыми в капонир и в один голос заявили Левкину:
– Федя, зови нас всех. С аэродрома не уйдем, а сделаем, как надо.
– Да что вы, друзья, мы и сами управимся, - отвечал техник.
Но заместитель инженера полка по полевому ремонту Михаил Прокофьев все же прислал подмогу. Он завез также необходимый инструмент, листы дюралюминия, заклепки. Было решено: элерон не чинить, а заменить новым. И вот работа закипела. Несмотря на жгучий мороз, Левкин со своими механиком и мотористом, со специалистами-ремонтниками под руководством инженера эскадрильи Николая Демьяновича Соколова справились с трудным делом.